Vip-зал - Йенс Лапидус

– Нет, но у нас вчера был по-настоящему неприятный конфликт.

– «Неприятный конфликт»? Опять? Вы поссорились?

– Да, мне жаль, Магнус. Со вчерашнего вечера мы не связывались.

Магнус вытаращил глаза. Они были красные. Или он тоже не спал сегодня ночью, или это из-за простуды.

– Но милая моя, почему ты ничего не сказала? Теперь позаботься о том, чтобы его найти, и разберитесь с вашим конфликтом. Мы не можем его лишиться! Тебе так трудно это понять?

Эмили почувствовала, что она готова провалиться сквозь стул и пол. Прямо до первого этажа. К счастью, Магнус быстро успокоился. Он считал, что сейчас нужно обсудить самое драматичное. Смерть Анины Ханны Бьерклунд. Вопрос в том, как и где она связана с похищением.

Эмили, несмотря на отповедь Магнуса, проговорила:

– Я посмотрела на ее страничку в Facebook, у нее в друзьях некто Антон Антонссон, у него на аватаре белый кролик.

Рот Магнуса стал похож на огромную черную дыру.

– Неужели? Правда?

– Йес.

– Но тогда Facebook должен выдать инфрмацию о владельце этого аккаунта.

– Я попробую. А вы что-то нашли на открытке с кроликом?

– Увы, ничего.

– Это важнейший след на данный момент, я думаю, – сказал Магнус и еще что-то хотел добавить, но его прервал телефонный звонок.

– О черт, – сказал он через секунду разговора.

– Ладно, пора браться за дело. Это Патрик Эрн, – объяснил он, положив трубку. – Филип звонил на его личный телефон со скрытого номера.

Ян округлил глаза:

– И?

– И Патрик сказал ему, что занят, но может перезвонить часа через два. Это в соответствии с моими ему указаниями на случай подобного звонка.

– И что он хотел?

– Опять что-то с переводом, но Патрику не рассказали о деталях. Но одно я знаю точно: мне нужно, чтобы Тедди был там, когда Филип позвонит снова, чтобы помочь Патрику. И я хочу, чтобы ты, Ян, тоже был там и выяснил, откуда звонят.

– Знаете Могге Викинга?

Кум поднял глаза от стоящего перед ним тройного эспрессо.

Было утро, и Деян выжат как лимон. На него свалилась куча дел, которой придется заниматься круглые сутки. Но Деяну показалось, что нужно поднять эту тему с Кумом.

– Я сел на новую диету, понимаешь, Деян, мальчик мой – сказал Кум, как будто не расслышав Деянова вопроса. – Я ем только два раза в день. Обед, как всегда, часов в десять вечера. А на завтрак беру большой антрекот. Каждый день. Я уже скинул три килограмма. Как офисная крыса.

Они одни сидели за столиком в «Никстрем&Ханссон», кафе на Карлавэген, половиной которого крестный отец владел через свои фирмы и подставные юрлица. В общем, вокруг не было ни души.

Куму вообще-то запретили чем-либо владеть или вести бизнес после небольшой неприятности пару лет назад: его осудили условно и приговорили к исправительным работам за финансовые преступления и усложнение налогового контроля. За отработками дело не стало: Кум заплатил кому-то из парковой службы, чтобы те сообщили в полицию, будто бы он лучший в Швеции уборщик листьев. Но запрет предпринимательской деятельности – это был удар под дых. А налоговый долг – удар по лежачему. Так что все деньги теперь текли к нему только через подставные лица. И, кстати, именно это создавало неудобства Деяну, когда его попросили выступить владельцем ресторана «Сульбергет», а потом куча вещей пошла дерьмовее некуда.

– Конечно, я знаю Могге Викинга, – проговорил Кум и так громко отхлебнул кофе, что, наверное, и на улице было слышно. – Слышал историю, когда он отказался явиться в суд?

Деяну, как всегда, было немного неуютно рядом с Кумом.

Он бы предпочел отсюда убраться. Никогда не знаешь, как встреча с ним закончится. С Иваном, мелким боссом, было гораздо проще иметь дела.

– Викинга вызвали на допрос по делу о наркоте вместе с еще двумя-тремя парнями. Но он там не появился, так что они отменили допрос и продолжили на другой день, хотя тогда он снова не пришел. Знаешь, что бывает с судьями, когда люди плюют на такие вызовы. Так что они решили забрать беднягу Викинга с полицией. Но на следующей день в полицию пришел факс с телегой от врача из Румынии. Там было написано, что Викинг был у них и приехать не мог, потому что заболел. Что там за болезнь была, в факсе тоже написали, но по-румынски, и никто ничего не понял.

