Кто вы, Лаврентий Берия?: Неизвестные страницы уголовного дела - Андрей Сухомлинов

Я пришел к выводу, что они собирали провокационные материалы в отношении руководителей партии и правительства.

Больше по делу Берия мне нечего сказать».

И все же основное внимание суд уделил не этому, т. е. не фактам собирания Берия «компры» на руководство страны: этого было недостаточно для серьезного обвинения. Намного колоритнее выглядят обвинения в шпионаже, измене родине, развале разведывательных органов страны.

Наверное, поэтому среди свидетелей, вызванных в суд по делу Берия, было несколько разведчиков, в том числе и сам генерал Сергей Романович Савченко[147] — до марта 1953 года начальник Первого главного управления МГБ СССР, занимавшегося внешней разведкой.

Кстати, после войны, когда Савченко был министром госбезопасности Украины, где первым секретарем ЦК был Хрущев. Судоплатов в своей книге описывает случай, когда в 1947 году Савченко по указанию Хрущева участвовал в физическом уничтожении архиепископа Украинской униатской церкви Ромжи, который, поданным МГБ, активно сотрудничал с главарями бандитского движения, поддерживал связь с Ватиканом и вел активную борьбу с советской властью на Украине вместе с бандеровцами.

Вначале планировалась «автокатастрофа» в Ужгороде. Однако она не удалась, и Ромжа только попал в больницу. Тогда на Украину из Москвы был командирован Майрановский со своей «коллекцией» ядов. Медсестра, а по совместительству она же агент госбезопасности, и сделала Ромже в больнице смертельную инъекцию.

Операция санкционировалась Сталиным, Молотовым, Абакумовым. Принимал участие в ней и Судоплатов. Савченко за это был награжден.

Как следует из запротоколированных показаний, Савченко тоже был недоволен работой с Берия.

Он рассказал, что Берия и Кобулов резко сократили численный состав аппарата разведки — в шесть-семь раз. Берия объединил два отдела — американский и английский — в один, чем, как выразился Савченко, «разведывательная работа против главного нашего противника была по существу свернута». Без всякой необходимости Берия, по словам Савченко, отозвал из капиталистических стран всех резидентов, что отрицательно сказалось на состоянии закордонной работы. Была нарушена, а с частью агентуры вовсе потеряна связь, резко сократилось поступление разведывательной информации. Кроме того, внезапный и массовый вызов работников резидентур привел к расшифровке наших разведчиков.

Под видом улучшения работы, продолжал бывший начальник ПГУ, по указанию Берия и Кобулова в апреле — мае 1953 года были вызваны из стран народной демократии все советники МВД СССР. Вызов старых и назначение новых, менее подготовленных советников Берия и Кобуловым были произведены без предварительного согласования с ЦК.

В первых числах июня под видом улучшения работы аппарата уполномоченного МВД СССР в Германии его штат был сокращен в семь раз, в 14 округах[148] ликвидированы оперативные сектора. Все это привело к тому, что ко времени событий 16 июня 1953 года в Германии аппарат уполномоченного МВД СССР был дезорганизован. За два месяца до июньских событий из Германии было вызвано в Москву около 200 работников, хорошо знавших немецкий язык и работу. Как говорил Савченко, многие сотрудники были крайне удивлены такими мероприятиями. Он пытался возражать, хотел внести некоторые поправки, но Берия вызвал его к себе и предупредил в грубой форме, чтобы он не сопротивлялся проводившейся им реорганизации работы органов. Через некоторое время он, Савченко, был Берия снят с должности.

Свои показания генерал Савченко дополнил воспоминаниями пятнадцатилетней давности:

«Должен сказать суду, что точно такое же положение было и в 1938 г., когда Берия пришел в НКВД СССР. Он и тогда точно так же поступил с нашими резидентами. Я считаю, что все эти факты являются враждебными мероприятиями Берия, направленными на развал советской закордонной разведки.

Судья Зейдин задан Савченко уточняющий вопрос.

Член суда Зейдин: Берия угрожал посадить вас в подвал и согнуть в бараний рог?

Савченко: Да. Это было 18 апреля с.г., когда я высказал сомнение в правильности действий Берия и Кобулова. Берия вызвал меня и стал угрожать, что посадит меня в подвал. (Про «бараний рог» записи в ответе нет. — Авт.)

Слово попросил Берия.

Берия: Свидетель Савченко, кто вас назначил первым заместителем начальника разведки?

Савченко: Эту должность я исполнял до объединения МГБ и МВД в одно Министерство. (Ответ не соответствует вопросу. — Авт.)

Вопрос возник у Кобулова.

