Подлецы и герои - Александр Афанасьев

Подведя прицельную марку к светлому пятну, сотник вдавил кнопку электроспуска.

Ба-бах!

Для непривычного человека стрельба из КПВТ – это нечто особенное. Недаром этот пулемет, пули которого пробивают любую стену, некоторые считают малокалиберной пушкой.

Светлое пятно брызнуло, рассыпалось осколками.

Переключившись на ПКТ, сотник дал короткую очередь, особо даже не целясь, просто чтобы проверить механизм пулемета. Работало как часы…

– Загоните в мехпарк и накройте брезентом. От чужих глаз. Чебак, как загонишь машины, ко мне в модуль.

– Есть!

Озадачив подчиненных на ближайшие полчаса, сотник подошел к хорунжему Петрову, как раз поднимающемуся со стрелкового мата с «Коброй».

– Как?

– Ну его на х… – хорунжий выразился непечатно, – лучше уж я со своей. Куда такая моща? В лесу дистанций нет, с этой от километра надо работать. Или по легкой бронетехнике.

У сотника Велехова, прошедшего Ближний Восток по полной программе, пузом, считай, испахав, мнение было другое.

– Осталось чего?

– Два.

Сотник залег на мат – снайпером он не был, но «Кобра» и не была снайперской винтовкой в традиционном понимании. Скорее, это было высокоточное оружие поддержки мелких диверсионных групп. Например, для стрельбы по стоящим на аэродроме самолетам. Патрон рубль или два стоит, а самолет сколько? Пока охрана расчухается…

Или для войны в урбанизированной или лесистой местности. Таскать такое вот чудо – удовольствие ниже среднего, но если есть автомобиль или лошадь… Сотник не раз видел, как такими винтовками доставали снайперов и стрелков исламистов, засевших в помещении и укрывшихся толстыми бетонными или кирпичными стенами. Выстрел – и готово.

Несмотря на немалые габариты, винтовка была удобной, ее специально сделали так, что любой стрелок, обученный работать на КОРДе, мог работать и на ней. Автоматизированный прицельный комплекс был уже выставлен на нужную дальность, в качестве мишеней служили толстенные чурбаки, которые потом раскалывали и топили ими походную кухню. Кухня была простая, на огне.

Отдача при таком чудовищном калибре оказалась вполне сносной – словно у охотничьего ружья. «Кобра» оснащалась большим дульным тормозом и специальным компенсатором отдачи, что позволяло стрелять из нее чуть ли не с рук. Изображение в прицеле на долю секунды смазалось, толстенный липовый чурбак брызнул осколками.

– Добра справа… – подытожил сотник, поднимаясь, – зело добра справа… Одну к нам в машину положи, еще одну в бэтээр.

– Казаки и так гутарят – мы приехать не успели…

– Так и пусть гутарят! Мы приехать не успели… Мы приехать не успели, у нас результат – на роту считай, при том, что нас тут четверо. Пусть гутарят…

Чебак ждал у модуля, почему-то мрачный как туча.

– Загнал?

– Так точно.

– Брезентом закрыл?

– Так точно.

– Ну, тогда поехали…

– Куда, господин сотник?

– Куда, куда… Тащить кобылу из пруда! К сербам поедем!

Чебак помрачнел еще больше, но направился к машине…

– А ты как думал?! – продолжал подначивать Велехов. – Как женихаться да по самоволкам бегать – так герой! А как перед отцом отвечать, так тебя и нету! Спортил девку, вот теперь и отвечай…

Чихнул, заводясь, двигатель машины.

– Ты с машиной-то осторожнее, двигатель не запори!

– Господин сотник… Петр Михеевич…

– Я уж сорок с лишком лет Петр Михеевич. К ней в самоволки бегал?

– К ней! Я люблю ее, правда, и она меня тоже… Я уже отцу отписал, чтобы приехал, чтобы зараз руки ее просить, как положено.

Велехов рассмеялся, хлопнул своего незадачливого подчиненного по плечу со всей своей немалой силы.

– Отбой боевой тревоги. Едем детали боевого взаимодействия с четой согласовать. А насчет того, что любишь, правду сказал?

– Вот вам крест!

– Добре. Тогда женись. Как положено, чтобы отец приехал, чтобы по казачьей традиции все было. И смотри у меня… обидишь ее…

– Ее обидишь…

У сербов все как обычно – крепостью стоящие дома, КПП на въезде. На сей раз никого из знакомых не наблюдалось, но машину уже знали и поэтому пропустили…

Дома у Радована вроде бы никого, очаг в кузне не горел, дым из трубы не валил, во дворе бесновалась собака…

– Вук[95]! Вук! – позвал Чебак, выходя из машины.

