100 великих авантюристов - Игорь Муромов

Долгое время полагали, что он был внебрачным ребенком испанской королевы Марии, вдовы Карла II. Приобрела популярность трогательная история о том, как надменная королева полюбила простого человека, не дворянина, и родила от него сына (у некоторых не столь сентиментальных рассказчиков этот «простолюдин» превращался, правда, в богатого мадридского банкира). Например, барон Стош упоминал в своих записках о некоем маркизе Монферра. Этот маркиз был незаконным сыном вдовы испанского короля Карла II и одного мадридского банкира; Стош утверждал, что встречал его в Байонне во времена регентства, с 1715 по 1723 год. Романтическая легенда об истории любви мнимых родителей Сен-Жермена нашла отражение в пьесе Виктора Гюго «Рюи Блаз».

Наиболее правдоподобной представляется все же версия, согласно которой Сен-Жермен был старшим сыном знаменитого князя Ференца Ракоци, возглавившего национальное венгерское восстание против австрийской ветви династии Габсбургов. Помимо внешнего сходства с Ференцем Ракоци, а также признаний друзьям и недвусмысленных намеков Сен-Жермена, зафиксированных в воспоминаниях его современников, имеются следующие подтверждения этой версии.

28 мая 1696 года у Ференца Ракоци родился сын, которого назвали Леопольд Георг (Липот Дердь). Через четыре года объявили, что ребенок умер, но есть веские основания полагать, что это было сделано лишь для того, чтобы укрыть его в надежном месте. Ференца Ракоци самого чуть не отравили в детстве, и он решил оградить своего первенца от возможных покушений со стороны подосланных Габсбургами убийц. Как показали дальнейшие события, эта мера предосторожности оказалась своевременной и далеко не лишней, ибо уже в 1701 году князь Ракоци и его жена были арестованы.

После Леопольда Георга у Ференца Ракоци появилось трое детей — дочь и два сына. Но в своем завещании он упомянул еще одного сына, заботы о котором были возложены, по его словам, на герцогов Бурбонского и де Мейн, графов Шарлеруа и Тулузского С этими четырьмя французскими аристократами Сен-Жермен, как установлено, был особенно близок. Заслуживает внимания также и то, что в числе псевдонимов, которыми пользовался Сен-Жермен, имеется и титул графа Цароки, что составляет анаграмму фамилии Ракоци.

Что касается других его псевдонимов, то, по-видимому, он выдавал себя за тех людей, с кем сводила его жизнь, либо просто заимствовал их имена как известные публике. Например, один из Солтыковых долго жил за границей и был известен как один из предводителей масонской ложи. Настоящий граф Сен-Жермен тоже существовал и был в свое время известной личностью — сначала иезуитом, затем служил офицером во Франции, Германии и Австрии, потом был в Дании при Струензэ военным министром и, наконец, во Франции при Людовике XVI — также военным министром; умер он в 1778 году. С авантюристом он не имел ничего общего.

С 1737 по 1742 год мистик пробыл в Персии при дворе Надир-шаха, прославившегося захватнической политикой. Вероятно, там он многое узнал о бриллиантах и других драгоценных камнях, ибо, по его собственным словам, именно в Персии он начал постигать тайны Природы.

Затем мистик появился в Англии во времена Якобинской революции. 9 декабря 1745 года Горацио Уолпол писал сэру Горацио Манну, британскому посланнику во Флоренции: «На другой день был арестован очень странный человек, который назвался графом Сен-Жерменом. Вот уже два года он находится в Англии, однако неизвестно, кто он и откуда, но по собственному его уверению, имя, которым он пользуется, не является настоящим. Он поет и чудесно играет на скрипке, чудаковат и не слишком благоразумен».

Второе сообщение о его пребывании в Англии можно найти в номере «Еженедельного журнала, или Британского журналиста» за 17 мая 1760 года: «От корреспондента „Брюссельской газеты“ нами получена информация о том, что недавно прибывший из Голландии человек, представляющийся графом Сен-Жерменом, родился в Италии в 1712 году. Он также бегло говорит по-немецки и по-французски, как и по-итальянски, впрочем, и по-английски он выражается довольно сносно. Познания его во всякого рода искусствах и науках весьма поверхностны, однако он знает толк в химии, виртуоз в музыке и в высшей степени приятный собеседник. В Англии в 1746 году (согласно Уолполу — в 1745-м) он чуть не оказался на краю гибели. Некто, приревновавший его к даме, незаметно опустил в карман графа фальшивое письмо, будто бы от претендента на британскую корону, в котором выражалась благодарность за некие услуги и пожелания в продолжении сотрудничества, и не замедлил указать на него представителям власти. Невиновность его, однако, была полностью доказана на допросах. Он был освобожден из-под стражи и тут же приглашен на обед к лорду X. Знающие его, видимо, огорчатся, — говорил Мобер, — услышав о том, что он умудрился навлечь на себя немилость нашего христианнейшего Короля».

