Королева ночи - Эванджелина Коллинз

Это был верх элегантности, абсолютное совершенство. И Роуз захотелось съежиться от страха.

Ее рука слегка дрожала, когда она укладывала ожерелье назад в коробку.

— Ты не должен делать мне такие подарки. Нет необходимости.

Он нахмурился.

— Но подарки не делают по необходимости.

Но это был не подарок, то есть не совсем подарок. Это была изысканная и очень дорогая безделушка, которую мужчина дарит любовнице за оказанные услуги. Просто иная форма компенсации. Благодарность за хорошо сделанную работу. Благодарность, которую он ощущал.

И почему он решил сделать это сегодня? Почему не вчера или не позавчера? Почему он должен испортить последние два дня, твердо напомнив ей, кто она для него?

Джеймс, должно быть, купил его в тот день, когда они уезжали из Лондона. Он верил, что это необходимо? Если так, то ей следует поправить его. Хорошо еще, что он не проявил свою благодарность сразу после того, как встал с ее постели.

Прикрыв веки, Роуз удержалась от искушения принять ожерелье. Порадоваться, как обычному подарку, что было не так. Она протянула рубин назад.

— Ты не должен покупать мне подарки.

— Да, не должен. Но я хочу. Я выбрал его, думая, что оно тебе понравится. Я хотел… — Джеймс покачал горловой, глядя на сад за террасой. — Я никогда не дарил подарков женщине и не получал в ответ благодарность большую, чем улыбка. Думаю, мне надо быть благодарным за то, что ты не швырнула его в сад. — Его рука накрыла коробку, но затем он убрал ее, оставляя коробку на ее раскрытой ладони. — Я не возьму его назад. Оно твое, делай с ним что угодно. Продай, если хочешь.

Боль на его лице была не наигранной. Это пронзило ее сердце с такой силой, что из ее груди вырвался вздох. Еще раз покачав головой, Джеймс поднялся и хотел уйти. Роуз, потянувшись, схватила его за запястье. Он мог освободиться, но не сделал этого. Он стоял, она продолжала удерживать его.

— Пожалуйста, не уходи.

Роуз слышала его глубокий вздох, слышала ту боль, с какой воздух вырвался из его легких. Затем Джеймс медленно повернулся к ней. Его лицо превратилось в безжизненную маску. Взгляд упал на ее руку, все еще сжимавшую его запястье. Роуз разжала пальцы, отпуская его. Это было так трудно — позволить ему уйти, но она знала: это ничто по сравнению с тем, что предстоит завтра.

Ей потребовалось время, чтобы найти правильные слова.

— Мм… прости. У меня нет опыта в получении подарков. Прошли… годы, с тех пор как я получила последний подарок. — Еще до того, как умер отец и она превратилась в проститутку. — Мне не следовало… — Не в состоянии встречаться с его жестким взглядом, она опустила голову. — Спасибо. Оно великолепно. Просто восхитительно!

Где-то зачирикала птичка. Ветерок шелестел листьями низкого кустарника, обрамлявшего по периметру дом. Она взглянула на Джеймса сквозь ресницы, надеясь, что, может быть, не окончательно испортила их последний день. Он, наверное, думает, какая же она холодная, и как жестоко было с ее стороны принять его подарок с таким бессердечным пренебрежением. Разве он обязан дарить ей такие вещи? Раз за разом Джеймс доказывал, что не похож ни на одного мужчину, с которым ее сталкивала судьба. И снова она встретила его усилия недоверием и подозрительностью. Это чудо, что он так терпелив, у другого на его месте давно бы опустились руки. Нет, она не заслуживала такого мужчину.

— Мне очень жаль, Джеймс. Пожалуйста, прости меня, — прошептала Роуз.

Он еще раз вздохнул, но на этот раз звук содержал уступку.

Ее рука дрожала, когда она снова протянула коробку.

— Ты окажешь мне честь?

Уголки его губ приподнялись.

— Конечно, — сказал он хрипло, беря коробку.

Потянув шаль вниз, она открыла обнаженные плечи и повернулась к нему спиной. Железная скамья скрипнула, когда он уселся рядом с ней. Джеймс надел ожерелье на ее шею. Камень холодил кожу, устроившись как раз над ложбинкой ее груди. От прикосновений его пальцев к шее дрожь пробежала по спине. Роуз вздрогнула, когда он щелкнул застежкой.

Повернувшись лицом к нему, она прикоснулась кончиками пальцев к ожерелью. Это рубиновое сердечко будет всегда напоминать ей о времени, проведенном с благородным и добрым мужчиной, которого она будет любить всю оставшуюся жизнь.

— Ну вот… Ты забрала мое сердце, Роуз.

Она прикусила губу, слезы внезапно подступили, наполнив глаза. Как она сможет отпустить его?

— Ты знаешь, что я люблю тебя?

Он кивнул.

Она прикрыла рубин рукой, прижимая его к сердцу.

— Спасибо. Я всегда буду радоваться ему, — сказала она, делая все, чтобы сдержать слезы, готовые пролиться.

— Но все еще не улыбнешься? — спросил Джеймс и улыбнулся сам.

Тихий смех вырвался из ее груди.

— Вот тебе моя улыбка и моя благодарность, — сказала она и протянула ему обе руки, а носом потерлась о его галстук, вдохнув его аромат. Что она сделала такого особенного, чтобы заслужить такого мужчину, как Джеймс? А затем отклонилась, чтобы заглянуть ему глаза. — И можешь получить больше, если хочешь.

— Больше?

Джеймс обнял ее, его крупные ладони прошлись по ее спине и остались лежать на ягодицах.

Роуз вздрогнула, прижавшись грудью к его широкой, словно надежная стена, груди. Внезапно желание снова охватило ее.

— А как же бумаги на твоем столе? Они могут потерпеть часок?

Джеймс сжал ее ягодицы и проговорил изменившимся голосом:

— Они обойдутся без меня весь оставшийся день.

Роуз удивленно вскрикнула, когда он внезапно поднялся и подхватил ее на руки. Она чувствовала, как напряглись под сюртуком его мускулы.

— Когда я увидел это ожерелье в магазине, то первым делом подумал, что ты обязательно должна носить его.

— Правда? — Роуз приподняла брови. — Думаю, что смогу выполнить эту просьбу.

Вполне возможно, что они попались на глаза миссис и мистеру Уэббам в коридоре, но Роуз смотрела только на Джеймса. Когда они вошли в его спальню, он осторожно поставил ее на ноги около кровати. Синие шторы были раздвинуты, и вся комната залита теплым солнечным светом.

Прежде чем положить ее на постель, он прошептал:

— Повернись.

Роуз хотелось, чтобы он попросил. Его учащенное дыхание касалось ее шеи, пока он расстегивал пуговицы на ее платье. Нельзя сказать, что его пальцы двигались с уверенной легкостью, — скорее, Джеймс немножко застревал, уделяя больше внимания, чем нужно, каждой очередной пуговке. Ясно, что для него это была новая задача, и это согревало ее сердце.

Вскоре зеленое кашемировое платье лежало на полу вокруг ее ног. Затем Роуз почувствовала, как он вынимает шпильки из ее прически. Одну за другой, пока тяжелая масса темных волос не упала на спину. Она услышала шуршание ткани и уголком глаза увидела, как Джеймс бросил сюртук на спинку стула. Повернувшись, она стала расшнуровывать корсет, но он поднял руку, останавливая ее.