Бизнес - Йен Бэнкс

– Может, и нет.

– Итак, Тэлман, что нового?

– Фредди Ферриндональд, Джеб.

– А, да. Очень грустно. Вы там, на похоронах?

– Да, они только что закончились.

– Так вот, Тэлман. Насчет Тулана. Хейзлтон говорит, вы послали принца куда подальше. Это правда?

– Нет, Джеб. Я просто отказалась выйти за него замуж.

– Тэлман, для мужика это одно и то же. Бедняга Сувиндер небось ходит как оплеванный?

– Надеюсь, нет. Как мне показалось при расставании, у нас сохранились добрые отношения.

– Тэлман, любой мужик, у которого есть хоть на грош мозгов, долго все обдумывает так и этак, прежде чем сделать предложение, и – если, конечно, он свою подругу не обрюхатил – всю дорогу мандражирует: вдруг она откажет. А этот малый вдобавок ко всему еще и принц: ему приходится думать не только о своем будущем, но и о будущем всей этой чертовой страны. И плюс к тому, его приближенные – а вместе с ними и он сам – как пить дать считают, что он пошел на огромные уступки и принес немалую жертву уже тем, что помыслил вступить в такой брак: вы же не принцесса, не придворная дама, ничего такого. Так, какая-то там руководительница Третьего уровня. Может, вы живете получше иной принцессы, но для них-то важно другое. Им важно продолжение династии. По мне, это чушь собачья, но от нее никуда не денешься, и даже если мы вас повысим до Второго уровня, для них вы навсегда останетесь девчонкой, которую подобрали в шотландской деревне, на пустыре.

– Пустошь. У нас в Шотландии это называется пустошью, Джеб. Но суть мне ясна. И все же хочу верить, я проявила деликатность и мы с ним останемся друзьями.

– Честно сказать, Тэлман, такого не бывает.

– По-вашему, это невозможно?

– Очень сомневаюсь, что это возможно. Его мужскому самолюбию нанесен удар. И еще: если вы будете маячить поблизости, а его всетаки заарканят – согласитесь, этого не миновать, – ни одна уважающая себя жена не подпустит к нему таких «друзей» на пушечный выстрел.

– Ну, еще не факт, что я буду маячить поблизости. Я все еще не решила, принимать пост в Тулане или нет.

– Мне так и говорили. Только не тяните, ладно? Кто его знает, сколько нам отпущено. Ну вот. Что теперь собираетесь делать?

– Собираюсь спросить, известно ли вам, что будет с Фенуа-Уа, когда мы заключим сделку с Туланом.

– Фу ты, Тэлман, надо бы поосторожнее! Звонок-то, конечно, засекречен, или как там это называется, но...

– Что будет с островом, Джеб?

– Как это «что будет»? Да ничего будет. Будет драчка за талоны на еду, потом эти ленивые и никчемные болваны станут доить Штаты, французов и англичан, пока не начнется заваруха, мы смотаемся оттуда ко всем чертям, а они опять погрязнут в блуде и пьянстве. А с чего вдруг такой интерес? Господи, Тэлман, вы что, увидели пару шерпов с пухленькими детками и пустили слезу? Вас весь прочат послом в Тулан, а не в ООН, мать твою. Черт, Тэлман, само сорвалось! Ну какого беса на вас нашло?

– Джеб? Мистер Дессу?

– Что еще?

– Подозреваю, что мы подвергаемся куф-фаблированию.

Наконец-то настала тишина. Сквозь неровный ритм помех, создаваемых автоматическим шифровальным устройством, слышалось только сопение Дессу. Сначала я даже не была уверена, вспомнил ли он, что Куффабль – фамилия одного француза, который лет сто тому назад лишил «Бизнес» того, что фирма считала своим по праву. Потом до него дошло. Он откашлялся.

– Тэлман, вы серьезно?

– Боюсь, что да.

– Понятно. Насколько это существенно?

– На вашем уровне, Джеб. После очередной паузы:

– Черт подери, неужели на моем уровне?

– Сначала я подумала, что вы тоже в этом замешаны, но теперь понимаю, что ошибалась.

– М-хм.

– Но у меня еще недостаточно информации. Указать конкретного виновника тоже пока не могу. Я просто хотела кого-нибудь поставить в известность.

– Понятно. Ладно. Тэлман, с этой историей надо бы поосторожнее.

– Стараюсь.

Вечером, после похорон, когда все остальные ушли, мы с мисс Хеггис сидели у камина в маленькой гостиной рядом с главной кухней и пили виски, предаваясь воспоминаниям.

Шофер мадам Чассо отвез ее в Лидс – Брэдфорд, к вертолету, местные потянулись в пивную, которой дядя Ф. завещал пару тысяч, чтобы дружки от души его помянули, а миссис Уоткинс вернулась в отель. Немногочисленные дальние родственники Фредди тоже уехали, хотя их и приглашали на ночлег. Мне показалось, мисс X. испытала облегчение, когда они отказались. Ночевать осталась только я, понадеявшись, что не буду ей в тягость; выпив немного виски, я так ей и сказала.

