Неучтенный фактор - Сергей Васильевич Лысак

А ты в курсе, что придется высовывать свою башку в люк, чтобы было видно, куда лететь? Иллюминаторов и мониторов для камер визуального обзора там нет. В скафандре такое еще возможно. И то на малых скоростях при прохождении атмосферы. Иначе башку снесет. Но скафандров здесь нет. Ближайшие – на Луне. На борту «Марлина».

– Юрка, а разве я говорил о космических полетах?

– Не понял?

– Ведь в атмосфере на малых высотах можно летать, башку высунув в люк. До четырех тысяч метров даже без кислородных масок. А если еще остекленный фонарь кабины над люком сделать, какие начали делать на самолетах середины двадцатого века, так вообще хорошо!

– Упс… Ваня, признаю! Я – балбес. О полетах в атмосфере на малых высотах даже не подумал. Ничего не поделаешь, профессиональная деформация.

– Не расстраивайся, ты не один такой. Я сам недавно об этом подумал. Превратить космический беспилотный дрон в подобие атмосферного пилотируемого глайдера. Эти «птички» нам бы очень пригодились. В конце концов, можно ведь использовать их скрытно и держать где-нибудь подальше от нескромных взоров.

– Согласен. Ганс, а ты что скажешь?

– Чисто с технической стороны проблем нет, Командир. Идентификацию «свой-чужой» я пройду легко. И после этого возьму искины всех дронов под контроль. Все же разница в развитии в сотню лет много значит. Проблема лишь в корабле-зонде. Пока он поддерживает связь со Штабом, ничего не выйдет.

– Ладно. Хоть помечтали. Давайте вернемся к делам сегодняшним. Что там наши джентльмены? Снова собрались ракетами баловаться?

– Да. На каждой шлюпке установлен станок для запуска ракет Конгрива.

– Мерзавцы… Надо бы выловить нескольких из воды. Да нашим казачкам отдать, чтобы они им подсказали, что и как следует говорить борзописцам… Ладно. Тут уж как повезет. Что с погодой?

– Свежий зюйд-вест, ясно. Изменения пока не предвидится… Командир, противник отдал буксирные концы шлюпок. Сейчас начнут выстраиваться в линию.

– Ага, вижу… Ну, что же! Милости просим! Welcome to Odessa!

Окончательно рассвело, и из Карантинной гавани хорошо видны выстроившиеся в линию девять вражеских пароходофрегатов. Как и в моей истории, они занимают позицию на расстоянии около одной мили до берега напротив Практической гавани. Перед кораблями вперед выходят шлюпки. Вскоре с них взмывают в небо ракеты, оставляя за собой дымный шлейф, и устремляются к городу. В Копенгагене у англичан варварский не прицельный обстрел города прошел успешно. Да только сейчас джентльмены в Лондоне не учли, что Одесса – это не Копенгаген…

После первых пусков ракет гремит залп из четырех древних пушек шестой батареи. Прапорщик Щеголев все делает, как условились. Личный состав шестой батареи не отсвечивает на виду у противника, а быстро и скрытно покидает батарею, полностью выполнившую свою задачу – стать приманкой для вражеского флота. А что же их визави? Не обманули наших ожиданий! Гремит ответный залп, и пароходофрегаты противника окутываются дымом. Дело чести по-английски началось.

Сразу же за открытием огня противником отвечает наша «засадная» седьмая батарея. Отставной фельдфебель Проскурин снова подтвердил свое высокое мастерство. Дистанция для нарезных орудий небольшая, и три снаряда впиваются в борт французского пароходофрегата «Декарт», оказавшегося как раз напротив батареи. Один попадает в кожух гребного колеса, два других чуть ближе к носу. Взрывы, летят во все стороны деревянные обломки, и «Декарт» рыскает в сторону. В дело включается наша «хулиганская флотилия». Рядом гремят выстрелы «Измаила» и «Скадовска». Ведут огонь также остальные пароходы. Наше кормовое орудие послало фугасный снаряд по ближайшей цели – «Тайгеру». И попадает в борт в районе палубы. Взрыв разворачивает в нем пробоину приличных размеров, но, увы, – выше ватерлинии. А вот теперь мой выход. В общем веселье никто не заметит, почему на всех пароходах противника в ходе боя поражаются котлы и машины.

Прицел ложится на участок борта, где находится машина «Тайгера». Ганс еще в Варне самым тщательным образом осмотрел все вражеские пароходы и выяснил их самые уязвимые места. Во всяком случае, все, что можно было выяснить путем наружного наблюдения, а также поиском в архивных материалах. И теперь это дает результат. Болванка бьет в борт «Тайгера», который тут же окутывается паром. Взрыва котла не произошло, но пар выходит в атмосферу со страшной силой. Либо поврежден паропровод, либо пробит цилиндр. Всё, «Тайгер» не жилец. Перевожу прицел на следующую цель – английский пароходофрегат «Террибл». Выстрел, болванка бьет в борт, и на «Террибле» воцаряется ад. Попадание пришлось прямо в котел. В центральной части корпуса сильный взрыв, в разные стороны летят обломки, и все скрывается в облаке пара. Когда пар рассеялся, «Террибл» представлял жуткое зрелище. Корпус в средней части разворочен, разгорается пожар. О «деле чести» там уже никто не думает.

Расчет орудия работает слаженно и споро, развив максимальную скорострельность. Болванки летят к цели одна за другой, но не всегда удается сразу попасть в машину или в котел. То, что касается прицеливания и подачи команды на выстрел, с этим Ганс справляется успешно. Да вот только погрешности в изготовлении снарядов и зарядов пороха никуда не делись.

Противник не стоит на месте, а поняв, что ему здесь не рады, начал маневрировать. Точность его огня оставляет желать лучшего как из-за заметной качки, так и резкого шараханья в сторону в попытке выйти из-под обстрела. Поэтому удаленные пароходы получается поразить в нужное место только с третьего, а то и с четвертого выстрела. Но на конечный результат это не повлияло. Все корабли противника, подошедшие к Практической гавани и начавшие обстрел Одессы, лишились хода. Если бы там вовремя среагировали и постарались сразу же отойти, то кому-то бы, может, и удалось спастись. Но англичан и французов подвела шаблонность мышления. Они действовали согласно принятым сейчас правилам тактики, исходя из существующих реалий. Когда бомбардировка города «ядерным» оружием и дуэль с береговыми батареями может вестись часами, но так и не привести к нужному результату. Они не допускали мысли, что можно одним выстрелом на дистанции в милю уничтожить корабль либо лишить его хода. Очевидно, быструю гибель «Мечидие» на рейде Синопа многие сочли случайной. А победу в бою у мыса Пицунда приписывали «Флоре», не обладающей артиллерией нового типа. Бой наших пароходофрегатов с турецкой эскадрой возле Босфора на первый взгляд тоже не особо отличался от привычной картины морского боя. Во всяком случае, наблюдателей европейцев на турецких кораблях не было. А спасшиеся турки рассказывали такие ужасы, что в Европе им просто не поверили, сочтя явным преувеличением. Поэтому англичане и французы сами полезли в ловушку, не предполагая такого быстрого развития