Дневники и письма комсомольцев - Катаева М. Л. Составитель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
17 апреля. Сделал люльку, положил в нее дочурку. Все еще не сосет. Промучились всю ночь.
18 апреля. Наша дочь начала понемногу сосать. Мы возлагаем на нее большие надежды. И мать и я. Каждый свои.
10 мая. Страдающих людей никак нельзя огорчать, надо поддерживать их по мере возможности. Мне как-то не понравился сегодня взгляд Суюм. Начал думать, что совсем не нужен ей, только мучаю ее. Ведь бывают и такие минуты, когда считаешь себя виноватым в том, в чем не виноват.
19 мая. Особенно готовиться к поездке (в санаторий. — Примеч. ред.) не приходится. Можно сказать, что денег на это нет. Калоши продал за 250 рублей, да было 150 — вот и вся подготовка. Положили в мой чемодан все продукты, что имелись в доме. Самим не осталось ни крошки, лишь наша черная корова да 50 рублей, чтобы выкупить норму. Мне хочется им оставить, а им — мне отдать, все-таки дорога дальняя, а карман пустой. Очень нужно лечиться! Потерять здоровье — счастье потерять, а вернуться здоровым — это значит обрести надежду на лучшее будущее.
Отправился в дорогу, имея немного хлеба, полфунта масла, 300 рублей денег. Поцеловал дочурку, попрощался с Суюм. Мать была на сборе колосков. Взял в руки чемодан и пошел в сторону Иткулова.
20 мая. Попросил помощи в райсобесе. Написал заявление, получил 300 рублей. А Чернышев-ага, не знаю, из каких фондов, выделил еще 200.
24 мая. Приехал в родную столицу — Уфу. Получил путевку.
28 мая. Еду дальше. Город Ульяновск. Он весь в зелени садов. В вагоне весело.
29 мая. После 15-минутной стоянки в Москве направились в сторону Минеральных Вод. Еду в спальном вагоне. Есть постельные принадлежности, чисто, красиво.
Проехали Орел, Курск. Курск по-прежнему разрушен. Как только увидел руины, стало тоскливо. Почему-то показалось, что бросил родные места и поехал навстречу смерти. Каждый день вижу дурные сны о доме. Как-то они там?
1 июня. Проехали Минеральные Воды, Пятигорск. И вот — Кисловодск! Веселый город, расположившийся среди гор, зелени. Такой он, конечно, только для местных жителей, уральцу здесь очень жарко. Сначала даже показалось, что и дышать нечем. Деревья здесь не наши — высокие, стройные. Хребты возвышаются до самого неба.
2 июня. Был у врача. Начал принимать курс лечения. Взвесили. Вес в рубашке — 65 кг.
5 июня. Сегодня снова принимал нарзанную ванну.
В минуты отдыха разговорился с высоким, плечистым человеком. Это оказался художник из Куйбышева, товарищ Журавлев. Пока я играл в шахматы, он успел сделать набросок моего портрета. Журавлев решил к 30-летию Октябрьской революции написать портреты передовых учителей.
6 июня. За неделю порядком потерял в весе. И так до нормального многовато не хватало, а я все худею, тоскую. По Суюм и дочери скучаю, не видя их, думаю о разном, ревную.
В 12 часов был у врача. Он приказал больше отдыхать после ванны, не подниматься в гору, ходить по ровному месту, (даже до ванны) на высоту 800 метров подниматься на автобусе.
9 июня. Журавлев почти нарисовал мой портрет. А композитор, который лечится вместе с нами, говорит: «У тебя музыкальные пальцы, можешь на скрипке играть».
Хорошо поиграть в шахматы, когда не болит голова. Сегодня победил шахматистов из 12-й и 17-й палат. Свободно играю и с теми, кто имеет второй разряд.
14 июня. День провел за чтением романа «Салават Юлаев», а вечером смотрел кинокартину «Небесный тихоход». Не понравился мне этот фильм. Уж очень легкой представляется война.
15 июня. Дни тянутся медленно, очень скучаю. Можно подумать, что никого на свете, кроме Суюм, нет. Но в клуб идти не хочется. Скорее бы домой.
18 июня. Несмотря на запрет врачей ходить пешком, без разрешения ушел в город. По просьбе Суюм купил нитки для вышивания. Хотел продать часы, но не нашел покупателя. Прогулка оказалась вредной для сердца, свалился сразу по возвращении. Обед принесли в палату, запретили ходить.
Денег на обратную дорогу не хватает, продал часы за брюки и 220 рублей. Хотел купить Суюм белую, пушистую шапочку в форме кубанки, да карман не позволил. Уж очень хочется одевать Суюм в белоснежные мягкие вещи. Всю ночь ломал голову над тем, как улучшить материальную сторону жизни.
Для того чтобы претворить эти планы, нужны терпение, большая сила воли и поддержка второй половины. Я должен пополнить свои знания не только для себя, а прежде всего ради счастливой семьи в будущем, ради того, чтобы этими знаниями верно служить народу.
19 июня. Я постоянно думаю о будущем. Эти мысли не дают мне покоя ни днем, ни ночью. Все худею. О моих думах, кажется, догадываются люди. Что постарше, стараются успокоить: «Твоя жизнь, любовь, дело — все впереди. Для этого нужно прежде всего здоровье». Я и сам об этом знаю, но сердце неспокойно.
24 июня. Для чего мне нужен дневник, в котором описано все, вплоть до мелочи? Сегодня хочу ответить на этот вопрос.
Пишу дневник для того, чтобы позднее можно было вспомнить прошедшие события. Хочу занести на бумагу все хорошее и плохое, происшедшее в жизни, чтобы по прошествии времени увидеть своими глазами слова, вышедшие из глубины сердца. Хорошим гордиться. А встретится что-то плохое, стремиться, чтобы оно больше не повторилось.
Человек учится на ошибках. Иные из них будут взывать к моей совести: «Вот слова, написанные тобой. Можешь ли исправить ошибки, уважаешь ли ты свои слова?»
26 июня. Сегодня последний раз показался врачу. Похудел на полтора килограмма. Врач запретил заниматься физическим трудом, употреблять много жидкости. Посоветовал, если есть возможность, не работать совсем, а если работать, то не более двух часов в день. Конечно, это невозможно. Ведь не работать — значит не жить. Надеюсь, что буду работать, служить до тех пор, пока бьется сердце!
27 июня. Последние ночи провел без сна. Чтобы успокоиться, выпил люминал. Хорошо выспался. Последний раз принял ванну, получил талоны на шесть дней. Художник, товарищ Журавлев, в три часа закончил мой портрет, подарил на память. Рисунок оставил себе, сказал: «Может быть, отдам на выставку».
28 июня. Проснулся в четыре утра, в шесть сел на электричку и подался из Кисловодска в Минеральные Воды. В последний раз взглянул на Эльбрус.
2 июля. Читаю в пути книгу Леонида Соловьева «Иван Никулин — русский матрос». В ней говорится: «Жизнь — это река, никогда и нигде не обрывающая своего
