Для тебя - Кристен Эшли

— Мне нужно позвонить Джесси.

Он нахмурился:

— Милая, каким образом разговор о нас с тобой в «Коста» привёл тебя к мысли о Джесси?

— Мне нужно что-то надеть.

От удивления он дёрнул головой, потом его лицо смягчилось, и он снова поцеловал меня, потом перекатился на меня, шаря руками по моему телу. Я поняла, к чему всё идёт, поэтому, пока не стало слишком поздно, оторвалась от его губ и прошептала:

— Колт, дверь открыта, а мои родители спят на диване.

Он повернул голову к двери, а потом снова посмотрел на меня.

— Одно правило, малыш. Если Джек и Джеки в доме, ты закрываешь дверь, когда находишься в моей комнате. Хорошо?

Раскомандовался. К тому же в этом доме прекрасная слышимость. Дверь может быть закрыта, и мы даже можем прислонить к ней матрас, а мама с папой всё равно будут слышать каждое слово и каждый звук.

И всё-таки я, не раздумывая, сказала:

— Да.

Колт снова перекатился, через меня и на край кровати, крепко обняв меня и поставив на ноги вместе с собой. Потом он развернул меня и шлепнул по попе.

— Приготовь мне завтрак, — приказал он. Я оглянулась на него через плечо и тут же пожалела об этом. Когда он ходил в шортах, я видела большую часть его тела, но не всё. Я не ошибалась, когда говорила, что оно великолепно, даже лучше, чем в те времена, когда он был юным спортсменом. Невероятно.

— Милая, ты будешь пялиться на мой член или пойдешь готовить мне завтрак? — спросил он. Я вздрогнула, и могу поклясться, что мои щеки покраснели. Мне сорок два года. Что со мной такое?

— Точно, — пробормотала я и убралась к чёрту из спальни.

Папа в боксерах и майке стоял рядом с диваном и потягивался. Мама сидела на диване и убирала волосы с лица.

Когда она они повернулись ко мне, я сжала губы.

— Я уже забыл, каково это, — заметил папа, — завалиться домой, проработав до утра.

— Я тоже, — ответила мама, откидывая одеяло. — Устала до чёртиков.

— Ты наша должница, дорогая, — сказал мне папа.

Я только счастлива быть его должницей. Пицца от Реджи, пиво и всё, что произошло между мной и Колтом вчера ночью и сегодня утром, стоило любой платы, которую он потребует.

— Что ж, тогда удвоим ставки, потому что вам, скорее всего, придется повторить сегодня ночью, — ответила я и пошла на кухню.

Мы могли бы поговорить и дальше, но у меня была цель. В ванной Колта включился душ, и я не знала, сколько у меня времени. Вчера Колту понадобилось совсем немного, чтобы собраться. Сегодня у него не было ничего срочного, но Колт не походил на мужчину, который долго прихорашивается. Возможно, у меня всего десять минут.

— Это почему? — спросил папа.

— Мы с Колтом идём в «Коста», — ответила я.

Снова та же старая глупая Фебрари. Мне следовало держать рот на замке.

— Что? — прошептала мама, и поскольку я включала верхний тэн духовки, мне пришлось поднять голову и повернуться к ней.

Мама уставилась на меня. Папа уставился сквозь коридор на спальню.

Не знаю, что они подумали, когда пришли ночью и увидели, что диван пуст, но что бы они ни подумали, это их не обеспокоило. А может быть, они слишком устали, чтобы беспокоиться. Скорее всего, они верили, что Колт позаботится обо мне.

Теперь до них начало доходить.

— Потом объясню. Колту надо на работу, а мне надо приготовить ему фриттату.

— Фриттату? — прошептала мама, и я снова втянула воздух, поражаясь собственной глупости.

Мои фриттаты были знамениты. Когда я не жила дома, в каждый мой приезд в расписании значилось утро с фриттатой. Лично Морри очень любил мои фриттаты. Они ценились. Как рождественское утро или ужин в «Коста». Они готовились только в особых случаях, хотя это было довольно просто. И всё же, даже я вынуждена признать, что они были хороши.

— Мама, просто... дай мне сосредоточиться.

— Конечно, милая.

Я включила конфорку под сковородой, на которой уже лежали порезанные кусочки бекона. Яйца, нарезанные грибы и мелко нарубленный чеснок добавятся позже. Натёртый чеддер я посыплю сверху, перед тем как отправить блюдо в духовку.

В это же время я включила тостер. Я делала всё сразу, сосредоточившись на готовке, почему это было так важно для меня — об этом я не хотела задумываться. Просто важно.

Пока я готовила, мама с папой по очереди воспользовались гостевой ванной, мама убрала бельё с дивана, папа сложил его, а мама положила подушки на место.

Я не ошиблась: Колт не прихорашивался. Мама с папой даже не успели одеться, а он уже вышел. Джинсы, ремень, ботинки, рубашка, влажные волосы, на поясе значок, в руке куртка и наплечная кобура. Он бросил их на обеденный стол и прошёл на кухню, как раз когда я ставила фриттату в духовку, чтобы она подрумянилась.

Интересно, как это будет — наш совместный с Колтом завтрак после такого колоссального поворота в отношениях, да ещё в присутствии моих родителей.

Колт не дотронулся до меня, а прошел прямо к кофеварке, и я постаралась подавить разочарование. Вместо этого я достала тарелки.

— Феб устроила нам неожиданное утро с фриттатой, — объявила мама, входя на кухню и тоже направляясь к кофеварке. На ней была ночная сорочка, хлопковая, с рукавами-крылышками и маленькими цветочками, вышитыми по вырезу. Сорочка доходила маме до колен, и выглядела она в ней, как настоящая мама.

— Да? — спросил Колт, и его отсутствующий голос заставил меня оторвать взгляд от ящика со столовыми приборами.

Колт стоял возле столешницы, держа в одной руке кружку с кофе и совершенно позабыв о ней. Пальцем второй руки он трогал мои украшения. Что-то в этом занятии заставило меня замереть и присмотреться: Колт склонил голову, не отрывая глаз от моих украшений, его мысли были явно где-то в другом месте.

Он вытянул из кучки мой чокер и аккуратно расправил его на столешнице. Потом вытащил мои серьги и положил их рядом с чокером. Потом пришла очередь колец, которые он выложил в ряд. Все это он делал с таким благоговением, был так заворожен процессом, он лишь слегка касался украшений, а я ощущала его прикосновение к каждой вещице, словно он касался моих пальцев, ушей, шеи. Это было приятно.

— Джекки, кофе. Я совсем без сил, — сказал папа, усаживаясь на один из стульев.

Я взяла себя в руки, положила столовые приборы рядом с тарелками, повернулась, взяла тарелку с горкой намазанных маслом тостов, которые успела сделать, и, развернувшись обратно, поставила её на барную стойку перед папой.

Мама подала папе кофе, а я вынула фриттату из духовки, выключила плиту и взяла лопатку, чтобы разложить фриттату по тарелкам.

— Ты когда-нибудь ел фриттату Феб, сынок? — услышала я папин вопрос и не осмелилась поднять глаза, чтобы посмотреть, был ли Колт ещё поглощён моими украшениями.