Апрельская ведьма - Майгулль Аксельссон

Плевать. Поиграли — и будет, дальше можете играть без нее, Маргареты. Скомкав свой бланк с номером очереди, она бросает его в корзину. Все. Теперь в Стокгольм. Немедленно.

Она разворачивается так резко, что задевает полицейского, идущего наискось через приемную, и прежде чем успевает подавить первый импульс, обнаруживает, что уже положила руку ему на плечо. Когда тот оборачивается, видно, что он совсем молоденький. На лице ни морщинки, как и на рубашке, кажется, будто кто-то только что выгладил его всего утюгом.

— Простите, — говорит Маргарета, — один маленький вопрос.

— Да?

Она старательно подбирает слова, выражаясь так, как, по ее мнению, должен выражаться какой-нибудь инспектор или секретарь муниципальной комиссии.

— Я должна была забрать отсюда некую личность из Муталы. Личность, задержанную сегодня утром. Биргитту Фредрикссон.

— Да?

— Но я не могу ее найти. Договорились, что она будет ждать у входа, но там ее нет.

Наглаженный морщит лоб.

— Как она выглядит?

Маргарета задумывается. А как, собственно, Биргитта теперь выглядит?

— Лет под пятьдесят. Довольно плотная. Несколько шумная.

Полицейский чуть улыбается.

— А, кажется, я знаю, о ком вы. Нам недавно пришлось ее выпроводить.

У Маргареты подкашиваются ноги. Слава богу. Биргитта была здесь, значит, ее не обманули. Подняв брови, она вопросительно смотрит на наглаженного:

— Выпроводить?

Тот продолжает уже официальным тоном:

— Она подняла тут шум, и мы велели ей покинуть помещение. Я и мой коллега вывели ее на улицу.

Маргарета проводит рукой по лбу, живо представив себе, как это происходило. Весело.

— Вы видели, куда она направилась?

— Вниз по Северной Променаден. К вокзалу.

Ей пришлось простоять на двух светофорах, прежде чем она вырулила на нужную полосу. Ее одолевало нетерпение — почему-то теперь вдруг казалось крайне важно найти Биргитту и помочь ей вернуться в Муталу.

Так. Начнем с систематической проверки вокзала. В зале ожидания Биргитты нет. Уехать она тоже не могла, за последние два часа поездов на Муталу не было. А защелки на дверях туалета в зале ожидания повернуты на зеленый цвет — «свободно», — значит, ее нет и там. Впрочем, маловероятно, чтобы Биргитта отдала целых пять крон только ради того, чтобы справить нужду в туалете. Хотя проверить все-таки не помешает.

Девчонка в туфлях на дециметровой платформе с подозрением наблюдает за тем, как она, переходя от кабинки к кабинке, опускает в каждую щель по пять крон и открывает двери лишь для того, чтобы тут же их захлопнуть. Нет там Биргитты, только обрывки туалетной бумаги на полу.

Выйдя на вокзальную лестницу, Маргарета останавливается, чтобы осмотреться. Наверное, нужно пройти через парк на другую сторону Северной Променаден, там когда-то раньше была ночлежка. Если и это ничего не даст, тогда надо снова садиться в машину и ехать в Салтэнген. Не то чтобы она была точно уверена, что Салтэнген остался тем же, что и раньше, но она хорошо знает Биргитту: та обожает бродить по следам своей былой славы.

Окинув взглядом улицу, она входит в парк и замедляет шаг: «Стандард-отель» теперь совсем не тот «Стандард-отель», и она уже не сможет пойти туда по тому же делу, что Хубертссон, и выйти оттуда с такой же сытой физиономией. Плевать. Пнув на ходу гравий, она бредет дальше, в направлении парка Карла-Юхана. Кажется, вон на той лавочке сидит компания алкашей. Она близоруко щурится: вроде бы все — мужчины, но она не раз убеждалась, что молодые мужчины и пожилые женщины издалека удивительно похожи.

Однако, подойдя ближе, она видит, что компания и впрямь исключительно мужская. Три обтерханных типа не первой молодости передают по кругу бутылку пива. Может, они и видели Биргитту, может, знают, где она... Но нет. У них лучше не спрашивать. Не то чтобы Маргарета их боялась, просто потом от них не отвяжешься. Поравнявшись с забулдыгами, она делает большой крюк, обходя их, и бредет дальше.

Минут через пять она уже сидит на одной из широких ступеней террасной набережной, на заветном местечке — позади старого ресторана «Странд», первого в Норчёпинге ночного клуба. Сидит и смотрит на реку — на Мутала-стрём. Тут так уютно, они с подружками часами тут просиживали, глядя на воду. А еще она как-то была в «Странде» на студенческой вечеринке. И Андре тоже был. Со своей женой.

