Отдай туфлю, Золушка! (СИ) - Анастасия Разумовская

впилась пальцами в пальцы, но даже в неверном свете факелов было видно, как она трясётся.

— Бу, — выдохнул Дезирэ резко.

И девушка дёрнулась, попытавшись сползти вниз. Он рассмеялся.

— Сиди-сиди, я пошутил. Тебе было смешно?

Синди молчала. Дезирэ стиснул её плечо. Девушка закусила губу, чтобы не вскрикнуть.

— Тебе было смешно? — он добавил в голос жёсткости и льда, чётко цедя каждое слово.

— Да, — пискнула Золушка.

— Врёшь. Если бы было смешно, ты бы смеялась!

Она судорожно изобразила смех.

Дезирэ стало скучно. Обычно они сопротивлялись дольше, а тут… Принц поднялся с досадой. Вот ведь… переборщил, кажется.

— Сразу внесу ясность, — сухо заметил, зевая, — у тебя два варианта: умереть или делать всё, что я скажу. Мне насрать, что там с Марионом и где он сейчас. Он просто должен быть тут. Чем скорее, тем лучше.

— Я…

Младший сын короля закатил глаза.

— Да-да. Ты — идиотка, никчёмный, ничего сам не умеющий фейский выродок. Я в курсе. За тебя всё мамочка сделала. Ну так пусть мамочка и делает дальше. Сейчас мы с тобой вернёмся к ней, и ты хоть гавкай, хоть плачь, хоть рыбку изображай или на одной ножке скачи, но уговори её вернуть мне братика. Физически, на его душу мне плевать. Если Карабос согласится — твоя удача. Откажет и будет продолжать упорствовать… Ну, извини. Тогда у меня руки развязаны. А ты знаешь, что по законам полагается за приворот? Нет? Ну, я тоже точно не помню, но самая гуманное из обещанных наград — сварить заживо в кипящем масле. Эй-эй, сознание не терять! У тебя на это нет времени. Поняла?

— Д-да…

— Готова вернуться к мамочке?

Золушка бросила на мучителя жалкий затравленный взгляд.

— Д-да, Ваше высочество.

Он снова мягко и нежно улыбнулся ей.

— Малютка, только чур на меня не сердиться. Я ничего против такой симпатичной крошки не имею. Ничего личного, ты ж понимаешь, да? Тебя просто подставили, я знаю. Ты сама по себе-то девочка хорошая, добрая, дура, но добрая и сознательная. Тебя просто подставили.

— Да, — Синди всхлипнула и закрыла лицо ладонями.

— Ну-ну, — прошептал Дезирэ, привлёк девушку к своему животу и погладил по волосам. — Ну-ну, поплачь, раз плачется. Что ж поделать. И кстати, рыжий тебе идёт, напрасно ты его спрятала.

Золушка вздрогнула и уставилась в его добродушное лицо.

— А ты не знала, да? Впрочем, откуда бы. Но чтоб ты понимала: я наделён удивительным даром видеть сквозь иллюзии, малышка, — и он ей заговорчески подмигнул, окончательно растоптав.

В дверь постучали. Кого ещё там принесла нелёгкая? Но Дезирэ понимал: раз кто-то дерзнул отвлечь принца от дела, значит, что-то срочное.

— На вот, — протянул ей платок, — у тебя минуты три, чтобы успокоиться и высморкаться. Раздувшийся от слёз нос, знаешь ли, никого не красит, а уж с рябым лицом и вообще выглядит ужасно.

И вышел, беззвучно посмеиваясь.

В коридоре у двери в допросную замер один из лейтенантов Дезирэ. Всегда бесстрастный, словно статуя.

— Ваше высочество, простите. Поступило донесение.

Принц принял из его рук белый лист бумаги. Прочитал. Выругался сквозь зубы.

— Что-то произошло? — вежливо уточнил лейтенант.

— Да нет, ничего… Просто одна конкретная бабуля повстречалась со мной, будучи мёртвой. Притом мёртвой вот уже неделю как.

— Прикажете арестовать мадмуазель Катарину?

— Который час?

— Пять часов по полудни, Ваше высочество.

Дезирэ хмыкнул:

— В таком случае, арестовать чертовку можно будет, лишь взяв штурмом замок её отца. А это вряд ли понравится Его величеству. Пошли приказ коменданту Малого Замка отменить досмотр выезжающих за стены города.

Так… в гостиной, куда все спустились тем утром, стоял полумрак. Фигуру они скрыли при помощи шерстяных пледов. Да и горб сильно исказил очертания. Шпагу, скорее всего, спрятали в трость. Не понятно, как, но, Дезирэ не сомневался, что именно туда. Чепец скрыл пол лица, особенно с учётом его наклона. Зубы зачернили углём. На руках были раскрашенные перчатки из тонкой кожи. Из чего сделали ногти — не понятно, но это и неважно. А морщины? Из чего, чёрт возьми, эти засранцы сотворили морщины?

Принц думал об этом, пока вёл дрожащую, словно ягнёнок перед рагу, Золушку в пыточный зал. И только, когда она, всхлипывая и заикаясь, пища от страха и обиды, начала ныть что-то там матери, вдруг осознал: воск. Проклятье! Ну конечно — воск! Что ж ещё⁈

* * *

В лесу было тихо и тепло. Марион валялся, глядя на голубые просветы неба в сосновых кронах, и лениво размышлял о том, что делать дальше. В голове всё ещё толклись мысли про неё, мешая думать, но средний принц уже привык их игнорировать. Или, возможно, это так расстояние действовало, ослабляя чары? Порой Мариона накрывала волна дикого желания лететь и мчаться к любимой Золушке, но он каждый раз побеждал её одним и тем же приёмом: «Да-да, — уступал сразу и безоговорочно. — Конечно, прямо сейчас… Только ещё пол часика отдохну и вот тогда со свежими силами…». Средний сын короля был великим прокрастинатором, только не знал об этом.

— Зачем ты меня искал, Дезирэ? — шептал Марион, грызя соломинку. — Нет, ну понятно: папенька попросил. Но вряд ли он давал тебе полномочия охотиться.

Определённо, у Рэза был свой интерес. И чем больше Марион думал об этом, тем сильнее среднему принцу становилось не по себе. Младший точно разыгрывает какую-то свою хитроумную партию и, судя по категоричности, с которой шла охота, эта партия сейчас находится на пике. А у Мариона нет даже предположений, во что именно играет брат.

Хуже того — у Мариона нет союзников.

И он сразу вспомнил Катарину и улыбнулся. Удивительно смелая, решительная девушка. Пока Рамиз блеял и ломал руки, дочь графа Эстского разработала и воплотила крайне рискованный план. И самой рискованной его частью стала мизансцена в гостиной. Дезирэ сидел напротив своей дичи и… и не понял, кто перед ним. А Катарина… вот это выдержка! Да уж. Если на ком и жениться, то вот на такой умнице, а не на Золушке, конечно.

— Эта умница обыграет тебя, Мар, облапошит и сама станет во главе королевства, — тут же попенял сам себе.

Что значит — кровь. Прадед Катарины, помнится, был знаменитым вором, которого так и не уличили в хитроумных проделках. Все знали, все всё понимали, но ни к чему не могли придраться. А фальшивое золото, им созданное, до сих пор не вышло из оборота, и, если его замечали и изымали, то лишь потому, что, век спустя, оно стало ржаветь.

Марион вспомнил, как соблазнял красавицу в вечер прошлого бала,