Аниран расправляет плечи (СИ) - Селютин Алексей Викторович

     - Ни на шаг отсюда, Бертрам, - скомандовал я, подозрительно осматриваясь. - Ты сам всё знаешь.

     - Никто из нас не двинется с места. Ни мы, ни они, - сурово отрапортовал Бертрам, кивнув головой в сторону храмовников. Как я успел узнать, он не терпел их на уровне с Каталамом. У обоих были какие-то счёты к ним.

     Словам Бертрама я мог верить. Если придётся, он первым обнажит меч и убьёт каждого, кто посмеет навредить анирану.

     Я направился к беседке и остановился у небольшого деревянного столика. Сидевшего за ним человека я едва узнал. Его Святейшество, без обязательного макияжа и жутких, с моей точки зрения, одежд, был похож на самого обычного человека. Высокого, худощавого и довольно строгого.

     - Некрасиво заставлять меня ждать, - начал он, даже не оторвав взгляда от бумаг.

     - Ваша Святость, - я намеренно исковеркал его титул, чтобы он понял, что я не намерен плясать под его дудку. - Я едва прибыл из долгой поездки. И, вместо отдыха, вынужден был решать не терпящие отлагательства вопросы. А затем, когда вернулся и надеялся хотя бы пожрать, ваши нервные люди опять перехватили меня. Поэтому сейчас я лишь надеюсь, что разговор не затянется.

     Эоанит склонил голову, изучая меня. Я взгляда не отвёл.

     - Моё Святейшество, - поправил он и пригласил присаживаться. Затем щёлкнул пальцами, как делали все власть предержащие в этом мире, и приказал возникшему, как чёртик из табакерки, слуге. - Крайне быстро принеси анирану лёгкий перекус. И мармасского ещё.

     - Благодарю, - не стал я выпендриваться и приземлился.

     - Всё в трудах, да в трудах, аниран? - улыбнулся он. - Как прошла поездка?

     - Всё под контролем, - уверенно отстрелялся я. - Меня видят, меня слушают. Как и должно быть.

     - А мои дела немножко ухудшились, - слегка разочарованно произнёс Эоанит.

     - Надеюсь, не я стал тому причиной?

     - Конечно же ты, - Эоанит, видимо, никогда не искал обходных путей и практически сходу рубил правду-матку. - Сборы в храме уменьшились наполовину, - он указал рукой на бумаги, которые лежали перед ним на столе. - И примерно такая же ситуация в местечковых приходах. Чернь больше не желает славить Триединого. Не желает оставлять подаяния. Все говорят лишь об аниране.

     - Разве ж это не прекрасно? - я тоже не умел играть в дипломатичность. - Наконец-то овцы перестанут ими быть. И вспомнят, что они люди...

     - Не понял, о чём ты? - Эоанит нахмурился.

     - Так, мысли в слух, Ваше Святейшество.

     - Я не шучу! Доходы церкви упали. И в том твоя вина, ведь в своих речах ты не упоминаешь Триединого. Ты не говоришь про нас - пастырей его и наместников. Ты не требуешь от черни послушания и покаяния. Ты требуешь от них веры не в НЕГО, а в себя. Ты - всего лишь посланник! Мелкая сошка по сравнению с НИМ!

     Вечер очень быстро перестал быть томным. Я почувствовал, как где-то глубоко внутри зарождается негодование. Оно поднималось и желало быть извергнутым наружу.

     - Я бы не хотел пускаться в религиозный диспут, ведь мало в этом смыслю...

     - В этом твоя правда несомненна, - моментально среагировал Эоанит. Он, как я понял, был очень большим любителем засаживать под ногти мелкие иголки.

     - Но почему они должны славить ЕГО? - я совсем не обиделся, и повёл бровями вверх, указывая на небо. - Он покарал вас. Лишил всего: счастья, надежды, уверенности в завтрашнем дне. Почему люди должны молиться ему, а не проклинать?

     - Не сметь! - костлявый кулак засадил по столу, сбив глиняную тарелку с яствами для анирана, которую только-только принесли. Впрочем, я не расстроился. Есть из рук Эоанита было слишком стрёмно. - Ты говоришь, как апостат! Это неприемлемо! Мало того, что ты сосредоточил внимание всей столицы на себе, ты продвигаешь в народ идеи, идущие в разрез с идеями церкви. Ты действительно считаешь себя такой важной персоной? Ты не уникален. Ты - один из. Почему ты считаешь, что вера черни должна сосредоточиться на тебе, как вере в нечто равносильное Триединому?

     - Потому! Что я! Могу! Вас спасти! - чётко отчеканивая каждое слово, выплюнул я. - Я, а не ОН! Я не желал оказываться здесь. Я хотел жить в своём мире и пользоваться его благами. Но всё же я здесь. С этим уже ничего не поделать. Я смирился со своей участью. И, наблюдая за вашим мерзопакостным миром, я принял несколько важных для себя решений. Я решил вас спасать... Да, именно так! Я спасу вас через веру в самого себя. Я дам толчок вашей цивилизации. Я постараюсь её возродить и исцелить...

     - Исцелить? Забавно, - усмехнулся Эоанит. - Ты можешь нас спасти? Но как? Ты обрюхатил хоть одну девку? Нет? Нет, конечно же. Никто из аниранов не способен на это. Уж я бы узнал. У того же Белого Великана девок в избытке, но ни одного отпрыска, способного стать будущим Великаном, почему-то нет. Из Флазирии тоже нет достойных внимания вестей. А ты? Что скажешь ты?

     Я превратился в каменную статую и про себя молился, чтобы по моему лицу Эоанит ничего не смог прочесть.

     - То-то же, - хмыкнул он, неправильно оценив мою напряжённость. - Вы все бесплодны. Бесполезны, сколько бы вас не вышло из тени рано или поздно. Вы здесь с другой целью. Но ты... Да, именно ты начал меня беспокоить очень сильно. Твоя активность мне не нравится. Ты слишком быстро решил приступить к изменению сложившегося уклада. Это крайне опасно. И если ты действительно прочёл священную книгу, а не заснул на её страницах, ты должен это понимать.

     - Всё, что я делаю, во благо Астризии. Во благо этого мира.

     - Ты хочешь стать милихом?

     - Я желаю лишь одного - дать вам шанс на спасение.

     - А может, ты драксадар?

     - Что? - я опять напрягся. Опять всплыло это слово. Опять этот чёртов "драксадар". А я ведь про него толком ничего не узнал. Так, лишь то, что это слово - антоним слова "милих".