За чужие грехи - Агония Иванова

— Да что ты такое несешь!? — в слезах перебила ее девочка и потрясла за ворот ночной рубашки, — как ты можешь так говорить!?

— Тише, — только и ответила Татьяна, — или хочешь, чтобы сюда явился отчим?

Она стряхнула руки Люси и легла на край кровати подальше от нее, накрывшись одеялом с головой. Больше они не разговаривали по душам. Не этой ночью. Никогда.

Стена, которую той дождливой ночью возвела Люся, теперь возросла до небес, навсегда сделав их совершенно чужими людьми.

Утром стало теплее и выпавший накануне снег начал таять и ледяные капли сползали по запотевшим стеклам. Таня проснулась под звук капели и ей показалось, что сейчас весна и ей лет десять и она выбежит на улицу, чтобы побыстрее прийти к дому Люси и позвать сестер гулять. И они будут так смешно ругаться из-за того, что маленькая Люся не хочет одевать шапку и в чем-то она права. На улице уже тепло, хотя еще не настолько… По асфальту бежали многочисленные ручейки, в которые подруги отправляли неумелые кораблики, которые им помогал сделать Миша. А следом нелепые послания, веря, что если вода унесет их прочь, то они обязательно сбудутся. Таня плохо помнила, что она тогда писала на скомканных листках бумажки, но желание Наташи прочно врезалось ей в память «я хочу любовь, как в книжках».

Таня грустно улыбнулась и прогнала эти мысли.

Только когда она оделась и пришла на кухню, она вспомнила ночной разговор с Люсей и поняла, что не обнаружила ее дома.

— А где Люся? — спросила она у Бориса, который с отсутствующим видом читал газету и делал вид, что впервые слышит это имя и впервые видит саму Таню. Он нахмурился, отложил газету и внимательно посмотрел на нее.

— Ушла, — бросил он. От его взгляда ей стало как-то неуютно и она отвернулась к окну.

— Куда это?

— Не знаю, — отчим передернул плечами, — не отчиталась. Ненормальная какая-то она.

Тане очень хотелось сказать, что она считает его ничуть не более нормальным, чем девочка, но она промолчала, наученная горьким опытом, что конфликты сами найдут ее и лучше не искать этой встречи самой.

Неприятное молчание, висевшее между ними нарушил звонок телефона. Борис и не почесался взять трубку и ответила как всегда Таня.

— Здравствуйте… Можно Таню? — она с удивлением услышала на том конце провода взволнованный голос Владимира. Ей стало грустно.

— Можно, — ответила она.

— Таня, это ты? Что с тобой? Что он с тобой сделал? — Таня испугалась и накрыла трубку ладонью, чтобы Борис ненароком не услышал, что говорит Владимир. Она прикусила губу, подумала немного и сказала нарочито веселым и бодрым голосом:

— У меня все хорошо!

— Точно? — недоверчиво переспросил ее недавно обретенный друг, — точно хорошо?

— Ну да, — кивнула Татьяна, не подумав, что он не видит этого жеста. Все это время Борис внимательно следил за ней.

— Ты вернешься к нам? Мы скучаем… — слова Владимира показались ей странными. Она понимала, что он старательно прячется за этим «мы», прикрываясь безразличным Киром. «Так все-таки ты скучаешь?» — мысленно обратилась к нему девушка. Все это казалось ей очень странным. Зачем она ему, жалкая и беспомощная, погрязшая в пороке? Просто такое доброе сердце, желающее пригреть и утешить любую тварь ползучую?

— … и волнуемся, — закончил мужчина, — пьяный Кира вчера все угрожал, что прикончит твоего мучителя.

— Хорошо придумал, — хмыкнула Таня, но ей не нравилось присутствие отчима. Он явно уже подозревал о чем-то, поэтому она поспешила закончить разговор:

— Потом поговорим, ладно?

— Ладно… — упавшим голосом откликнулся Владимир, он тоже начал что-то подозревать и явно жалел, что его друг не сдерживал обещаний, данных на нетрезвую голову.

— Но если он что-то сделает, сразу звони, — не удержался он.

— Да-да-да, — согласилась Таня и нажала сброс. Пальцы невольно разжались и телефонная трубка упала на стол, чуть не разбившись.

«Вот оно — мое спасение, — пришло в голову девушке, — мой шанс… И если я не воспользуюсь им…»

Голос Бориса оборвал ее мысли.

— Кто это был?

— Миша, — быстро соврала она и вышла с кухни, — позвал меня гулять.

Отчим ухмыльнулся как-то нехорошо, но ничего не сказал. Таня решила, что не хочет оставаться с ним наедине и если Люси нет, ей не обязательно сидеть здесь и караулить, чтобы его грязные лапы добрались и до нее. Она догадывалась, где сейчас Люся, но это мало волновало ее.

Она быстро оделась и вышла из дома, без шапки, в распахнутом пальто, как будто на улице и в правду была ранняя весна, а вовсе не декабрь.

Люся положила на холодную землю, присыпанную тонким слоем первого, но уже начавшего таять снега, две белоснежных розы и остановила на мгновение свою руку, прикоснувшись к уже изрядно завядшим цветам, принесенным ею в прошлый раз. Под снегом чернозем был все-таки теплым и оттого, казался живым. Она опустилась на колени и прижалась лицом к холодной ограде, поглаживая пальцами мертвые лепестки и землю. Второй рукой она прижимала к груди плюшевого медвежонка, которого принесла с собой.

— Ну зачем ты ушла… — прошептала она тихо-тихо, так, что сама не услышала звука собственного голоса, — зачем ты бросила меня? Сестренка… — голос сорвался на плач и она снова начала рыдать.

С неба что-то капало и, кажется, это был дождь. Он становился все сильнее, и ей невольно вспомнилась та ненастная ночь, когда она видела Наташу в последний раз.

А что, если Таня права и в случившемся никто, кроме нее не виноват? Она же не знает ничего о том, что произошло после ухода сестры из дома… Почему она так поступила? Вдруг она пошла бросаться с балкона неизвестного дома не потому, что ей что-то сказал Кир, а из-за того, что наговорила ей она? Ведь она сама подкинула ей такую идею, она порезала руку…

Люся аккуратно положила медведя на могилу и поправила пурпурный атласный бант, повязанный на его шее. Он смотрел на нее своими немигающими глазками-бусинками и довольно улыбался.

— Нравиться он тебе? — спросила она, зная, что не получит ответа. Но Люся знала, что ее сестра любила как ребенок плюшевые игрушки, разговаривала с ними. Она представила себе, как Наташа прижимает этого медведя к груди, гладит по плюшевой голове и улыбается, выдумывая ему имя. Смешная такая привычка…

Сегодня девять дней со смерти Наташи. Сегодня ее день рождения… Ей так и не исполнилось семнадцать лет.

Люся села на лавочку у ограды и спрятала лицо в ладонях. Так она просидела долго-долго под холодным сильным дождем, а рядом с ней лежал нож, предусмотрительно унесенный из дома. Где-то в глубине души она, придя сюда, надеялась увидеть здесь Кира и наконец-то сделать то, что собиралась. А потом с чистой совестью отправиться к Наташе и маме…