Вверх тормашками в наоборот-2 (СИ) - Ночь Ева

Я пожала плечами. Что он вообще понимает? Может, как раз сейчас её сердце целое и радуется. И будет совсем не так, когда Генка исчезнет. Но я не хочу спорить с ним на эту опасную тему.

Мужчины всё равно видят это по-своему. Особенно Геллан – всегда сдержанный, отстранённо-холодный. Хотя не всегда, наверное. Как назло, в голове всплыла шикарная Зиргаллия, страстно обхватившая его ногами и руками. Я даже башкой тряхнула, чтобы изгнать живую картинку. В груди нехорошо заныло.

– Дара… – он смотрит на меня внимательно, и что-то такое в его взгляде, отчего хочется спрятаться и провалиться сквозь землю одновременно. Когда я уже научусь не думать слишком громко?

Геллан открывает рот. Наверное, хочет что-то сказать. А может, объяснить, но я не хочу, не хочу ничего слышать! Не хочу опять говорить об этой красивой ведьме, рядом с которой я сразу чувствую себя мешком с картошкой или ещё чем похуже.

– Эммм, – закатываю я глаза и улыбаюсь так, будто мне подарили шар земной на день рождения. – Я обещала кое-что Россе. Не скучай!

Пришпориваю Неваляшку и несусь вперёд так, что ветер в ушах свистит. Фальшивая улыбка отваливается через секунду, но он уже не видит, как позорно шлёпается на землю штукатурка деланной беспечности с моего лица. Чувствует, наверное, но мне плевать – не заметил и ладно. Позже об этом можно не говорить – забудется.

Генка шарахался от меня, как чёрт от ладана. Я не могла понять, почему. Это был не страх, но его неизменное, маниакальное желание держаться от меня подальше откровенно вгоняло меня в ступор. Я хотела с этим разобраться, но пока что не подворачивалось случая.

Пиррия после того, как отревелась, вела себя очень тихо. Словно вылиняла, стала меньше ростом. Ещё ярче проступили на лице и теле уродливые шрамы. Тинай перестал носиться с ней. Исчезал надолго, но всё же появлялся. А она застыла, стала похожа на восковую фигуру из музея мадам Тюссо. Оживала, только когда с неба спускался финист. Я не могла в эти моменты смотреть на неё. Такое выражение лица – не для посторонних.

Пиррия исчезала по вечерам. Ненадолго. Тайна, куда хотелось сунуть нос, но Геллан, видимо, почувствовав, попросил:

– Не мешай ей, ладно? Так надо, и я знаю, что она делает. Но чем меньше людей догадывается об этом, тем лучше.

Меня это не устраивало, но я решила потерпеть. Бабуля моя часто говаривала: сколько верёвочке ни виться, конец всё равно найдётся. Надо только подождать. Не самая моя сильная сторона, но иногда можно. Тем более, Геллан просил. Не хотелось падать в его глазах ниже, чем есть. Хотя, куда уж ниже-то…

Неожиданно рядом оказался Генка. Неваляшка всхрапнула и заржала. Мне стоило большого труда удержать её. Первый раз пацан из Виттенгара приблизился к моей сиятельной персоне. Интересно, с чего бы это?

От любопытства, как известно, кошка сдохла, поэтому я, не задумываясь, спешилась и, наверное, уставилась на Файгенна абсолютно круглыми глазами.

– Здесь неподалёку замок водной сайны. Нужно только свернуть. Крюк, я знаю, но Миле надо там побывать. Попроси Геллана. Он тебя послушает.

Я фыркнула и закатила глаза.

– Да он послушает придорожную кочку, которая скажет ему, что рядом есть то, что поможет Миле.

– Ей это нужно, понимаешь? – долдонил он, словно не слышал меня. – Вам идти долго, а сайна знает больше, чем я. Да и сильнее, что уж.

Я б с этим поспорила, наверное. Очень хотелось тыкнуть в Пиррию, но я других сайн в глаза не видела, потому было бы некрасиво по одной овце судить о стаде.

– Я скажу, не переживай.

Он вздохнул так, словно с плеч мешок с углём свалил. Мне нравилось, как ему на глаз без конца падала непослушная прядь. Он становился таким прикольным и симпатичным. И ему очень шло.

