Раздать сценарий - Александр Никоноров

Мы втроем переглянулись, не веря своим ушам. Поляна наполнилась шумом множества грубых голосов, заполняя ночь обрывками фраз.

— Какого доркисса… Да ведь это…

Меня перебили.

— Вы можете не прятаться! — окликнули с поляны. — Идите к нам, вас никто не тронет!

По спине пробежал холодок. Мои спутники дернулись, на лицах страх — даже у Хомта. Хоть что-то заставило его перестать жевать собственную челюсть. Я сделал шаг, но Сорли схватил меня за плечо.

— Я бы не спешил доверять им, парень. Мало что ли жертв на их счету?

— А я рискну!

Больше не скрываясь, я в открытую пошел к котлу, возле которого стоит татуированный. Обгоревшая посудина лежит на боку, в ее нутре можно увидеть обугленное месиво, прилипшее к стенкам обсидиановыми комками. Словно пригоревшая каша.

Боюсь ли я? Затрудняюсь с ответом; потрясение в какой-то степени отупило и приглушило чувства. Растерянный, я поравнялся с мергом. Он сделал шаг навстречу, протягивая лапу. Не колеблясь, не думая и не подозревая, я пожал скользкую… Ладонь? Болотник почтительно кивнул и деликатно отодвинул меня в сторону.

— Сперва мое слово вам, сородичи мои, рхолкары! Я буду говорить на языке наших невысоких сожителей, да будет правда услышана ими! — мерг вещал, а остальные внимали, не смея шевелиться. — Наступил тот век, пришел тот год, настал тот день и пробил тот час! И вот мы свободны! Свободны!

— Свободны! — закричали мерги.

— Мое племя, мои рхолкары! Да возрадуетесь вы мгновению сему, ибо стали мы прежними. Теми, кого помнил прошлый мир, когда не знал Ферленг людей, нольби и кримтов. За последние века мы выродились, загадили себе репутацию и очернили предначертанное нам. Но теперь, рхолкары, мы обрели себя! Да покажем мы всем, что такое истинный мерг! И да поведем мы свою войну. Войну за правду!

— За правду! — скандировали чудища.

— Роргарнона нет, но я, Дромгр, на правах одного из двадцати членов Роргарнона возлагаю на себя миссию. Вернем остальных! Я чувствую их, чувствую всех девятнадцать членов Роргарнона. Мы отыщем их. Наши сородичи присоединятся к нам и воскликнем мы вместе песнь за возвращение!

— За возвращение!

Затем Дромгр принялся говорить о вещах ну совсем странных и далеких. Из его речей я понял одно — нужно было лучше учить историю. Каждая часть его обращения заканчивалась восторженными возгласами. Десять минут шли как десять часов. Пусть сам факт говорящих и, что невероятно, адекватных мергов поражал, но составляющая речей была скучна, хоть и напыщенна, нудна, хоть и кишела выспренными названиями. На какое-то время вождь замолк, предоставив своим рхолкарам возможность поговорить. Дромгр выглядел задумчивым. Да, с приходом ума на тупых мордах угадывался знакомый спектр эмоций. Немного постояв, вождь поднял лапу; все смолкли. Поманив Фидла с Хомтом, он начал:

— Не стоит прятаться… Я понимаю ваше изумление. Вы наверное думаете, как так получилось, что слабоумные монстры вдруг заговорили?

— Вообще-то не совсем так, но суть примерно та же… — неловко сказал я.

Дромгр улыбнулся:

— Интересно?

— Странный вопрос. Только дураку было бы не интересно.

— В таком случае не стану тянуть, после стольких лет мне не до пауз и ненужных растягиваний времени. В далекие времена нас прокляли. Еще в эпоху Восстания Несогласных, когда этот мир был свободен от людей. Зачинщики смуты — лидвольцы — оказались под прессом Сжатого Кулака. Мы были в его составе. В последней битве Кулак разгромили в пух и прах, наш народ почти полностью погиб. Остались старики, женщины, дети, а также тыловые отряды, пресекающие атаки лидвольцев через Мост Надежд.