Кобулов: Были ли у свидетеля Савченко какие-либо претензии к моему руководству за время совместной работы в течение трех месяцев?

Савченко: У меня были претензии к Кобулову. Не нужно было ему вызывать наших резидентов из капиталистических стран. К моменту приезда резидентов и оперативного состава резидентур отделами Главного разведывательного управления были подготовлены конкретные предложения и намечены задачи каждой резидентуры, что позволило быстро рассмотреть вопрос об улучшении их работы. Однако Кобулов эти предложения под различными предлогами не рассматривал, резидентов не принимал. В результате, резиденты длительное время бездельничали в Москве.

В течение двух месяцев Кобулов нашим управлением не занимался.

Неожиданно со стула встал Мешик:

Я полностью подтверждаю показания Савченко. Савченко мне неоднократно говорил, что ему очень трудно работать в созданной Берия и Кобуловым обстановке».

На этом допрос Савченко был закончен. В зал вызвали нового свидетеля — генерала МВД Петра Павловича Кондакова.[149]

Кондаков тоже имел все основания обижаться на Берия и Кобулова: во время их «ста дней» он был снят с должности министра внутренних дел Литовской ССР.

Кондаков рассказал небольшой, но вполне характерный эпизод о последних для него совещаниях у Берия в 1953 году.

20 апреля 1953 года Кондаков делал доклад о борьбе с националистическим подпольем в Литве. Берия был раздражен и, не дав ему закончить доклад, стал задавать вопросы, смысл которых сводился к получению сведений о партийных органах Литвы, а также предложил охарактеризовать секретарей ЦК и обкомов Компартии Литвы. Кондаков дал положительный отзыв. Тогда Берия обозвал его дураком и чиновником в погонах.

Берия спросил: «Кто может быть первым секретарем ЦК Компартии Литвы, кроме Снечкуса?» Он, Кондаков, заявил, что ему трудно отвечать на этот вопрос, так как эта должность является выборной, к тому же Снечкус работает хорошо.

Берия обрушился на него со всевозможными оскорблениями и заявил, что снимает его с поста министра внутренних дел Литовской ССР.

Однако через три дня Берия опять вызвал Кондакова к себе. Читаем протокол допроса Кондакова.

«Не удовлетворившись моим докладом, Берия приказал вызвать в Москву моих заместителей — Мартавичуса и Гайлявичуса. 23 апреля я вместе с ними прибыл к Берия. На этом приеме Берия дал указания нам выехать в Литву, собрать материалы о состоянии партийного и советского аппарата и этот материал доложить ему через три дня. Мы выехали в Вильнюс, а вместе с нами, в качестве наблюдающего, Берия был направлен Сазыкин. Была подготовлена объективная докладная записка, однако ею Берия не удовлетворился. Он снова ругал нас и обвинял в том, что мы якобы пытаемся скрыть действительное положение дел в Литве. Снова мы выехали в Литву. 5 мая с.г. я и мой заместитель Мартавичус были опять вызваны к Кобулову. Нам объяснили, что мы приглашены для участия в подготовке проекта записки Президиуму ЦК КПСС. В действительности же оказалось, что проект указанной записки был уже подготовлен Кобуловым. В этой записке данные о репрессированных были увеличены, сюда включили даже задерживаемых, а цифру погибших от рук антисоветского националистического подполья Кобулов слишком завуалировал. По указаниям Берия в органах МВД Литвы было проведено большое сокращение штатов, ликвидированы областные управления МВД и заново расставлен руководящий состав как в министерстве, так и в периферийных органах. Это привело к полнейшей дезорганизации работы органов МВД Литвы и к тому что националистическое подполье подняло голову и активизировало свою антисоветскую подрывную деятельность».

На этом допрос Кондакова был закончен.

Последним из бывших сослуживцев подсудимых, вызванных в суд в качестве свидетелей, был разведчик Александр Михаилович Короткое.[150]

Это был легендарный разведчик. Его имя в истории этой спецслужбы стоит рядом с именами Зорге, Абеля. Одних только орденов у этого 45-летнего генерала было 10 штук.

Однако, как часто бывает, Короткое не достиг больших высот в службе, дойдя «лишь» до генерал-майора. Ветераны рассказывают, что характер у него был прямой, твердый, да и за словом в карман он не лез, перед начальством не лебезил. Все это привело к тому, что с должности зам. начальника ПГУ он был «сослан» в ГДР на не очень престижную должность уполномоченного КГБ СССР по Восточной Германии. В 1961 году Коротков скоропостижно умер от сердечного приступа во время игры в теннис. Кстати, партнером по корту в тот момент у него был сам И. Серов.