Будь проклята Атлантида! - Сергей Житомирский

Каждый из сотни бурых получал утром по большой рыбине — подслащенной медом, в меру тухлой. Такой не добудешь на воле! Стиснув руки, Сим провожал глазами фигуры медвежатников с корзинами. Вчера он передал котту, рабу хранилища, горсть комочков из аппетитно пахнущего сала. Их делала Да-метра, Зогд вез через океан, Ситтар — на Канал. Съев такой шарик, зверь не вставал с ревом на дыбы, как от грубой борейской отравы, не катался по земле, как от костяных иголок, что кладут в приманку гии. Нет, медведь облизывался и умиротворенно засыпал, подложив лапу под голову. И не просыпался.

Скрипели двери, вспыхивали огни светильников и костров: повара грели оставленную с вечера еду. Пробегали первые вестники. Звери за частоколом затихли. И тут же донеслись испуганные понукания, растерянная перебранка. Кто-то, выбежав из ворот, метнулся в одну, в другую сторону… Сим глубоко вздохнул — кажется, удалось! В это время с вершины башни донесся тоскливый голос трубы, и в ответ вдоль всего Канала загремели барабаны.

Придерживая болтающийся на груди деревянный знак, Сим побежал к руслу.

— Что-о?! — Кормчий охраны схватил за шиворот главу медвежьего челна.

— П-передохли! — дрожа от ужаса, повторил тот. — Когда я прибежал…

Не дослушав, кормчий рванул за шиворот лязгающего зубами главу зверей и поволок к лестнице, ведущей на верх башни. На каждом этаже слуги, стражи, писцы с удовольствием смотрели, как сухощавый охранник пинками гонит впереди себя полного, бледно-желтого главу медведей. Приятно, когда кого-то ждет кара. За что, интересно?

Ацтар жил на седьмой ступени башни. Выше были голубятня, хранилище времени и площадка с каменными перилами.

— Где… Не встающий на колени?

— Уже поднялся наверх. А что…

Внизу еще не видели солнца, а для титана оно уже приподнялось над краем Восточного океана. Стоя у перил, он смотрел, как темные вереницы рабов растекаются по огромному ущелью, заткнутому пробками перемычек.

«Ну вот, — подумал он, — дно почти везде готово. Почистить бока, укрепить камнем где нужно…»

— Всесильный, дозволь! — Ацтар скривился. Он не любил, чтобы являлись без зова. Но кормчий уже вытолкнул на площадку главу зверей. Тот шагнул к титану и повалился на каменные плиты.

— Вот! — охранник пнул его ногой. — Уморил всех медведей!

— Всесильный! — медвежатник завыл, не смея поднять голову. — Кто-то отравил их! Еще вчера ни один не болел…

«Вот оно!» — мелькнуло в голове Ацтара.

— Встань! — Он ногой поддел опущенное лицо. — Говори, кто мог… — не договорив, титан обернулся на странные звуки, взлетающие над руслом Канала. — Неужели… — пробормотал он, вглядываясь в поднимающуюся пыль.

Глава медведей задом полз к лестнице, шепотом молясь: пусть эта какая-то новая беда будет достаточно велика, чтобы отвлечь титана от передохших зверей. Боги неожиданно щедро откликнулись на его моление.

Смолкла последняя раскатистая дробь барабанов. Вереницы рабов выходили из-за частоколов, в окружении волков и людей в волчьих шкурах, понуро брели к руслу. Лишь немногие — один из тысячи — знали, что сегодня голоса барабанов кричат совсем о другом, кричат в последний раз.

Вереницы разошлись по наделам. Надсмотрщики, пощелкивая бичами, направляли сотни к размеченным веревками ломтям. Подкормчие и писцы затеяли обычную перебранку на границах наделов. Стражи присматривали местечко — подремать на утреннем солнышке. Волки брели за ними, брезгливо отряхивая лапы от росы… И тут кто-то первый крикнул протяжно:

— Бог идет! Наш бог идет! Бей узкоглазых! — и опустил окованный бронзой конец лопаты на голову надсмотрщика.

— Идет! Бей! — откликнулось с соседнего надела. — Убивайте проклятых! Бог близко! — донеслось с другого склона.

— Дождали-ись! — Пеласг с наполовину выдранной бородой вскочил на глыбу, потряс киркой и прыгнул к растерянно поднимающемуся с перевернутой корзины стражу…

Волки опомнились первыми. Они всегда чуяли, сколько злобы таится под внешней безропотностью рабов. Щелкая зубами, звери без команды кинулись на запах просыпающегося гнева. Но в этот миг уже не десятки, а десятки тысяч знали, что час настал. Пока волк успевал рвануть одного, четверо уже тащили зверя за лапы, а пятый бил ломом по хребту.

Стражи кинулись на помощь зверям. Но теперь знали уже сотни тысяч! Тощие руки хватались за острия, зубы впивались в кожаные куртки, скрежетали, натыкаясь на защитные полосы бронзы. В атлантов, успевших отступить, летел град камней. Один за другим краснолицые тонули в безмерном, выкормленном тяжкими муками и бесконечным ожиданием гневе. «Бог идет! Бей узкоглазых!» — ревел Канал.

Поднятая рука Агдана замерла с зажатыми в ней камешками. Увлекшись игрой, властные не услышали первых криков. Но когда внизу взвыли тысячи голосов, игроки повскакивали с расстеленных на солнце шкур.

— Что они вопят? Обвал? — неизвестно кого спросил Тарар.

— Вряд ли! — Агдан прислушался. — Может, вода перемычку прорвала?

— Ой, тогда всех казнят! — захныкал Танпил.

Переговариваясь на бегу, они достигли берега Канала и заглянули вниз. Через миг все бежали в разные стороны. Танпила тупой страх перед карой погнал к его наделу, где уже не было ни одного живого атланта. Двое метнулись к торчащей на востоке башне. Тарар юркнул между кучами земли и помчался прочь от Канала.

Агдан два дыхания стоял, озираясь, увидел поодаль торопливо строящихся воинов дозорной ладьи и побежал к ним, правой рукой выдергивая из ножен меч, а в левой все еще сжимая игральные камешки. Он не видел, что Ип — верный раб, великий проныра, любитель сплетен и вкусных объедков — бежит следом. В руке у либийца был каменный пест — тот, которым он истово отбивал мясо, чтобы нежно таяло во рту у хозяина.

Вот Ип настиг Агдана, но не ударил, а схватил за край плаща, как воины на его родине хватают за хвост льва, уклоняющегося от схватки. Споткнувшись, хозяин обернулся:

— Ты что, скотина… — рык Агдана не очень походил на львиный. Пест в руке Ипа крутанулся, набирая силу, и ударил Агдана в висок. Нагнувшись над упавшим, Ип вырвал у него меч. Другая ладонь кормчего раскрылась сама, уронив горсть пестрых камешков.

Дозорная ладья, отшвыривая кучки вылезших наверх рабов, подступила к откосу русла. Навстречу рабам, карабкающимся по склону, полетели стрелы. Убитые, катясь вниз, сбивали с ног еще нескольких. Кормчий быстро окинул взглядом лежащее внизу русло. Справа десяток наделов был пуст. Слева сквозь пыль виднелись окруженные толпами рабов кучки надсмотрщиков и стражей.