Видимо, я сегодня постоянно не о том думаю. Генка смотрит на меня остановившимся взглядом, шарахается, как пугливый мерцатель, и уходит. Его стремительный шаг похож на побег, но я всё равно стараюсь не зацикливаться, где на этот раз прокололась и что такого было в моих мыслях, чтобы его снова от меня шарахнуло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Надо бы Геллана найти, но он уже сам рядом, и у меня ощущение, что мы похожи на два магнита, притягивающиеся помимо воли. Куда бы я ни сбежала, он найдёт меня. Куда бы он ни спрятался, я отыщу его. Он снова смотрит напряжённо и странно, но я гоняю тараканов в своей башке, чтобы не утонуть в этом взгляде. Кажется, я знаю ответ, но не хочу его слышать. Не желаю.

– Файгенн сказал, что мы должны свернуть, – я киваю на еле заметную тропку, что ведёт в сторону. – Там замок водной сайны, и Миле надо бы пообщаться с ней.

Геллан оборачивается, напрягается, прислушиваясь. Так мне кажется. Но рядом появляется Айболит. Наверное, он звал его, а не ловил ушами звуки природы.

– Правда, – бросает кровочмак единственное слово и серой тенью растворяется в пространстве.

– Ты что, мне не веришь? – взбеленилась я и обиделась до слёз.

Геллан качает головой, успокаивая взглядом.

– Не тебе, Дара. Мальчишке. Мы вышли из злого города, вокруг нас клубятся непонятные события и энергии. Он присоединился к нам нежданно. Я не могу доверять вот так, на слово. Тем более, на нём печать Первозданного существа. Кто знает, какие силы им двигают?

Честно говоря, я о таком и не подумала. Не такой Генка – чувствовала. И вряд ли Миле плохое сделает. Но его маневр «поговори с Гелланом» я оценила.

Мы свернули. Как-то резко помрачнел Ренн, и все это заметили. Я напряглась неимоверно: Ренн, маг огромнейшей силищи, – тёмная лошадка. С какого-то момента я ему верила, но никак не могла забыть однажды полыхнувшие ненавистью глаза из-под капюшона в таверне Зоуинмархага. Сто лет назад было, а кажется, что только вчера.

Ренн

Он знал эту тропинку. Знал, куда она ведёт дальше. Водная сайна его не интересовала, но хотелось – тянуло, как на привязи, проехать дальше, всего-то несколько вёрст в сторону. Очутиться там ещё раз. Это было выше его сил, поэтому он решился.

– Я не хочу расставаться с вами сейчас, – сказал он без обиняков Геллану, – но мне нужно проехать дальше, раз уж мы тут очутились и раз Обирайна почему-то повела нас по этому пути.

– Что там? – спокойно спросил невозмутимый стакер. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Ренн замешкался, обдумывая, может ли рассказать часть правды. У Небесной как только ухо не удлинилось – так она пыталась уловить каждое его слово.

– Там поселение, – дёрнул маг плечом. Покатал на языке напряжённое молчание и решился: – Я оттуда родом.

– Геллан… – тут же вмешивается Дара. Только она умеет произносить имя стакера так, что тому трудно отказать.

Иногда Ренну больно смотреть на него, вот как сейчас. Иногда трудно держать внутри тайну, но со временем стало привычнее, а иногда даже он понимал: ничего не ушло, не исчезло, но самообман на какое-то время маску превращает в его настоящее лицо. Потому что ему больше не хотелось ненавидеть.

– Если для тебя важно побывать там и продолжить путь с нами, мы поедем в селение, – голос Геллана доносится до него как из-под толщи воды. – Если там хорошо, Ви, малыш Фео и Дред останутся. Они с самого начала хотели осесть где-нибудь в тихом местечке.

Ренн вдруг понимает, что его ломает. Скручивают, чуть ли не ставят на колени спокойные слова Геллана. Его панцирь идёт трещинами и готов развалиться на части. Он встречается с глазами Алесты – глубокими и, кажется, взволнованными.

– Да, это важно, – выдыхает он с дрожью. – Важно и побывать и отправиться в путь вместе. Я не смел просить, но да, да!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Облегчение накатывает волной, до слёз. Геллан кивает, Дара сияет улыбкой, Алеста поправляет выбившуюся из косы прядку.

– Там очень тихое местечко. Уютное. Поселение небольшое, дружное. Думаю, Ви там понравится.

Он знает уже, что всё решилось, но продолжает уговаривать, расписывать, что-то доказывать. Не может остановиться. Наверное, ему очень важно быть с ними. Больше, чем он сам думал.