Поцелуй - Джилл Мэнселл

— Вряд ли тебя можно винить за выбор дочери, — сдержанно ответила Джина.

— Но меня-то это беспокоит! Наши отношения испорчены, а я даже не знаю, в чем ошиблась! Я в жизни не была так несчастна! А ты, — в голосе Иззи прозвучали укоризненные нотки, — еще никогда так хорошо не выглядела. Господи, как я рада, что ты не ходила на эту ужасную вечеринку. Да что с тобой? Или Ральф опять вступил в игру?..

Джина полагала, что Ральф косвенным образом помог ей обрести уверенность. Она действительно чувствовала себя лучше с тех пор, как осадила его в тот грозовой день, когда Ральф появился в офисе Дуга, лучась самодовольством. Нанеся удар по его самолюбию, она невероятно выросла в собственных глазах, и отношения между ней и Дугом стремительно улучшались. За один день он будто стал не столько боссом, сколько настоящим другом…

На мгновение Джине очень захотелось рассказать, что вечером Дуг поведет ее в театр, но она придержана язык. Иззи либо начнет делать выводы и воображать грандиозный роман, либо покосится на нее с недоверием и все испортит. А ведь это не свидание. В конце концов, ей просто нравится быть с Дугом, в его непритязательном обществе она могла расслабиться.

— Нет, Ральф тут ни при чем. — Она внезапно ощутила уверенность. — Поверь, у меня есть здравый смысл.

— Зато у меня нет. — Иззи мрачно взглянула на свою нетронутую порцию. — Я просто ходячий ужас.

— Простите. — Один из мужчин за соседним столиком, самый смелый, откинулся на спинку кресла. — Вы, случайно, не Иззи Ван Эш?

«Стать популярной не так уж приятно, — подумала Иззи. — Вечно тебя узнают не вовремя». Но она заставила себя любезно улыбнуться.

— Да.

— Мы так и подумали, — подмигнул он приятелю. — И каково это — трахаться с Тэшем Янсеном?

Джина съежилась и затаила дыхание в ожидании, что будет дальше.

Иззи улыбнулась:

— Ужасно. Член у него еще меньше, чем у тебя.

Беда не приходит одна. Но на Дуга неприятности сыпались десятками. Как бы он ни старался, все шло не так.

— Прости. — Он снова вынул платок, чтобы вытереть лоб, и пролил виски на пиджак. — Это худшая пьеса из всех, что я видел. Наверное, ты не хочешь возвращаться в зал. Может, пропустим второй акт и пойдем поедим?

Будь это настоящим свиданием, Джина бы тоже смутилась почти фарсовым развитием событий. Но поскольку это не свидание, она не понимала, отчего Дуг так расстроен. Не его вина, что машина сломалась по пути на Парк-Лейн и ее пришлось оттолкать на обочину, а новая пьеса оказалась одной из самых скучных комедий. Поскольку это не настоящее свидание, то неважно, что волосы у нее промокли под дождем, на пальто остались пятна от машинного масла, а два ногтя сломались. Важно лишь то, что, невзирая на неудачи, она радуется жизни…

— Мы не можем уйти! — Джина казалась шокированной. — Мэвис ждет, что после пьесы мы придем за кулисы и поздравим ее. Пьеса, может, не фонтан, но Мэвис выкладывается, и это ее первая большая роль. По крайней мере, мы должны сделать ей комплимент.

Дуг не понимал, отчего Джина так радуется. Глядя на ее отсыревший жакет, он с унижением осознал, что на его новой рубашке, только что купленной, виднеются красноречивые складки. Он уже не помнил, когда в последний раз прикладывал столько усилий, чтобы подготовиться к выходу в город, и теперь с горечью осознал, что изящества у него не больше, чем у бегемота.

Худшее ждало впереди. Казалось немыслимым в таком взвинченном состоянии заснуть, но, к своему стыду, Дуг вдруг проснулся на середине второго акта от собственного храпа. Джина с трудом сдерживала смех.

— Я безнадежен, — мрачно сказал Дуг, когда они выполнили свой долг и навестили суровую Мэвис в ее крошечной гримерке. Выходя через заднюю дверь, ведущую в узкий переулок, они обнаружили, что дождь превратился в ливень. И ни одного такси.

— Вовсе нет. — Джина стиснула его руку. — Для начала, публика, наконец, развеселилась. И самое приятное в скучных пьесах то, что они чудесным образом влияют на аппетит… Почему бы не зайти в этот итальянский ресторанчик? Тогда нам не придется искать такси.

Дуг поморщился, когда мимо в кухню шмыгнула стройная официантка, разминувшись с ним на долю сантиметра. Через несколько секунд дверь вновь распахнулась, и мимо прошагал другой официант — с тарелкой ароматной пасты.

«Энтони Хопкинс, — подумал Дуг, — никогда бы не выбрал худший столик во всем ресторане». Этот актер был его тайным кумиром — кто-то однажды сказал, что Дуг немного похож на Энтони Хопкинса.

Джина, ни о чем не тревожась, внимательно читала меню.

— Я хочу мидии в винном соусе.

— Ты наверняка отравишься, — мрачно заметил Дуг. — Это будет достойное завершение вечера.

Еда оказалась прекрасной. Когда они допили кофе с ликером, Дуг чуть было не воспрянул духом, но судьба припасла для него последний удар.

Менеджер, смущенно кашлянув, возник возле их столика.

— Прошу прощения, сэр, но нет ли у вас иного способа расплатиться? Ваша кредитка просрочена.

— …Честное слово, это не проблема, — в четвертый раз повторила Джина, когда они садились в такси. — Вернешь деньги завтра, если угодно, и вовсе не обязательно все время извиняться. Такое может случиться с каждым.

«Такого не случилось бы с Энтони Хопкинсом, — в отчаянии подумал Дуг. — Проклятая кредитка, проклятый менеджер, проклятая сломавшаяся машина, проклятый дождь…»

Глава 42

Погода день ото дня становилась все хуже. В конце октября Лондон и юго-восток Англии накрыло жутким ураганом. Поскольку Иззи уехала в Шотландию на предварительную запись новогодней передачи, а телевизор не работал из-за обрыва проводов, Джина решила, что самое разумное — лечь спать пораньше. При свете свечи она медленно поднялась по лестнице, помолилась, чтобы порывы ветра не сорвали с крыши черепицу.

Она уже дремала, когда внизу зазвонил телефон. Джину охватило дурное предчувствие. В половине первого ночи звонят только с плохими вестями.

Паркетный пол холодил босые ступни. Сердце у Джины бешено колотилось.

— Алло.

Сначала Джина не поняла, кто говорит. Связь была ужасная, что-то трещало и шипело. Наконец, прислушавшись, она различила нечто вроде рыданий и всхлипываний. Точно не Иззи…

— Алло, кто это? — спросила она, уже громче. Темнота была жуткая, на улице завывал ветер.

— Мама… — проговорил тоненький голос, и снова раздался плач. — Мама, это ты?

Джина не разговаривала с Катериной с того ужасного дня, когда узнала о ее романе с Эндрю. Теперь ее рука стиснула трубку, и страх уступил место досаде.