Затем Сен-Жермен отправился в Вену. По одному из свидетельств «он роскошно жил в Вене с 1745 по 1746 год, был вхож в любое общество, а премьер-министр императора (Франца I), принц Фердинанд Лобковиц, был его лучшим другом. Он же познакомил его с французским маршалом Бель-Илем, посланным королем Людовиком XV с особой миссией к Венскому двору. Бель-Иль, состоятельный внук Фуке, был столь очарован блистательным и остроумным Сен-Жерменом, что не замедлил пригласить посетить его Париж».

В 1755 году он во второй раз путешествовал по Индии. «Моим познаниям в искусстве, — писал Сен-Жермен графу Ламбергскому, — я во многом обязан именно своему второму путешествию в Индию, которое я предпринял в 1755 году в сопровождении генерала Клайва, бывшего под командованием вице-адмирала Уатсона. Во время моего первого путешествия я мог только подозревать о существовании столь чудесной тайны. Все экспериментальные попытки, предпринятые мной в Вене, Париже и Лондоне, не принесли положительно результата. Кропотливая работа была прервана как раз в то время, о котором я уже упоминал».

Следующая дата — 1757 год — открывает собой наиболее известный период жизни мистика. Великосветскому обществу Парижа Сен-Жермена представил военный министр, маршал и граф Бель-Иль.

Тайна рождения Сен-Жермена была, вероятно, известна Людовику XV, иначе трудно объяснить, почему он распорядился воздавать ему почести, как принцу крови. Абсолютное расположение короля Франции Сен-Жермен приобрел после того, как уничтожил трещину в принадлежавшем Людовику бриллианте, во много раз увеличив тем самым его ценность. Скептики полагали, что граф попросту купил за свой счет похожий камень без дефекта и преподнес его королю. Однако современники постоянно упоминали о его умении с помощью неведомой чудодейственной силы «исправлять всевозможные изъяны и дефекты драгоценных камней». Однажды на балу в Версальском дворце он появился в туфлях с бриллиантовыми пряжками такой стоимости, что от них не могла оторвать глаз маркиза де Помпадур.

В итоге молва начала приписывать Сен-Жермену умение изготавливать драгоценные камни, и это считалось основным источником его богатства. Сам же он уверял, что может только «лечить» камни — выводить с них пятна и трещины и что этому сложному искусству его научили в Индии. В 1758 году Людовик XV предоставил Сен-Жермену для устройства лаборатории обширное помещение в Шатоде Шамбор, одном из красивейших замков на берегу Луары. Король нередко навещал там графа, демонстрировавшего ему свои алхимические опыты. Вокруг мистика образовалась группа последователей, в которую входили барон де Гляйхен, маркиза д'Юрфе, принцесса Ангальт-Цербская, мать российской императрицы Екатерины II.

Вот как описывал одну из своих встреч с Сен-Жерменом в это время его ревнивый соперник Казакова: "Маркиза сказала, что пригласила на обед Сен-Жермена, — она знала, что чернокнижник этот забавляет меня. Он пришел, сел за стол — как всегда, не есть, а разглагольствовать. Без зазрения совести рассказывал он самые невероятные вещи, и надобно было принимать все за чистую монету, ибо он уверял, что сам был тому свидетелем или играл главную роль; но когда он вспоминал, как обедал с членами Тридентского собора, я не мог не хмыкнуть.

Госпожа д'Юрфе носила на шее большой магнит, оправленный в железо. Она уверяла, что рано или поздно он притянет молнию и она вознесется к солнцу.

«Несомненно, — отвечал плут — но я один в мире могу тысячекратно усилить притяжение магнита в сравнении с тем, что могут заурядные физики».

Я холодно возразил, что готов поставить 20 тысяч экю, что он даже не удвоит силы магнита, что на шее у хозяйки. Маркиза не дозволила ему принять пари, а потом наедине сказала мне, что я бы проиграл, поскольку Сен-Жермен — чародей. Я спорить не стал.

Несколько дней спустя мнимый этот чародей поехал в королевский замок Шамбор, где король предоставил ему жилье и сто тысяч франков, дабы он мог без помех работать над красителями, что должны были обогатить все суконные фабрики Франции. Он покорил государя, оборудовав в Трианоне лабораторию, изрядно его забавлявшую, — король, к несчастью, скучал везде, кроме как на охоте. Алхимика представила ему маркиза де Помпадур, дабы приохотить к химии; после того как Сен-Жермен подарил ей молодильную воду, она во всем ему доверялась. Принимая, согласно предписанию, чудодейственную воду, нельзя было вернуть молодость — сей правдолюбец соглашался, что это невозможно, — но единственно уберечься от старости, сохранить себя на века. Маркиза уверяла монарха, будто и вправду чувствует, что не стареет.