– Что вы, миз Тэлман, вовсе нет. – (Я предложила было называть друг друга по имени, но мисс X. ужасно смутилась и замотала головой). – Мне всегда было приятно, когда вы сюда приезжали.

– Даже когда я застряла в кухонном лифте?

– Ну знаете, не вы первая, не вы последняя. Это случилось, когда миссис Тэлман взяла меня в Блискрэг во второй раз – мне было тогда лет десять. В первый раз я так оробела, что даже не осмелилась присесть. Во второй раз я уже стала смелее и отправилась на разведку. Залезла в кухонный лифт. Он застрял, и чтобы меня оттуда вытащить, понадобились пара часов и несколько сильных мужчин. Дядю Фредди все это очень развеселило, и он спустил мне вниз пирожных и лимонада (кроме того, он проорал, чтобы я крикнула, если мне понадобится ночной горшок – он и его спустит; я пожалела, что не провалилась сквозь землю).

– А кто-нибудь исследовал здесь все уголки и закоулки?

– Сам мистер Ферриндональд, когда он только купил этот дом, – ответила мисс Хеггис. – И наверное, я. Хотя кто его знает.

– А вам не случалось тут заблудиться?

– Нет, со мной такого много лет не бывало. Но имейте в виду, я иногда забываюсь. – Мисс Хеггис отпила виски. – Мистер Ферриндональд мне частенько говорил, что здесь есть тайные ходы, которые мне неведомы, но, наверно, он меня просто поддразнивал. Хотел к завещанию приложить план, да только...

– Я буду скучать по Фредди. Мисс Хеггис кивнула.

– Бывало, выкидывал коленца, но был добрым хозяином. Мы с ним ладили. – Она погрустнела.

– Вы радовались, что он не женился? Она бросила на меня уничтожающий взгляд:

– Радовалась, миз Тэлман?

– Извините. Надеюсь, вы не осуждаете меня за эти расспросы. Мне всегда казалось, что этот дом принадлежит вам почти в такой же степени, как и ему, и если бы он привел сюда жену... вам бы пришлось делить с ней этот дом.

– Надеюсь, я бы ужилась с ней так же, как уживалась с ним, – сказала мисс Хеггис, почти не пытаясь оправдываться. – Конечно, смотря какая жена, но я бы расстаралась.

– А если бы дядя Фредди женился на миссис Уоткинс? С ней вы бы смогли ужиться?

Она отвернулась.

– Наверное.

– По-моему, довольно приятная дама.

– Да. Довольно приятная.

– Как по-вашему, она его любила? Мисс Хеггис выпрямилась в кресле и пригладила волосы.

– Вот уж не знаю, миз Тэлман.

– Надеюсь, что да. Было бы приятно знать, что кто-то его любил. Это каждому нужно.

Она немного помолчала.

– Наверное, все его любили, каждый по-своему.

– А вы, мисс Хеггис?

Она шмыгнула носом и заглянула в свой стакан.

– Привыкла я к этому старому охальнику. Не знаю уж, любовь это или еще что. – Она посмотрела мне в глаза. – Мы никогда не были... в связи, миз Тэлман. – Она посмотрела сначала на потолок, потом на стены. – Только этот дом нас и связывал.

– Понятно.

– Но как бы там ни было, дом-то не мой, миз Тэлман. И никогда моим не был. Я служанка; меня могли в любой момент уволить. Не то чтобы он мне этим грозил, он вообще об этом не заикался, но я свое место знала.

– Ну, теперь этого уже не случится.

– Это очень великодушно, что мистер Фер-риндональд оставил мне квартиру, да и деньгами обеспечил, – кивнула она.

– Вы останетесь здесь, когда дом передадут Национальному фонду?

Мой вопрос ее несколько удивил.

– А то как же?

– Мне кажется, они могут предложить вам работу. Дураки будут, если этого не сделают. Вы бы согласились?

– Скорей всего, соглашусь,-кивнула она. – Посмотрю, конечно, что да как. Но если попросят, помочь не откажусь.

– По-моему, дядя Фредди был бы доволен.

– Вы так думаете?

– Определенно.

Она посмотрела вокруг и глубоко вздохнула.

– Вот моя любовь, миз Тэлман, этот дом. Я, считай, тут полвека проработала – как в школе отучилась, так сюда пришла, помогала и дяде вашему, и его делу, и армии, и семье Каул. Замуж я никогда не собиралась, не хотела. Всю жизнь мне только Блискрэг и был нужен. – Она подняла голову. – У нас в деревне болтают, что я свое счастье упустила, но это глупости. Влюбляться и детей рожать охотников много. А я всю жизнь этому дому отдала – и никогда об этом не печалилась... а если и печалилась, то часок-другой, не больше, и то редко. – По ее лицу пробежала едва заметная, робкая улыбка. – А хандра у всех бывает, так ведь? Но я бы ничего в своей судьбе менять не стала, даже если б случай подвернулся. – Она тихонько рассмеялась и взболтнула виски в стакане. – Боже праведный, что я несу? Скоро на столе пойду плясать.