– Знакомы уже? – поддел сотник. – Так вот зачем тебе форма сменная понадобилась, разведчик. Старая-то в клочья.

Загремела цепь, собака затихла, в калитку выглянула Драганка.

– Доброго здравия, рус… – начала она и осеклась, увидев Чебака. И по тому, какой взгляд она на него бросила, сотнику стало понятно, что и в самом деле свадьба – не за горами и мешать этим двоим – грех…

Любовь есть любовь… Сам-то как бирюк… все по командировкам да ПВД. У брата уж четверо, а у самого… И каждая командировка крайняя, думаешь, вот вернусь – женюсь да детишек заведу. Ан нет.

– Отец дома? – спросил Велехов.

– Ойце… отец придет скоро. Он на базар поехал…

– Добре. Мы подождем?

– Захотите, я сейчас…

– Да нет. Я тут побуду…

Открыв багажник машины, сотник присел, задумался. Мысли одолевали его, и мысли тяжкие – с тех пор, как он услышал про сербов и про их историю.

Как же они живут? Ведь это тяжело так жить. Даже казаки так не живут. Да, они все служат, обязательно служат – но потом у каждого есть выбор. Хочешь – землю паши, хочешь – еще как работай, хочешь – в армии оставайся, хочешь – в войско Донское иди. Да, отец с детства сажает сына на коня, а в семь лет нет казачонка, который стрелять не учится… Все это есть, но ведь это мужчины. Это мужская работа. А представить, что какая казачка взяла винтовку и пошла служить… это все равно что мужнины штаны надеть. Нечего женщинам в армии делать. Слыхал, кстати, сотник про одну такую… в городе набралась – так ее отец прямо на круге – да вожжами. Чтобы дурь из головы выбить. Не женское дело – воевать, женщина по хозяйству должна быть.

А здесь? Та же Драганка? Она ведь не просто стрелять умеет. Она снайпер, она и в полевые выходы ходила, и людей убивала.

Что теперь из нее получится? Что за жена, что за мать?

– Что пригорюнился, пан коммандер? – прозвучал голос четного.

Сотник даже вздрогнул.

– Да так… Кубыть, привиделось чего. Мысли недобрые.

– То плохо.

– А откуда ты слово это знаешь – пригорюнился?

– Богу знамо… У русских слышал.

– Слышал, значит… Теперь послухай меня. Ты ведь служил? Карту читать умеешь?

– То есть так.

– Тогда вот что. Работать придется не одну ночь, потому что мы не знаем, кто когда и как пойдет. Ты сколько человек выделить можешь?

Четный воевода подумал.

– Войков двадцать будет. Сам понимаешь, днем работать, а ночью по лесу шарахаться – не дело.

– Не дело. А как вы шарахаетесь?

– Так то ж не каждый день. И не такими группами. Войков десять – и добре. На ту сторону большой группой не пройти.

– Добро. Значит, формируешь две группы. По десять человек в каждой. Смотри на карте.

Сотник развернул карту, где он уже прикинул план операции.

– Вот лазы – где проще всего пройти через границу с той стороны. О той стороне информация неполная – если знаешь, где находятся лагеря, военные объекты, можешь нанести. Лишним точно не будет.

Серб взял протянутый карандаш, покрутил его в пальцах, потом, припоминая, начал наносить расположение известных ему объектов по ту сторону границы. Велехов отметил, что четный и в самом деле служил, – информация наносилась армейскими условными обозначениями, очень четко.

– Все?

– Все не упомнишь, пан коммандер.

Сотник «приложился» к карте, к новой информации, чтобы прикинуть, где проще всего пересекать границу – не только проще, но и быстрее всего, – от лагерей и военных объектов. Теперь таких лазов было всего одиннадцать.

– Все мы враз не перекроем. Сил у нас хватит на один, максимум два коридора. Начнем вот с этих двух, потом пойдем дальше. План такой. Вы перекрываете два соседних коридора, но располагаетесь так, чтобы не быть обнаруженными. Ваша задача – просто оставаться незамеченными и, когда пойдет группа, сообщить об этом нам – группе перехвата и группе огневой поддержки и маневра, которые будут в глубине территории. После того как группа прошла незамеченной, ваша задача – объединиться и отсечь ей пути к отступлению. Не скрою, опасно, тем более что приходится принимать во внимание возможность подхода подкреплений со стороны Австро-Венгрии и удара в спину с целью деблокирования попавшей в засаду группы. Но с нашей стороны – во-первых, две бронемашины, причем способных работать и ночью. Во-вторых, при перестрелке время будет играть за нас и против них. Я никого не стану предупреждать – чтобы не допустить утечки, но, сам понимаешь, при перестрелке все поднимутся. Это наша земля, а не их.

– Наша-то наша… Пан коммандер, а если на арнаутов наткнемся?