Подменённый - Алексей Калугин

– Ты считаешь, что это связано с шарами, нанесшими эти раны?

Снаттер молча кивнул.

Он достал из кармана смятый алюминиевый портсигар с рельефной пирамидой на крышке, вытянул из него папиросу и не спеша раскурил ее от зажигалки.

Невольно Андрей обратил внимание, насколько уверенными и твердыми были все движения Снаттера. Даже кончики пальцев у него не дрожали.

– И это еще не все. – Зная, что сержант не курит, Снаттер выпустил струю дыма в сторону от стоявшего перед ним Андрея. – Когда я попытался расспросить Хатшака о том, как он потерял руку, то не смог добиться от него ничего вразумительного. Но сам я прекрасно помню, что произошло со мной. Я выстрелил в летящий на меня шар дважды, но он все же добрался до моего плеча. Я почувствовал несильный толчок в том месте, где он коснулся моего тела, после чего шар исчез.

– Как исчез? – удивленно переспросил Андрей.

– Не знаю, – пожал плечами Снаттер. – Он не взорвался, как после выстрелов. Просто в один миг его вдруг не стало. Я видел только кровоточащую рану на своем плече. Но боли я не чувствовал. Как не чувствую ее до сих пор.

– Ты разве не сделал себе анестезию?

– Нет, – отрицательно качнул головой Снаттер. – И Хатшаку я сделал инъекцию слабенького транквилизатора, а вовсе не обезболивающего. У него не болевой шок, а нервный. А про сенедроновую блокаду я сказал только для того, чтобы успокоить парня… – Зажав папиросу между двумя пальцами, Снаттер поднес ее ко рту и глубоко затянулся. – Да и чтобы остальных не беспокоить понапрасну.

– А как же Шагадди? – вспомнил вдруг Андрей. – У него ведь тоже ранена рука!

– С Шагадди все в порядке, – ответил Снаттер и резким щелчком откинул докуренную папиросу в сторону. – Во-первых, у него совершенно иной характер ранения. Во-вторых, он рассказал мне, что шар, о который он поранил руку, не исчез сам по себе. Шагадди еще пришлось стрелять в него из автомата. Ну а в-третьих, как мы могли видеть во время экспериментов Шагадди с золой, его раненая рука вовсе не потеряла способность ощущать боль.

Андрей медленно качнулся с носков на пятки.

– Ну и какой из всего этого можно сделать вывод? – спросил он, наклонив голову к плечу.

– Ты, наверное, знаешь, что есть мушки, которые откладывают яйца в разлагающиеся трупы, – сказал Снаттер. – Личинки, появляющиеся из яиц, используют гниющую плоть в качестве источника питания. Мне кажется, Джагг, мы столкнулись с существом, похожим на такую мушку, только значительно крупнее. И оно не ищет падаль, а убивает подходящих по размеру живых существ, превращая их в инкубаторы для своего потомства.

– Ты считаешь, что летающие оранжевые шары были яйцами того большого разноцветного пузыря, который явился нам вначале?

– Не яйцами, а некой промежуточной стадией между взрослой особью и будущим потомством. Большой шар исчез, рассыпавшись на целую кучу маленьких. И произошло это после того, как он приблизился к нам на расстояние, достаточное для того, чтобы опознать в нас потенциальные источники питания. Поведение маленьких шаров нельзя объяснить ни проявлениями разума, ни даже просто инстинктами. Погибая под выстрелами наших автоматов, они тем не менее продолжали снова и снова с идиотской упертостью кидаться на нас.

– Они подчинялись жесткой природной программе, – подхватил мысль Снаттера Андрей. – Перед ними находились источники питания, и они должны были во что бы то ни стало завладеть ими.

– Точно, – кивнул Снаттер. – Кроме того, вполне возможно, что и срок жизни оранжевых шаров недостаточно велик для того, чтобы отказаться от начатого и заняться поисками менее агрессивной добычи.

– Значит, тот шар, который убил Кайселя, осеменил его тело? – Сказав это, Андрей озадаченно прикусил нижнюю губу.

– К сожалению, мы не знаем, скольким новым особям может дать жизнь один шар, – ответил Снаттер. – Возможно, что один оранжевый шар – это одна новая тварь. В таком случае шар должен полностью внедриться в тело жертвы, как это произошло с Кайселем. Но если при контакте с плотью шар выбрасывает большое число яиц, икры, спор или каких-то иных зародышей будущей жизни, то для некоторых из нас перспектива вырисовывается весьма мрачная.

– Ты хочешь сказать?..

Андрей умолк, не решаясь высказать свое предположение до конца.

Снаттер посмотрел ему в глаза и молча кивнул.

– Да нет же, – растерянно взмахнув руками, попытался возразить ему Андрей. – Это всего лишь наши домыслы…

– Конечно, – не стал спорить с ним Снаттер. – Я тоже считаю, что поднимать панику не стоит. Но если проявить определенную долю пессимизма, то вполне можно предположить, что мы с Хатшаком в данный момент представляем собой ходячие инкубаторы для неизвестных тварей. Поэтому кто-то должен проявить бдительность. Хорошо, если личинки, которые начнут свою жизнь в моем теле, на определенном этапе просто убьют меня. Но… Черт возьми, Джагг, мы ведь не имеем ни малейшего представления о том, с чем столкнулись… И мне совсем не нравится, что в мертвом теле Кайселя происходит регенерационный процесс… Я не боюсь умереть, Джагг, но мне страшно превратиться в живого мертвеца.

– Мы и без того кейзи, – попытался пошутить Андрей.

– Джагг, я хочу, чтобы ты дал слово, что не позволишь мне превратиться в настоящего кейзи. – Снаттер смотрел Андрею в глаза, требуя немедленного ответа.

Андрей не знал, что делать. Но просто отвести взгляд в сторону он не мог.

– Послушай, Снаттер. – Андрей положил руку приятелю на плечо. – Я не собираюсь тебя успокаивать – ты в этом не нуждаешься. Завтра мы выберемся из этого проклятого леса. А до тех пор давай просто обо всем забудем.

– Знаешь, Джагг, – Снаттер натянуто улыбнулся и быстро провел рукой по волосам ото лба к затылку. – Мне, признаться, страшно не хочется превращаться в банку тушенки для каких-то там инопланетных тварей.

– Инопланетных? – удивленно вскинул бровь Андрей.

– А ты слышал, чтобы что-то подобное водилось в Кедлмаре? – вопросом на вопрос ответил Снаттер. – Ничего похожего нет даже в сказках. А значит, таких существ просто не может быть на нашей планете. И если каким-то образом они попали на Дошт, так только оттуда.

Указательный палец Снаттера обратился в сторону переплетенных между собой крон деревьев, за которыми должны были находиться небо и два солнца, неторопливо движущиеся от одного края горизонта к другому, в строгой и неизменной последовательности, заведенной неизвестно кем и когда.

– В свое время в районе Гиблого бора произошел атомный взрыв, – сказал Андрей. – Возможно, то, что мы видели, результат мутации.

– Мутация может изуродовать внешний вид живого существа, но не изменить его до полной неузнаваемости, – отрицательно покачал головой Снаттер. – Никакое облучение не сможет превратить рекина или слада в летающий шар. Кроме того, в большинстве случаев мутанты нежизнеспособны и не могут оставить после себя потомство.