Джек и Джилл - Луиза Мэй Олкотт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Только одно, если ты не очень устала, — улыбнулась ей мама. — Мисс Доуз обещала дать мне рецепт напитка для похудения. Не могла бы ты сбегать за ним?
— Еще как могла бы! — И на лице дочери расцвела та самая счастливая улыбка, которую так мечтала увидеть на нем миссис Грант. Ведь мисс Доуз жила в центре города, куда и стремилась Мэри попасть весь сегодняшний день.
Девочку не пришлось просить дважды. Стремительно убрав наперсток и ножницы на место, уже через пять минут Мэри выбежала из дома, вприпрыжку спускаясь вниз с вершины холма; теплый ветер свистел у нее в ушах, и мир вокруг казался ей исполненным красоты.
Она великолепно провела время с Молли. Проведала Джилл. Купила семена. Получила рецепт напитка для мамы. И уже собиралась идти домой, когда ее кто-то окликнул сзади. Она обернулась. За спиной у нее стоял Ральф Эванс, чем-то такой довольный и гордый, что она тут же поинтересовалась, в чем дело. Да и как могло быть иначе? Ведь они были большими друзьями, и к тому же Мэри считала, что художник — самая потрясающая профессия, которую только может выбрать себе мужчина.
— Уверена, у тебя какие-то очень хорошие новости, — пытливо посмотрела она на Ральфа снизу вверх, едва он, приветственно приподняв шляпу, зашагал рядом с ней, отчего стал выглядеть еще более довольным.
— Ты не ошиблась. Как раз собирался тебе сообщить. Не сомневался, что ты обрадуешься. Конечно, это всего лишь надежда, шанс, но такой отличный, что хочется петь и танцевать или перемахнуть через пару заборов. Надо же как-нибудь пар-то выпустить, — засмеялся он.
— Ну же, рассказывай скорее! Ты получил хороший заказ? — умирала от любопытства Мэри, ведь даже самые незначительные события, происходившие в жизни художников, представлялись девочке сверхромантичными.
— Возможно, осенью я уеду за границу.
— Ой, как это прекрасно!
— Не правда ли? Дэвид Джерман собирается провести год в Риме, чтобы закончить статую, и хочет, чтобы я поехал с ним вместе. Бабушка согласна, к тому же ее на весь срок пригласила погостить у себя кузина Мария. Словом, все вроде бы складывается вполне многообещающе, и полагаю, что я действительно смогу уехать.
— Но это, наверное, будет дорого стоить, — заметила Мэри, ибо, при всей своей склонности к утонченной и романтической жизни, почерпнула от практичной мамы и толику здравого смысла.
— Ты права, мне предстоит еще немало заработать на поездку. Но я смогу. Знаю, что смогу. У меня есть накопления, но этим летом мне придется трудиться упорнее десяти бобров. Очень уж не хочу ни у кого одалживать, хотя на крайний случай и нашел человека, готового дать мне взаймы пятьсот долларов, — добавил он с таким видом, будто мог сам запросто заработать подобную сумму, хотя в действительности ему едва удавалось сводить концы с концами.
— Если бы у меня было пятьсот долларов, я с радостью отдала бы их тебе! — воскликнула Мэри. — Это же такой потрясающий шанс для тебя! Целый год посвятить только творчеству. Путешествовать. Увидеть знаменитые картины, скульптуры, людей, итальянские города и деревушки… Как же ты, должно быть, счастлив! — Голос девочки дрожал от волнения, ведь она говорила о том мире, в котором сама мечтала бы жить.
— Да, счастлив, — в тон ей откликнулся молодой человек. — И в то же время мне страшно. Вдруг у меня ничего не выйдет? Но если все получится, обещаю подробно писать тебе о том, что увижу, и как складываются мои дела. Если, конечно, ты этого хочешь, — смущенно добавил он, потому что Мэри ему очень нравилась и он вдруг испугался, как бы его предложение не показалось ей чересчур бестактным и дерзким.
— Ну разумеется, хочу! — вмиг рассеяла она его страхи. — Это же потрясающе — получать письма из Парижа и Рима! А если ты действительно станешь все подробно мне в них рассказывать, то я словно сама побываю там же, где ты, — сказала она, устремив взгляд к небу, которое заходящее солнце раскрасило в цвет желтых нарциссов, а хорошенькому лицу самой Мэри придало столь теплый золотистый оттенок, что Ральф не мог им налюбоваться.
За разговором они дошли до вершины холма, где остановились перевести дыхание.
— А ты будешь отвечать мне на письма? — осведомился с надеждой Ральф.
— Ну да. Конечно, — кивнула она. — Только о чем же мне тебе рассказывать в них? Со мной ведь никогда не случается ничего особенного. А про школу, шитье и всякие там домашние дела ты, наверное, и читать не захочешь, — с сомнением в голосе произнесла Мэри, представив, как бледно и неинтересно будут выглядеть ее письма в сравнении с полными ярких событий письмами Ральфа.
— Пиши о себе и обо всех остальных, кого я знаю. Ведь бабушка уедет из города и не сможет сообщать мне местные новости, а мне бы хотелось быть в курсе всего, что здесь происходит, — убежденно проговорил молодой человек, и Мэри пообещала ему это.
Из дома Грантов доносился лязг молочных бидонов и струился запах жареного бекона с яичницей. Мэри поморщилась. Очень уж это в ее представлении не вязалось с прекрасным закатным небом и разговором, который они сейчас вели с Ральфом. Уходить, похоже, не хотелось ни ей, ни ему.
— Так что пиши мне просто о чем захочется, — облокотившись о калитку, продолжал Ральф. — Вот уж не думал, что ты считаешь свою жизнь неинтересной. Мне-то, наоборот, казалось, счастливей тебя никого нет в мире. Семья у тебя обеспеченная. Тебя любят и балуют. Тебе не нужно заниматься ничем неприятным, чтобы обеспечивать себя. Подумай, в каком исключительном положении ты находишься. Это же счастье — не знать ничего о нужде и тяжелой работе, когда, сколько бы ты ни бился, все равно не получаешь того, что хочешь. Именно так я и живу.
— В таком случае ты прекрасно скрываешь свои проблемы. Никто из нас даже не догадывается, что они у тебя есть. Но ты прав: мне грех жаловаться, ведь у меня все есть. Очень надеюсь, что и у тебя скоро будет то, о чем ты так долго мечтал.
Мэри протянула ему руку, словно бы для прощания, но на лице девочки читалось столько удовольствия от разговора с Ральфом, что он никак не решался выпустить ее пальцы из своей ладони.
— Прежде чем это случится, мне придется серьезно поднапрячься. Дэвид сказал — меньше чем на четыреста — пятьсот долларов в год там не прожить, даже если поселиться
