Интимная жизнь элиты - Евгений Осипович Белянкин

Франции, в Монте-Карло, на Багамские острова…

В эти трудные минуты и пришел навестить Кеннет Стоун. Он сделал вид, что ничего не ведает о Чарли. Пришел сам по себе, потому как соскучился…

Максим Кеннету обрадовался, как соломинке, – все же он ему доверял… Да и кому еще можно было здесь довериться?

Кеннет терпеливо выслушал его жалобы.

– Конечно, неприятно слышать неприемлемые требования Чарли, – заметил он с виноватым лицом. – Здесь я чувствую и свою промашку. Но и Чарли по-своему можно понять. Он офицер разведки. Это его работа. И если он ее будет выполнять плохо… Но, с другой стороны, и мы должны пойти на компромисс… От него если не всё, то многое зависит.

– Я не могу выдать людей.

– А зачем их выдавать, тем более которых не знаешь. Назови только тех, с кем ты сталкивался в Финляндии… Норвегии, здесь, в Англии. Для проформы. Этого будет достаточно, но не во вред себе…

– Но во вред им…

– Тебе что, с ними жить? Детей крестить? Ты для них уже буржуй, коммерсант и капиталист, которых надо вешать на первом суку… Попав в каверзное положение, они что, думали бы о тебе? Да нет, первым, кого бы засветили, был бы ты… Остальное – риторика, дешевая пропаганда… Словоблудная философия!

Кеннет говорил неторопливо, но энергично, с экспрессией. И это, пожалуй, действовало на Максима.

– Что важнее, твоя свобода, коттедж, который я для тебя присмотрел, фирма – уже есть у нее название – «Эврика»… Или какие-то пустые разговоры о порядочности… Скажи, Максим, о какой порядочности может идти речь, если Родина заставляет тебя здесь врать, изворачиваться… А где же они, права человека?

Максим с ожесточенным лицом смотрел на Кеннета.

– Нет, я бы повел себя по-иному, – с мягким нажимом на слово «повел» сказал Кеннет. – Тебе нужна Англия, а все остальное уже не имеет никакого значения… Ты вышел из старой игры, и если ты сумеешь вывести из этой игры еще кого-то, господи, да пусть они только радуются! Холодная война закончилась. Россия вступает в европейские союзы. А русские министры да политики раскрыли такие секреты КГБ и такие тайны кремлевского двора, что ты на их фоне козявка…

Максим, казалось, заразился энергией Кеннета.

– В том, что ты сказал, есть много сермяжной правды…

– Мне-то зачем тебя обманывать?

Максим попил с Кеннетом кофе, который тот ему привез, и, проводив, вдруг возродился в прежнего неунывающего парня.

– Они все хотят, чтобы за них умирали. Все к черту! Кеннет Стоун – умница, он понимает жизнь лучше меня и лучше Снытко…

В этот вечер Максим лег в постель раньше обычного: его ничто не терзало, и он впервые заснул легким, крепким и спокойным сном.

Глава 76

Чарли Сторн заглянул к Майклу Стегнеру.

– Давно, дружище, не виделись, – сказал Чарли. – Зашел к тебе заодно и посоветоваться.

Майкл подвинул Чарли стул.

– Слушаю.

– Под моим колпаком русский агент. Раскручиваю.

– А, знаю… Это вербовочная работа Кеннета.

– Пока не получается. Может быть, что-нибудь приду-мать? Посоветуй.

– А нельзя ли ему сделать промывание мозгов? Посадить на таблетки или уколы?

– Ну а еще что?

– Перевести его в другую тюрьму и подбросить уголовника. Он сразу превратится в тряпку или в бабочку. Вить можно любую веревку.

– Вроде все оно так. Вить веревку проще… Но Кеннет просил этого не делать.

– Ну, что тогда? Он, видимо, побаивается, что его могут кокнуть? Сделай инсценировку.

– Пожалуй…

Вместе покурили и распрощались.

– Приходи поболтать, – сказал Майкл.

– Дел по горло, – Чарли резанул рукой по горлу. – А тут еще этот…

Чарли Сторн чуть не поругался с Кеннетом. Тот, узнав, что Чарли готов экспериментировать, вышел из себя:

– Ты что, решил все испортить? Я с Максимом провел столько времени, все вел исподволь, а ты… как мясник, топором. Ты что, первый день в разведке?

Чарли, смутившись, глуповато улыбался.

– Ну, понимаешь…

– Здесь нужна ювелирная работа. После твоих уголовников он замкнется, а после наркотиков превратится в дурака. Максим должен стать полноценным агентом СИС… Мы так, Чарли, не договаривались…

– Конечно, конечно, я с тобою согласен. Но…

Чарли скрыл от Кеннета, что был в тюрьме Лачмер с Майклом Стегнером. Как они думали, нужен короткий нажим.

Чарли нашел Максима посвежевшим и отдохнувшим.

– Вам, Максим, жить здесь на пользу…

Но Майкл Стегнер попытался сразу взять быка за рога:

– Мы не можем тебя долго держать в привилегированном Лачмере. Не можем держать, но и боимся за твою жизнь. Вчера ночью французы расстреляли своего агента только за то, что он перешел на нашу сторону.

– В наше время это прискорбно, – заметил, хмурясь, Чарли. – Ты будешь находиться здесь до тех пор, пока все не успокоится… при условии, конечно, глубокого взаимопонимания.

Максим разговором расстроился и стал упрямо твердить, что хочет видеть Кеннета.

Кеннет пришел и, поняв состояние Максима, выругался трехэтажным русским матом.

– Майкл Стегнер был здесь? Господи, что же такое на этом свете творится?!

Кеннет был о Майкле самого плохого мнения. Он считал его человеком ограниченным и весьма непорядочным. Единственно, где тот добился успеха – это на бабьем фронте…

– Нет, так дело не пойдет, – смело заявил Кеннет. – Они путают все мои карты.

Кеннет уехал, сказав, что через час-два вернется. Он и вправду сдержал свое слово. Даже вернулся немного раньше.

– Я был у Джорджа Белла и доказал ему, что так профессионально-порядочные люди не работают. Это я привел тебя и несу за тебя ответственность…

Он был в приподнятом настроении.

– Знаешь, а не кажется ли тебе, что ты здесь засиделся?

– Я попал в ловушку, выбраться из которой оказалось почти невозможно.

Но Кеннет его не слушал. Хлопнув в ладоши, он закричал:

– Я придумал… Максим, я все придумал! Едем в самый-самый веселый бардак с сауной и русскими цыганами…

Через полчаса Кеннет и Максим были в машине. Из Кеннета сыпались анекдоты. Но иногда он прерывался и иронически вставлял:

– Чарли оказался глупым, как пробка.

Максим почувствовал, как отходили нервы и как восстанавливалось его душевное равновесие.

Кутили на славу. В сауне пили только коньяк, наслаждаясь лаской смазливых девочек.

– Ты, совок, давно отстал от настоящих удовольствий. Мы привыкли наживать чувства только через свои эмоции. Но художникам необходима интенция – горячее живое тело в чужих руках…

Кеннет сунул в руки Максиму этюдник.

– Сейчас будем мазать на холсте.

Перед ними появилась парочка развязных пацанов. Девочка и мальчик показывали разные сексуальные выкрутасы, а они пачкали холст масляными красками.

– С натуры, – смеялся Кеннет. – Это, между прочим, хорошо успокаивает нервы… А потом мы эти кляксы