Для тебя - Кристен Эшли

Он не собирался думать о том, что произошло между ним и Феб вчера ночью или сегодня утром. Он собирался подождать и посмотреть, к чему приведет их разговор сегодня вечером. Со своей стороны, он был готов оставить прошлое в прошлом и жить дальше, и он собирался сделать всё что в его силах, чтобы убедить Феб согласиться с его мнением.

Колт подъехал к участку, остановился позади него, вошёл через заднюю дверь и поднялся наверх. Он отметился, проверил голосовую почту, спустился по центральной лестнице и увидел Салли в конференц-зале, должно быть, с родителями Мари Лоу.

Он только мельком взглянул на них, не желая быть пойманным на том, что могло быть расценено как разглядывание. Это было неправильно и невежливо по отношению к людям, которых только что швырнули в пучину горя.

Но даже за один взгляд он многое заметил.

Он заметил, что они богаты, а значит, в создание дома вкладывался не один Денни, его жена и сама владела трастовым фондом.

Отец Мари с возрастом начал сдавать, набрал лишний вес и не мог держаться ровно, даже если на первый взгляд казалось, что сидит он вполне удобно. Мать Мари не сдавалась возрасту, над её лицом явно поработали, ей не хватало десяти фунтов веса, и она явно потратила немало времени, чтобы её волосы выглядели здоровыми и светлыми. Их одежда была дорогой и, скорее всего, дизайнерской, но не напоказ. Родителям Мари не нужно было ни на кого производить впечатление, люди, с которыми они общались, и так знали об их положении. Даже отправляясь в маленький городок после известия об убийстве дочери, они держались хорошо. Не потому, что волновались о том, что о них подумают. Это была привычка, глубоко укоренившаяся.

Колт также понял, что они сломлены. Они любили дочь, это было видно, и её смерть уничтожила их. Они уже не молоды, но все оставшиеся впереди годы не смогут залечить эту рану.

И виноват в этом Денни Лоу. Как только Колт отвёл взгляд от родителей Мари, его обожгла ярость, какой он не испытывал из-за того, что Денни сделал по отношению к Феб или Джеку с Джеки, к Морри или к нему. Когда они поймают ублюдка, страхи и боль его семьи забудутся, время залечит их раны. Останется только шрам, напоминание, но не зияющая, кровоточащая рана, которая никогда не закроется.

Колт решил сделать с этой яростью единственное, что мог. Он вышел из участка и отправился в банк. Банк находился всего в двух кварталах, и всё равно при обычных обстоятельствах он поехал бы на машине. Но с начала этих событий он не был в спортзале и понял, что в нём скопилось слишком много энергии. Если бы не это дерьмо, он бы взял отгул и потратил бы эту энергию в постели с Феб. К сожалению, надо было заниматься этим дерьмом.

Когда Колт пришёл в банк, Дэйв Конноли был у себя в кабинете с какими-то клиентами. Колт оглядел окошки кассиров и таблички с именами, стоявшие на высоких столешницах. Оказалось, что среди кассиров было целых две Джулии.

И ещё оказалось, что Эми нет.

Колт кивнул Дэйву, а тот жестом попросил его подождать. Колт кивнул, вышел из банка, перешёл улицу и зашёл в кофейню Мими выпить кофе. Как только он вошёл, Мими уставилась на него, как и полдюжины посетителей в очереди и за столиками.

— Привет, Колт.

— Мимс.

Её глаза заблестели, но с другой стороны, они блестели всегда. Сколько он помнил, Мими Вандервол не часто впадала в плохое настроение. Скорее всего, в этом и была причина абсолютной преданности Ала ей. Любой мужчина считал бы себя счастливчиком, если бы каждый день просыпался и каждую ночь засыпал рядом с такой женщиной.

Блеск её глаз стал игривым, и она громко спросила:

— Как дела у Феб?

Колт покачал головой, но ответил:

— Хорошо.

— Она сделала тебя в бильярд вчера вечером?

— Выиграла одну партию.

— А сколько вы сыграли?

— Четыре.

Она широко улыбнулась:

— Насколько мне известно, теперь счёт четыре один в твою пользу.

Вот оно. Мими только что во всеуслышание объявила, что после стольких лет избегания друг друга Колт и Феб проводят время вместе, играя в бильярд. Большинство и так уже знало, что что-то происходит, а теперь Мимс обеспечила их подробностями.

Пришло время положить этому конец.

— Меня ждёт работа, Мимс, сделаешь мне американо?

— Конечно. Хочешь маффин?

Колт решил сделать ей и всем слушателям подарок.

— Не-а, я не голоден. Сегодня утром Феб кормила меня фриттатой.

Мими распахнула глаза: она-то точно знала, что означает фриттата в исполнении Феб вместо обычных яиц и тостов, и заулюлюкала:

— Ого, утро с фриттатой от Фебрари Оуэнс! Не рассказывай Морри, он рассердится.

Колту это надоело, и, понизив голос, он сказал:

— Мой кофе, Мимс.

Она усмехнулась и ответила:

— Есть.

Когда она налила и протянула ему кофе, он, как обычно, полез за бумажником.

И, как обычно, она сказала:

— Колт, как я всегда говорю, не надо денег. Вы служите и защищаете, а я обеспечиваю вас кофеином.

И, как обычно, он всё равно вытащил из бумажника несколько долларовых купюр и сунул их в банку для чаевых.

Но не как обычно, когда он взялся за картон, в который был обернут бумажный стаканчик, Мими не отпустила.

— Болею за вас, Колт, — тихо сказала она только для него, а не для посетителей, — за вас обоих: тебя и Феб.

После этих слов она отпустила его стакан и отвернулась, он даже не успел ничего ответить.

Когда Колт вернулся в банк, Дэйв был свободен и без колебаний взмахом руки пригласил его в свой кабинет со стеклянными стенами.

Как только Колт закрыл дверь, Дэйв выпалил новость, и выглядел он при этом не обеспокоенным, а восторженным, чёрт, он почти что подпрыгивал на своём стуле.

— Эми не вышла на работу и не позвонила.

Господи, вот оно. Эми исчезла.

В отличие от Дэйва Колт беспокоился.

Он видел, что осталось от Энджи Марони и Мари Лоу, а также фотографии с мест преступления дома у Питера Холлистера и Бутча Миллера, кроме того, интуиция говорила ему, что Эми тоже причастна к этому дерьму. Колт почти не знал её, но с каждым днём он узнавал всё больше и понимал, что своей застенчивостью она защищалась от жизни. Если её убьют, ему будет очень больно, хотя он и не знал, почему так.

Колт скрыл свою реакцию и всмотрелся в Дэйва.

Некоторые люди не желали иметь ничего общего с копами, преступлениями и расследованиями. Некоторые соглашались сотрудничать, когда приходилось, но было очевидно, что они предпочли бы, чтобы их жизнь не сворачивала на тот путь, который привёл их к этому сотрудничеству. Некоторые, как Дэйв, наслаждались этим: их жизни были настолько незначительными, что они были рады любому участию в чём-то большем, даже если это имело отношение к разрубленным телам. Дэйв понятия не имел, что происходит, но его это не волновало. Он хотел сыграть свою роль в этом действе независимо ни от чего и хотел сыграть её по полной.