Как становятся предателями - Изяслав Кацман

методом тыка водяных пластов, на побережье сооружая солнечные опреснители, попутно вырабатывающие соль. И повсюду, где только можно, ставятся глиняные цистерны и роются пруды, куда собирается дождевая вода с десятков или даже сотен окрестных гектаров. Ну и, разумеется, не забывают строить закрытые водоводы. Мне только и остаётся в ходе редких своих визитов наблюдать, как с каждым годом постепенно покрываются зеленью садов и полей этеша всё новые площади – в радиусе добрых пяти или шести километров от Ухрат-Ума уже и не найдёшь сплошного куска пустынной земли больше десятка пиу.

Но ещё быстрее, чем тенхорабиты и присоединившиеся движутся на юг, на север перебираются рана: уже две их деревни с сотнями обитателей каждая выросли у подножья Со, посёлок образовался при серебряном руднике, и даже в главном селении Людей Света и Истины появился целый квартал беглецов от «милостей» Такумала. Процедура по интеграции таких переселенцев у жителей Вохе-По стандартная: выделяют пару-тройку пиу земли на едока, дают семенной материал этеша и корнеплодов, немного сельхозинвентаря, пашут быками участок, дают время на посадку, помогают со строительством жилья, а потом новосёлам предстоит до первого своего урожая на новом месте отрабатывать потраченное на них либо на руднике, либо на ремонте или строительстве ирригационных сооружений. Кормят тенхорабиты при этом от пуза и взрослых, и детей. Ну а дальше уже рана самим выбирать: или мотыжить выделенные куски земли, отдавая десятину на общинные нужды, или же работать «на серебре» да ремонте запруд, правда,теперь за солидное по папуасским меркам вознаграждение, намного превышающее в «корнеплодном эквиваленте» то, что можно получить, ковыряясь на своём огороде.

«Олени востока», разумеется, бегство данников совсем не радовало. Но старейшины в Ухрат-Уме его посланников с требованиями вернуть «подлецов и мятежников» вежливо слали к Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками, под чьей властью тенхорабиты находятся. А Рами же устами Сонаваралинги-таки в свою очередь советовала не драть с «новых ганеоев» по три шкуры, тогда, дескать, рана и не будут утекать на север. Мне-то давать подобные рекомендации легко. Вот только Такумалу следовать им затруднительно, мягко говоря – внутрибонкийские расклады требовали содержания внушительной дружины, на прокорм которой и уходило без остатка всё изъятое и у суне, и у рана с сувана. Уменьшить же поборы значило сократить содержание воинов. Что сразу же обернулось бы недовольством – собравшиеся в Мака-Купо головорезы или начали бы разбегаться, или бы нашли более щедрого к участникам славного братства «пану макаки» предводителя. Мой бывший подчинённый мог бы попытаться решить проблему, устранив два других центра силы – коалицию старейшин Нижнего Бонко с береговыми сонаями и старину Панхи. Но здесь он неожиданно столкнулся с тем, что его соперники за гегемонию над берегами Боо за последние годы неплохо вооружились благодаря поставкам относительно дешёвого металлического оружия из мархонских мастерских.

Кроме того, в Береговом Сонаве появился свой кузнец, умеющий плавить железо из болотной руды, и уже успевший обзавестись учениками и подмастерьями. Сей мастер, разумеется, не сам собой завёлся, а благодаря стараниям орлят из Второго Стола, провернувших целую спецоперацию, увенчавшуюся тем, что бедолаге Вотому пришлось бежать из Тин-Пау на первом попавшемся корабле. Которым «случайно» оказался фошхет Чиншара-Шудо, столь же «случайно» шедший на восток острова. Действительно случайным оказалось только попадание кузнеца в сонайское Текеме, а не в Бон-Хо, как планировалось. Впрочем, и бронзовые топоры с мечами, а также металл в слитках или прутках старине Панхи и прочим сепаратистам местного розлива также доставались не просто так – огам и ванка, живущим ближе к нам, на душу населения перепадало «почему-то» несравненно меньше, чем бонкийцам.

Размышления стратегического характера были грубо прерваны Кутукори, напомнившим, что сегодня, с началом третьей «стражи», состоится судебное заседание по первой группе мятежников. Сухо благодарю своего секретаря и отрываюсь от кресла – предстоит проделать путь от моего рабочего кабинета в переднюю часть дворца.

Обычно в этом зале проходят Большие приёмы, коих типулу-таками устраивает три или четыре за год. Форма сего мероприятия стандартная: по заранее согласованным спискам удостоившиеся высокой чести лицезреть Солнцеликую и Духами Хранимую запускаются в помещение с установленным троном и сидениями для ближайших советников. Когда соберутся все приглашённые, выходит Рами с членами Совета Солидных и Разумных Мужей. Присутствие всех почтенных советников не обязательно – хотя и желательно. По команде распорядителя-церемониймейстера гости подходят к правительнице.

А вот дальше всё протекает в весьма свободной форме: одного типулу-таками может наградить или выразить своё благоволение, другому высказать монаршую немилость или «пожелание» насчёт недопустимости тех или иных поступков, третьему сообщить о каком-нибудь поручении или назначении на должность. Иные же приглашаются для озвучивания лично повелительнице своих просьб или жалоб – как правило, касающихся общественных дел.

Сегодняшнее мероприятие в чём-то сродни Большому приёму, правда приглашённым как-то мало радости от внимания Солнцеликой и Духами Хранимой.

Я оказался последним из занявших своё место членов трибунала, ну, кроме Рами, конечно: выработанный за последнее десятилетие придворный этикет требовал, чтобы правительница появлялась на заседаниях и приёмах последней. Что вполне логично – нечего владычице Пеу ждать кого-либо из своих подданных.

Сажусь справа от рабочего кресло-трона типулу-таками. По другую руку от Солнцеликой и Духами Хранимой расположились Кинумирегуй и Рамикуитаки. Рядом со мной же сидит, вытянув до сих пор окончательно не долеченную ногу, начальник Пятого Стола Кутна-Набал.

Рами прошествовала на своё место почти сразу же после меня – благо я только что прошёл в зал заседаний через открытую галерею, где тэми сидела со своей женской свитой. В принципе, ничто, кроме требований церемониала не мешало нам выйти в зал приёмов и вместе.

Секретарь, прошлогодний выпускник «школы помощников» при Обители Сынов Достойных Отцов, объявляет первого подсудимого: «Токоре сын Тигурегуя!» Пара гвардейцев вводит названного мятежника. Заглядываю в подготовленный для почтенных заседателей «экстракт» из «судебного дела номер 051-02». Делаю это, впрочем, сугубо машинально: материалы на подсудимых «второго порядка», то есть среднего звена – ротных и взводных командиров, выведших подразделения по сигналу из штаба «Истинных дареоев», поддержавших мятеж офицеров ополчения, руководителей групп поддержки из числа штатских и прочих – мною уже просмотрены. И сроки каждому из заговорщиков уже предварительно определены. Это с самой верхушкой тайного общества ещё предстоит поработать, дабы окончательно разобраться во всех