Перворожденный (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна

Сейчас он стукнет кулаком по столу, объявит ее сообщницей заговорщика и запрет в соседней камере.

Катрина не дрогнула, ожидая реакции, какой бы она ни была.

Эрик Финистер таки стукнул по столу. Приборы подпрыгнули и со звоном вернулись на скатерть. Однако после этого он не кликнул стражу для ее немедленно ареста, а лишь потер ладонью губы, очевидно, успокаиваясь.

— Идите, леди Морено, — произнес затем, — у вас осталось мало времени, чтобы доказать мне свою правоту.

Угроза в голосе была очевидна.

Катрина убрала салфетку с колен, аккуратно свернула, положила возле тарелки. Только после этого неторопливо встала.

На какое-то мгновение ей стало его жаль. Глава королевства, обладающий почти безграничной властью в Ареноре, богатый, могущественный… и одинокий. Сестра, которой все время скучно и которую волнуют лишь развлечения, платья и мужчины. Невеста, влюбившаяся в него за внешность еще в тринадцать лет, вероятно, преданная, но совершенно чужая. Двадцать приближенных к королю людей арестованы в ожидании приговора, не по подозрению, а после признания в измене. И Нэйтан, друг, поддерживающий и всегда находящийся поблизости последние десять лет…

— Нашу правоту, — сказала Катрина твердо.

После чего направилась к дверям, не дожидаясь ответной реакции.

Катрина решительно спускалась вниз. Стук каблуков по ступеням гулко отражался от стен. Настроение было приподнятое и даже боевое.

Последняя неделя походов сюда принесла много информации и для размышлений в том числе.

Катрина прекрасно знала, чем закончилась история поиска убийцы леди Анжелики Найлеро — останься в живых другие претенденты на трон, четвертый из них никогда бы не стал королем. Тем не менее, видя события прошлого и, по ощущениям, участвуя в них, Катрина волей-неволей испытывала волнение. За Нэйтана, за Эрика Финистера и его семью, хотя и знала, что Нэйт жив и здоров, держит ее в этот момент за руку, а король Эрик всего несколькими этажами выше решает государственные дела.

Но, даже осознавая все вышеперечисленное, Катрина не могла избавиться от чувства, что то, что произошло десять лет назад, кажется более реальным, чем то, что происходит здесь и сейчас, в настоящем.

— Ого, — немедленно отреагировал Нэйтан, стоило ей появиться в зоне видимости. — Кого идем убивать? Надеюсь, не меня?

— Не дождешься, — привычно и не зло огрызнулась Катрина. — Мы с тобой еще не закончили.

Нэйт рассмеялся.

— Леди Морено, вам не кажется, что такими фразами вы только вынуждаете меня тянуть время, а не закончить все поскорее?

Хотела ли Катрина, чтобы все на самом деле закончилось как можно скорее? Она больше не была уверена.

— Не паясничай, — сказала строго.

— Я же местный шут, — отозвался узник. — Я по-другому не умею.

Катрина назвала бы его кем угодно, но только не шутом.

— Кстати, — заинтересовалась она, — а у короля есть шут? Настоящий, — уточнила на всякий случай.

Будучи так называемой тайной гостьей для других обитателей королевского замка, кроме родных Эрика, Катрина понятия не имела, кто же эти самые «другие обитатели».

— А то, — ответил Нэйтан. — Все как положено. Кто же будет развлекать людей на приемах?

— Карлик? — заинтересовалась она. Ей еще не доводилось видеть карликов. Либо их в мире осталось слишком мало, либо они тратили все магические силы и деньги на постоянную иллюзию внешности.

Нэйтан поморщился.

— Смеяться над физическим недостатком других — дурной вкус, леди Морено. Гюнтер не самый высокий парень, но точно не карлик.

— Гюнтер?

— Угу. Отличный парень, — охотно поделился Нэйтан. — Его хотели казнить за то, что он открыто травил байки о короле и высмеивал его в одной из таверн столицы. Вот я и предложил ему работу — смеяться над его величеством официально.

— Кто бы сомневался, что ты, — пробормотала Катрина.

Нэйтан сделал вид, что не услышал, продолжил, как ни в чем не бывало:

— Между прочим, Эрик его очень ценит. Он у него по совместительству шпион: ходит в город, разведывает нам сплетни, что говорят, о чем сплетничают.

