Порочные ангелы (ЛП) - Халле Карина

— Слушай, — сказал я, подавляя стон, — ты мексиканка или не мексиканка?

Она рассмеялась, гортанно и горячо.

— Теперь цитируешь фильмы? Ты плохой.

— Ты любишь меня плохим.

Она безмятежно улыбнулась мне.

— Ты знаешь, что люблю, — затем ее рот скривился в «о», когда я вынул свой набухший член и ввел его в нее.

Она была такой тугой, такой шелковистой, такой совершенной. Не имело значения, трахались ли мы на публике, средь бела дня на пляжах Масатлана, или в моей постели, она была всем, в чем я нуждался, всем, чего я хотел.

— Забери меня домой, моя королева, — прошептал я ей.

Наконец она расслабилась, откинувшись назад, и я глубоко погрузился в нее. Мы оба вскрикнули от удовольствия и боли. Это было невозможно.

Я обхватил ее бедра и стал двигать ими вперед-назад медленными, едва уловимыми движениями. Мы почти не двигались, но это не означало, что я не чувствовал все и везде.

Прошло совсем немного времени, прежде чем тоска, которую я испытывал по ней, страх потерять ее, яркое солнце за ее спиной, голубое небо и проходящие мимо люди, бормочущие свое неодобрение и восхищение, сменились громоподобной кульминацией. Я жестко вошел в нее, одновременно следя за тем, чтобы ее клитор не остался без внимания. Пока она сжималась вокруг меня, выжимая меня досуха, она называла меня своим королем.

Не думаю, что эти слова когда-либо звучали так правильно.

После наших эскапад на пляже я пошел и взял напрокат машину, которую я никогда не верну, и мы отправились по шоссе, ведущему в Дуранго. Это была бы более короткая дорога домой, но мой сексуальный аппетит вновь пробудился из-за насилия, адреналина и того факта, что мы почти потеряли друг друга. Мы дважды останавливались на обочине: один раз потому, что я так сильно желал ощутить вкус ее киски, что в итоге мы доставили удовольствие друг другу на заднем сиденье машины, старая добрая «шестьдесят девять». В другой раз я хотел снова оказаться внутри ее тепла, поэтому она забралась на меня сверху, пока я был за рулем, и начала скакать на мне. Я проехал всего около десяти футов, прежде чем чуть не разбил машину. Похоже, я был хорош во многих вещах, но трахаться и вести машину одновременно — это не одна из них.

В конце концов, мы вернулись домой под закат. Охранники на воротах, казалось, были шокированы моим возвращением, но у них хватило ума сделать довольный вид. Когда доходило до дела, были начальники и похуже меня.

Я припарковал машину прямо у входа и посмотрел на Луизу, безмятежно сидящую на пассажирском сиденье. Она словно светилась.

— Теперь это твой дом, ты же знаешь, — сказал я ей.

Она улыбнулась.

— Я знаю.

— Это твой замок.

Она наклонилась и быстро поцеловала меня.

— И он прекрасен.

Мы вышли из машины как раз в тот момент, когда входная дверь распахнулась, и Эсте уставился на нас, совершенно ошарашенный. Я наслаждался слабым разочарованием в его взгляде. Он не ожидал, что я докажу ему, что он ошибается.

— Я ни хрена в это не верю, — сказал он с тихим благоговением.

Я поднял руки.

— Призрак прошлого вернулся, чтобы трахнуть тебя в задницу.

Он усмехнулся.

— К счастью для меня, я не успел ничего испортить. Как, черт возьми, тебе это удалось провернуть, Хави? — он продолжал смотреть между нами двумя с удивлением.

Я пожал плечами.

— А когда мне что-то не удавалось сделать?

Я положил руку на спину Луизы и повел ее вверх по лестнице. Мы остановились в дверях, оглядывая Эсте.

— Эстебан Мендоса, — сказал я ему, — познакомься со своей правительницей, Луизой Чавес, — я наклонился к ее уху. — Знаешь, теперь он твой подчиненный. Что ты чувствуешь?

Она усмехнулась Эсте, а затем посмотрела на меня.

— Это заставляет меня чувствовать, что я должна всегда держать при себе электрошокер. Знаешь на случай, если он будет плохо себя вести, — она подмигнула ему и вошла в дом.

Я рассмеялся, увидев страх в его глазах. Я похлопал его по плечу.

— Думаю она не шутит. Она там убила человека. Думаю, она вошла во вкус.

Мы оставили недоумевающего Эсте на ступеньках, и я быстро повел ее прямо в нашу спальню, где я принес бы ей огонь, а она мне — мир, этот прекрасный мир.

Я был ее королем.

Она была моей королевой.

И у нас была гребаная империя, которой мы должны были править.

После того, как мы закончим трахаться, конечно.

В конце концов, я все еще был Хавьером Берналем.