Маргарета, морщась, ищет в сумке сигареты. Ох засранец! Он прямо кайф ловил, что они обе тут, рядом, и пока он обнимал Маргарету в танце, его жена, уставившись в стол, то открывала, то защелкивала замочек вечерней сумочки. А сама она, юная идиотка! Улыбающаяся, счастливая и готовая на все, стоило ему только посмотреть в ее сторону.

Здесь здорово дует, и приходится отводить рукой волосы, чтобы не подпалить их, раскуривая сигарету, но в это мгновение само пламя, оказавшись на открытом ветру, гаснет за доли секунды. Ладно, волосы важнее: прижав подбородок к груди, она щелкает и щелкает зажигалкой.

— Ух ты, явилась-таки, — раздается за спиной. — Обалдеть! Может, угостишь сигареткой?

Быть младшей сестрой Биргитты означало, среди прочего, быть ее тряпичной куклой, которую таскают повсюду с закрытыми глазами, и никогда не знаешь, где окажешься, когда наконец решишься открыть их. Так всегда бывало дома, в саду Тети Эллен: безобидная игра в любой момент грозила обернуться чем-то иным. Кусты смородины, только что бывшие стенами молочной, вдруг оказывались аптечными полками. Маргарета, не споря, склонялась над садовым креслом, ставшим прилавком, и любезно улыбалась покупательнице, которая ковыляла к ней по лужайке, пряча правую руку под кофтой.

— Давай, чур я теперь профессор, — сказала тогда Биргитта. — Такой придурочный. И я как будто спрошу у тебя, нет ли у вас в аптеке змеиного яда...

— Яда?

— Ага. А ты отвечаешь, что нету.

Маргарета, склонив голову набок, сделала книксен:

— Очень сожалею, но змеиного яда у нас нет.

Биргитта, состроив страшное лицо, выхватила руку из-под кофты и сунула Маргарете под нос стеклянную банку:

— Ха-ха! Значит, будет. Потому что у меня в банке змееныши — можете купить!

Маргарета попятилась, ощущая подступившую тошноту. Она не разглядела, что именно в этой банке, но достаточно было и одной мысли о чем-то сером и извивающемся.

— Нет!

Биргитта захохотала, закинув голову, теперь она вправду была сумасшедшим профессором:

— Ах нет?! А я как будто бы рассердился. Вы обязаны купить моих змей! Вы заплатите мне тысячу крон, или я их выпущу!

Маргарета подняла руки к лицу, заслоняясь от собственного страха.

— Нет!

— Ага, значит, нет! И тут я так рассердился, что — раз! — отвинтил крышку и ка-ак выпущу на вас моих змеюк!

Маргарета вскрикнула. Этот негромкий, но полный ужаса звук спугнул птиц с вишни, и они тенью метнулись в небо. Она уже видела змей — вывалившийся из банки пестро-серый клубок — и как они извиваются и сплетаются друг с другом на прилавке, а некоторые валятся на пол и там, свиваясь кольцами, подползают к ней все ближе, ближе, вот одна уже заползла на ногу и обвилась вокруг щиколотки... Наклонившись, Маргарета замахала руками над ногой, не смея, однако, до нее дотронуться.

— Нет, — кричала она. — Не надо! Нет! Нет!

— Да не ори ты, — спокойно сказала Биргитта. — А давай, кто выше заберется на вишню?

Банка стояла на садовом кресле. Пустая. Она все время была пустая.

Маргарета, уронив руки на колени, разглядывает Биргитту, пока та прикуривает, Биргитта отвечает быстрым взглядом, в нем — молчаливое предупреждение: я сама прекрасно знаю, как я выгляжу. Но скажешь хоть слово — и получишь так, что отлетишь!

Ее второй подбородок уже превратился в дряблый мешочек. Под глазами синие тени, шершавые губы потрескались, тусклые волосы со следами давнего перманента нависли над лицом, как полуопущенный занавес. Ляжки такие толстые, что джинсы вытерлись изнутри. Куртка проношена до того, что из кармана и из дырки на рукаве полезла белая синтетическая подкладка. А наружная ткань покрыта равномерным слоем грязи, как будто сверху на нее нанесли пульверизатором серовато-коричневый лак.

— Долго же ты, блин, ехала, — говорит Биргитта. — Уж я ждала-ждала и пошла.

— Машина была в ремонте, — говорит Маргарета. — Пока ее забрала...

Но Биргитта не слышит.

— Менты тут, суки, шизанутые...

— Неужели?

— Выходит, у них тут и по улице нельзя пройти... Я трезвая была, как стеклышко, а все равно замели. Я же им вообще ни хрена не сделала!

— А что ты в Норчёпинге делаешь? Как ты тут очутилась-то?

Биргитта глубоко затягивается и отчаянно моргает.

— Да тусовка вроде была. Не знаю толком, я вчера так ухайдакалась... Была вроде какая-то веселуха.

Провалы в памяти, отмечает Маргарета. Скоро, сестричка, мозг у тебя станет весь в дырках, как швейцарский сыр. И ты это знаешь.