Катрине захотелось прикрыть глаза рукой. И почему она продолжает удивляться?

Она присела на край матраса, аккуратно расправила платье, а затем и плащ.

— Я готова! — сообщила с энтузиазмом.

Нэйтан прищурился, глядя на нее сверху вниз.

— Торопишься, чтобы я нe начал расспрашивать тебя в ответ?

В этом была доля истины. Как правило, именно так и заканчивались их беседы: как только Катрина прекращала задавать вопросы сама, Нэйтан тут же начинал спрашивать в ответ. Причем, если она интересовалась жизнью столицы и королевского замка, то он норовил разузнать о чем-нибудь личном. При этом Нэйт даже не скрывал, что его цель — не получить информацию, а выбить собеседницу из колеи и заставить перестать «задирать нос и строить из себя важную даму», как он сам как-то признался.

— Ты уже знаешь обо мне больше, чем кто бы то ни было, — заметила Катрина.

Как бы ни нелепо, это было правдой. Ни родителям, ни сестрам, ни подругам она бы ни за что не решилась сказать то, что успела за эти недели выболтать Нэйтану. Особенно о том, что касалось жениха и предстоящей свадьбы.

— Ты обо мне, кстати, тоже, — усмехнулся он, затем бросил одеяло, аккуратно сложенное и пристроенное на койке в ногах, на пол и опустился на него на колени. — Так что в расчете.

— В расчете, — кивнула Катрина, протянула руки ладонями вверх. — Я очень хочу узнать, что было дальше, — сказала просяще и даже для вида несколько раз хлопнула ресницами.

Нэйтан посмотрел на нее осуждающе.

— Брось, на меня такие штучки не действуют.

Она только пожала плечами, не убирая рук.

Он хмыкнул этой настойчивости и накрыл ее ладони своими, теплыми, как всегда.

— Да что же это такое?! — бесновался старший Финистер. — Лошадь издохла, служанку зарезали на ярмарке!

— А я предупреждал, — заметил Нэйтан.

Он сидел на кресле в гостиной, положив ногу на ногу и качая ею в воздухе. Лорд Патриэль нервно вышагивал по комнате. Эрик и Кнот расположились на диване. Женская часть обитателей дома уже отошла ко сну, когда они собрались в гостиной.

— Не строй из себя самого умного, — прорычал отец Эрика и Эрики, перестав кружить по помещению и остановившись напротив гостя.

Нэйт равнодушно пожал плечами.

— И в мыслях не было.

— Отец, он прав, — вступился Эрик.

— Ты мне еще поговори!

— Патриэль, — воззвал к разуму родственника дядюшка. — Сейчас не время для эмоций.

— Дело говорит, — поддержал Нэйтан.

Финистер старший одарил его очередным злым взглядом. Сколько их уже было? Сотня?

— Отец, затыкая мне рот, ты все равно не решишь проблему, — вновь попытался достучаться до родителя Эрик.

— Проблему?! — окончательно вызверился лорд Патриэль. — Это не проблема. Это измена. Именно измена. Вы толкаете меня на измену!

— Вообще-то, — спокойно заметил Жорес, водя пальцем по краю бокала, который держал в руках, — измена бывает королю. А Верн еще не коронован.

— Еще! — возмутился Финистер. — Всего лишь еще! — потом тише: — И вообще, Верн мне не чужой. Он мой племянник, если ты не забыл.

Но грубый тон Жореса не смутил.

— Двоюродный племянник. Помню, — кивнул. — Но, если он начинает свое правление с убийств, наш долг помешать ему. Я тоже защищал Верна, но теперь я начинаю сомневаться в его невиновности.

Лорд Патриэль сделал по комнате новый круг.

— Значит, ты поверил ему? — совсем невежливо указал на Нэйтана пальцем.

— Стойте, — возмутился Нэйт. — Мы это уже проходили. Я не лгу. Мы это обсудили и решили считать воспоминания лошади. То, что лошадь мертва, не моя вина.

— Он прав, — согласился Жорес. Они с Нэйтаном обменялись понимающими взглядами.

Дядя Эрика нравился ему гораздо больше отца.

После еще одного круга лорд Патриэль тяжело опустился в пустующее кресло и вперился в Нэйтана взглядом.