Меч, дорога и удача - Алекс Орлов

Персональные хрустальные сферы каждого мага загорелись с невыносимой для глаз яркостью и выпустили по извилистому рукаву, которые свились в единый серебристо-белый поток. Он ударил в высокое небо искрящимся столбом, а оттуда, подобно радуге, перекинулся к далеким Синим лесам, в царство беззакония и смешения миров.

Достигнув цели, мост Силы другим своим концом унесся в далекие пески, и вскоре из дрожащего марева в небе родился призрачный путь – видимый тем, кто знает, и прочный для тех, кто понимает.

– Ну вот, Дюран, мы отдаем этот путь в твои руки. Всего несколько известных тебе слов, и эти стервятники окажутся там, где ты захочешь. Лично я против напрасных жертв, но, если ты считаешь, что другого способа нет, – я тебе верю. И помни, что время действие моста ограниченно. Черные всадники должны сделать свою работу быстро, иначе им не вернуться обратно.

Сказав это, Карбир отодвинулся от стола и сделал вид, что собирается уходить, однако остановился:

– Кстати, об этом колдуне, что рядом с Каспаром Фраем…

– Да, Карбир.

– Он был учеником Нельшафта…

– Учеником Нельшафта? – переспросил Дюран и, покачав головой, добавил: – Тогда это многое объясняет.

78

Этим утром на стойбище Мансура было неспокойно. Проснувшись после тяжелого сна, предводитель степняков, словно опоенный зельем, вырвался из шатра и стал метаться по стойбищу. Он кричал, размахивал мечом и угрожал зарубить всех и каждого, кто был виновен в бегстве нечестивцев.

– Но, Мансур! – кричали ему разбегавшиеся подданные. – Ты сам велел нам отпустить их!

– Это ложь! Я не мог отдать такого приказа! Вы должны были убить их! Уби-и-ить! – надрывался Мансур. – Немедленно собирайте конницу! Мне нужны мои три тысячи клинков!

– Но зачем так много, Мансур, их же всего шестеро, – осторожно заметил сотник.

– Шестеро? Ты говоришь «всего шестеро»?! – ревел предводитель, надвигаясь на пятившегося сотника. – Да они колдуны! Колдуны-ы! Я хочу получить свои три тысячи всадников, а затем нагоню этих шакалов и отрежу им головы!

Мансур продолжал бесноваться и брызгать слюной, потрясая кривым ясагаем.

– Но тут только семьсот всадников, Мансур. Остальных ты послал на отдых…

– Я отпустил их, а теперь зову обратно! Вот ты, ты и ты! – Мансур ткнул пальцем в трех попавшихся на глаза воинов. – Немедленно скачите и приведите всех моих людей. Я хочу войны! Я хочу большой войны! Мы поймаем этих шакалов и наденем их головы на наши пики, а потом проскачем с ними до самого моря и вернемся назад с богатыми трофеями!

– Но, Мансур, – пытался образумить его сотник, – нам не пройти через земли фаргийского халифа. У него восемьдесят тысяч клинков.

– Ну и пусть! Лучше умереть, чем дальше жить в таком позоре! Мы лишились наших проводников! Нет с нами мудрецов, и нам некому приносить жертвы!

Трое выбранных посыльных вскочили на коней и поскакали созывать войско, а семьсот воинов, живших в стойбище, стали собираться в дорогу.

Между тем Мансур все никак не успокаивался. Он бегал по стойбищу и пинал ногами тех воинов, которые, как ему казалось, были недостаточно проворны. Этим он только усугублял суету и путаницу.

Лошади, которым передавалось настроение людей, занервничали. Они храпели, вставали на дыбы и, вырываясь из рук хозяев, принимались носиться по стойбищу, сбивая попадавшихся им под ноги женщин и любопытных мальчишек.

Степняки бросали все дела и сообща ловили этих беглецов, однако едва они ловили одну лошадь, как в другом месте начинала вырываться другая.

– Вот! Вот что с нами случилось, когда мы потеряли наших мудрецов! – исступленно кричал Мансур, и воины смотрели на него со страхом, им казалось, что их предводитель сошел с ума.

Неожиданно с самой верхней точки заброшенного дворца закричал и замахал черной тряпкой наблюдатель.

В его обязанности входило смотреть по сторонам и предупреждать, если появлялись чужие.

– Я вижу всадников! Я вижу всадников! – кричал наблюдатель, указывая рукой на север.

Мансур в одних шароварах и с мечом в руке запрыгнул на первого попавшегося коня и погнал его на северную окраину стойбища. За ним вслед понеслись его верные воины.

Вместе с Мансуром передовые конники с разгона взобрались на вершину бархана, а остальные степняки остались у основания холма, с волнением ожидая, что скажет предводитель.

79

То, что увидели с бархана Мансур и его подчиненные, поразило их. Над небольшой песчаной впадиной вращался широкий, похожий на блюдо смерч, из которого, словно из мутной воды, появлялись всадники.

Они выезжали на высоких черных конях, одетые в черные плащи, которые прикрывали блестевшие, словно жемчуг, доспехи. Опустив длинные мечи, всадники, расслабленно покачиваясь в седлах, растягивались в длинную цепь.

– Кто они, Мансур?! – закричал воин, у которого не выдержали нервы. Уж очень страшными на белом песке выглядели эти спокойные всадники, ехавшие навстречу отряду Мансура, который в несколько раз превышал количество пришельцев – их было не более сотни.

Мансур смотрел на приближавшегося врага глазами, в которых пылало безумие. Когда те подъехали ближе, все увидели, что лица чужаков скрыты под опущенными забралами.

Эти всадники были похожи друга на друга как близнецы. Не слышно было, чтобы кто-то отдавал команды, только чуть поворачивались головы в шлемах то в одну, то в другую сторону, очевидно, для проверки правильности строя.

К безумству Мансура прибавился зарождавшийся страх, спрятать который он мог только в крике и безжалостной атаке на врага.

– Убейте их! – закричал он. – Убейте их, заклинаю вас костями наших предков! Убейте всех и скормите шакалам! Я хочу видеть их кровь! Я хочу видеть кровь!

И, призывно взмахнув мечом, Мансур пустил коня по склону бархана навстречу невесть откуда взявшимся врагам.

Улюлюкающая конница засверкала на солнце сотнями отточенных клинков и помчались на противника. Черные всадники приняли вызов и, подняв мечи, стали разгонять своих тяжелых лошадей.

Когда до столкновения противников оставались какие-то мгновения, цепь чужаков вдруг распалась и быстро свернулась к флангам, пропуская мимо себя разогнавшуюся и разгоряченную лаву степняков.

Однако всему войску степняков чужаки проскочить не дали. Черные фланги сомкнулись на растянувшихся тылах Мансура, и началось методичное истребление растерянных и мятущихся конников.

В рядах отставших степняков началась паника и свалка. Те, кто попадал под безжалостные удары мечей, пытались спастись, прорвавшись через ряды своих, и наталкивались на тех, кто, наоборот, стремился атаковать черных всадников.