Деян наблюдал за руками Кума, лежавшими на столе. На нем были его знаменитые золотые «Ролекс» с бриллиантом у каждой цифры. По словам Ивана и других болтунов, в Антверпене такие стоят больше лимона. При том, что это не настоящий «Ролекс». Но товар-то настоящий. На другой руке у крестного отца болтался браслет из бусин с надписью «World Childhood Foundation på». Из этой благотворительной штуки принцессы Мадлен для больных детей[19].

Кум продолжил:

– Во всяком случае, им в конце концов румынский полицейский помог выдворить Могге, так что через три месяца они были в суде. Адвокат Викинга бился как ненормальный, лаял на суд и так далее. Крайне жестоко отправлять домой такого больного человека, он так считал, и в ксиве от врача было написано, что Могге Викинг в суде может присутствовать только на особых условиях, и так далее. Он был на лобковый волосок от того, чтобы вообще суд отменить.

– И чем же он болел? Что в телеге было?

– Подожди и услышишь, малыш Деян. В суде были не идиоты, так что они взяли и перевели эту румынскую бумажку. Врач писал, что Могге нельзя участвовать в процессе, если ему не разрешат все время стоять. Слыхал, а? Так что у нашего приятеля Могге был геморрой. И все девять дней он так и стоял, чтоб кишки из зада не вывалились. ГЕМОРРОЙ!

Смех Кума эхом прокатился по пустому кафе.

Здесь неплохое местечко. Блестящие детали с налетом индустриального шика. Деревянные панели на стенах, необычные лампы на потолке.

– А теперь Могге пытается вытрясти с Тедди дол-жок, – сказал Деян.

– С Тедди? Он же только откинулся.

– Да, это, кажись, давнее дельце. Что-то там с баблом Роберта Хильстрема, и Тедди там, увы, как-то облажался, и несколько сот тысяч помахали ручкой, и кого-то упекли.

– Хильстрема? Я думал, он в Марбелье живет.

– И это тоже, но финансовый кризис этого хрена подкосил, так что он теперь рвет и мечет из-за этой старой истории и натравил Викинга за Тедди.

Кум отодвинул свою чашку. Она со звоном стукнулась о стакан с водой.

– Но мне-то ты это зачем рассказываешь? Нам никакого дела нет до этого. Думаю, Тедди сам справится. С ним и похуже были истории.

Деян глубоко вздохнул.

– Не об том речь. Я тоже думал, Тедди красиво разрулит эту проблемку. Но он какой-то странной херней занимается. Думаю, он как-то ищет бабло, чтобы отдать Викингу. Он тут спрашивает про шлюх и прочее. Что-то хочет узнать, копается в вещах, которые его не должны колыхать.

– Про шлюх?

– Да, вот именно. Пару минут назад мне тут звонил один нервозный хмырь, Гульдман. Тупейшее имечко, кстати. Он раньше мне отстегивал за защиту. Он там делает сайты и прочую хрень для шлюх и пока не устроил там себе компьютерную защиту, ему иногда нужна была моя помощь. Ну знаешь, какая-нибудь шалава не хочет, чтобы ее шлепали и отказывается, и пузанчик-покупатель типа обижается и думает, что его нагрели. Во всяком случае, этому чуваку ночью нанес визит Тедди. Деталей не знаю, но Тедди, кажется, хотел узнать кучу вещей о некоторых девках. Типа из Нигерии шлюхи. И вот я хочу знать: чем он там занимается?

Кум вытаращил глаза.

– Шлюхи из Нигерии?

– Да, говорю, вы бы на них посмотрели, некоторые реальные ничего такие.

– Что за херь ты несешь? Они хорошенькими не бывают. Но отвечай давай, что Тедди нужно? Зачем он таскается вокруг и вопросы задает?

– Да не знаю точно. Не знаю даже, где он работает, он мне не говорил.

Кум вытащил из серебряного портсигара на столе сигариллу. Здесь не курили, но его это, кажется, не тревожило.

– На Тедди всегда можно было положиться. Уж раньше-то точно. Но Деян, дружок, окажи услугу.

Кум зажег сигариллу и глубоко затянулся.

– Следи за своим корешем. Пусть не делает глупостей. – Он медленно выдохнул дым в три приема. – Деян, солдатик мой, обещай мне. Пусть он не делает глупостей.

Низенькие дома на Горизонтвэген выглядели новыми и свежими. Они были через один красные или серые, но все рамы покрашены в желтый. Немного выдающаяся пристройка у каждого дома построена из серого кирпича, наверное, это кладовка: зимние шины, старая мебель, хранение велосипедов и санок. Зачахшая пожелтевшая зелень виднелась почти у кажого дома, но у дома номер 141 Тедди растительности не увидел.

Дом казался пустым. Жалюзи на первом этаже опущены. Он прошел вдоль всего фасада и взглянул на него сзади. У каждого дома имелась небольшая площадка со стеклянной дверью, выходящей на микроскопическую лужайку. Еще там были такие же маленькие пристройки, похожие на границы между двориками. Только у дома номер 141 на площадке не оказалось ни садовой мебели, ни даже мусора.