— Мост Надежд? Что-то знакомое…

— Наши земли находились в зыбунах. Они были огромны, глубоки, уютны. Сотни болот, тысячи! Мы прорывали траншеи от рек, вытекающих из Лнаминай-Лдомга, моря.

Я шлепнул себя по лбу.

— А-а-а-а! Неполное море, Спасающая Гавань, как я сразу не додумался. А мост, стало быть, тот самый — Переправа Смерти. Но там сейчас пустыня Юнаримгат.

Дромгр сник. Возможно, в глубине души он питал надежду вернуться в родные земли, но увы.

— Что случилось с болотами?

— Неизвестно, — я пожал плечами. — Человек застал то место полным песков и гигантских каменных останков. Исследователи из Ока Неба все еще засылают экспедиции, находят минералы, по своему составу принадлежащие морю. Тонны окаменелого ила, ужасная вонь и остатки неизвестной цивилизации — вся их добыча. А Переправу Смерти так и назвали — найденные конструкции похожи на некогда построенный мост. По сей день там находят трупы падших путников, сломавших ногу или разбивших голову среди обломков.

— Наш дом…

— Мои соболезнования…

Мерг тяжко вздохнул. Его соплеменники склонили головы в знак скорби. Погиб дом не только одного Дромгра, но всего племени. Всех мергов.

— Мы отбивали атаки. Одну за одной, одну за одной. Удачное расположение моста вкупе с отличными укреплениями помогли нам. Слаженность нашего народа оказала неслыханное сопротивление. Несогласные были свергнуты, их армии усеяли трупами все от запада до востока. В последнюю атаку они шли без оружия, без доспехов, опустив руки. Почти у самых стен перед Мостом Надежд лидвольцы с криками «не согласны до самой смерти!» зарубили друг друга. Они всаживали клинки в горла рядом стоящим, отсекали головы, сворачивали шеи. С улыбками, победно, будто своими действиями выигрывали войну… Исход показал, что так оно и было. Их жертвоприношение породило на свет мощнейшее в истории Ферленга заклинание.

— Что-то мне это все напоминает… — пробубнил я, неторопливо почесывая макушку. — Не первый случай, про который я слышу. Раньше что, так популярны были размены жизней на магию?

— Как сказать. Раньше магия была сильна, но однообразна. Желающий достичь недостижимое менял свою жизнь на результат. В те времена даже не обладающий крупицами волшебства мог творить ценой тела и самого своего существования.

Хомт кашлянул. Взгляд выражает: «Мы не на светской беседе!» Он выглядит продрогшим, а Фидл ежится и едва не стучит зубами. Сделав короткий перерыв, я и сам заметил, что немного дрожу — температура стремительно падает. Ночь холодна, зато неопасна.

— Наверное, тогда смертность была высока? — спросил я, погружаясь в беседу.

— Было дело, энтузиасты в те годы славились своей одержимостью.

Староста подался вперед:

— Так что стало после самоубийства лидвольцев?

— Одна из рас — вы все равно не поймете, о ком речь — сразу исчезла с лика мира, словно ее никогда не существовало, другая разлетелась облаком насекомых. Третья… Представители еще одной расы расплавились, расползлись зловонными жижами… Еще… Нет, не решусь я вспоминать. Сколь старательно я забрасывал образы на самые задворки памяти, лишь бы никогда к ним не возвращаться! Скажу лишь, что мы всегда славились магическим иммунитетом, хоть и не обладали способностями к волшбе. Сила сознания с рождения выстраивает щит, сквозь который не просочится ни одно заклинание. Но даже нам, мергам, не получилось воспрепятствовать эффекту того проклятия — наш разум затуманился. Мы потеряли мудрость, накопленную веками, мы потеряли дар речи, способность трезво мыслить… — Дромгр шлепнул кулаком по котлу, оставив там приличных размеров вмятину. — Мы превратились в тупых животных, кровожадных, нещадных и бестолковых!