Хроники Расколотого королевства - Фрэнсис Хардинг

— Ты что-то путаешь, дорогуша, — ответила тетка с горбатым носом, похожим на согнутый палец. — Старьевщики не берут пассажиров. Речники запрещают. Правду я говорю, Бутербара?

— Правду, правду, — подтвердила ее товарка. — Скажи, Тар?

Таром звали молодого старьевщика, сидящего за прилавком в маленькой лодке. Тот решительно кивнул. Прочие старьевщики подтвердили, что не берут пассажиров.

— Может, то был не старьевщик, — предположила Бутербара. — А просто лодка у него грязнющая такая.

Мошке оставалось только согласиться с ней. Рыночный час подходил к концу, старьевщики один за другим отвязывали свои лодки и отчаливали. Мошка уже собралась уходить, как вдруг кое-что привлекло ее внимание.

На ближайшем пароме у самой палубы под ворохом дамского белья она заметила кремовый рукав с голубой вышивкой по краю. Она перебралась с баржи на паром и притаилась за одной из множества громадных куч тряпья. Услышав, как ворочается Сарацин, она сняла ремешок с плеча и поставила коробку с гусем рядом с собой.

Осторожно, чтобы не обрушить всю кучу в реку, Мошка потянула за рукав, но тщетно. Тогда она дернула сильнее — с тем же результатом. Просунув руку вглубь, Мошка поняла, в чем дело, — край одежды застрял между досками. Девочка сообразила, что там есть люк, ведущий в трюм.

Она нащупала кольцо и, приподняв люк, вытащила одежду. У нее в руках оказалась женская накидка с короткими рукавами, такую носят поверх платья. Расправив накидку, Мошка оценила, что та рассчитана на очень крупную женщину. По воротнику и рукавам шла голубая вышивка в цветочек, а в районе живота темнело непонятное пятно — то ли пролитая подливка, то ли… Сомнений не оставалось — именно в эту накидку неизвестный маньяк обрядил мертвого капитана Куропата, когда тащил его в брачный дом.

Возможно, этого хватит, чтобы снять вину с Клента. Не обязательно самой искать убийцу Куропата, выяснять, как эта накидка оказалась здесь. И почему она застряла в люке…

Мошка приоткрыла люк и увидела в темноте громоздкий угловатый предмет с металлическими скобами. Она просунула голову вниз и учуяла необычный металлический запах. Вдруг паром дернулся, и Мошка, охнув, рыбкой нырнула в темный трюм. Люк захлопнулся над головой.

— Дно зацепили? — услышала она голос с палубы.

Ушиблась Мошка не сильно, но ее сковал страх. Вокруг стояла кромешная темень. Девочка бессильно моргала, но перед глазами только плавали бордовые пятна.

— Тут глубоко, какое дно? Разве что «Летицию» за борт.

— Тар, — обратился один человек к другому с подозрительной интонацией. — А это здесь откуда?

— Что?

— Накидка эта. Ее давно пора сжечь или порезать на кусочки. От греха подальше.

От этих слов Мошка покрылась мурашками, и сердце ее заколотилось как бешеное.

— Раз ты так переживаешь, сейчас в трюме уничтожу.

Люк открылся. Темноту прорезала полоса света. По веревочной лестнице в трюм полез человек.

Мошка на карачках метнулась за массивный предмет, похожий на раздутый клавесин. Но вместо клавиш она нащупала два металлических лотка с зазором между ними. Недолго думая она просунула туда руку и, убедившись, что места хватит, забралась внутрь целиком.

Тяжелые ботинки ударили в пол, потом раздался звук разрываемой материи. Мошка тем временем ощупывала стенки, пытаясь понять, куда она залезла. Верхняя полка была гладкой, но не металлической и не деревянной, а — как бы странно ни звучало — бумажной. Плоскость, на которой Мошка лежала, оказалась испещрена мелкими значками, смазанными какой-то жидкостью. Поднеся руку к носу, Мошка безошибочно узнала запах чернил, и ее охватил ужас.

Получалось, что она — единственный человек в Манделионе, не считая самих заговорщиков, кто знает, где спрятан злополучный печатный станок. Дело за малым — придумать, как выбраться отсюда живой.

«У» ЗНАЧИТ «УЖАС»

«По крайней мере, — думала Мошка, — прямо сейчас печатать они не будут, значит, можно не бояться, что меня расплющит».

Через щель между пластинами она видела, как старьевщик по имени Тар быстрыми движениями располосовал одежду и бросил лоскуты в угол. С ножом он обращался профессионально. Уничтожив накидку, он подошел к стене, где были развешаны белые прямоугольники.

— Бумага почти высохла, — крикнул он наверх, в люк.

— Тише ты, — раздался недовольный голос, — мы еще не вышли из города. Предлагаю плыть в Радоволье, пока туман совсем не рассеялся. Скоро поднимется ветер.

Мошка слышала приглушенные крики чаек, перестук копыт и человеческие голоса. Где-то сверху в воду опустилось весло, и балки парома издали протяжный скрип. Река без слов рассказывала свою историю.

Время от времени раздавался оглушительный свист, он медленно нарастал, кнутом бил по ушам и снова затихал. Над рекой гомонили птицы.

Тар подошел к печатному станку. Мошка услышала два металлических щелчка, словно ключ лязгнул в замке. Верхняя пластина дернулась и просела на два пальца.

— Эй, Тар, — позвал сверху второй старьевщик. — Иди-ка взгляни.

Темный силуэт отошел от станка и вылез из трюма по веревочной лестнице.

— Что там?

— Вот и посмотри. Я с веслами занят. Там, около крышки. Знакомая штука?

— Кажись, нет. Впервые вижу. Вроде шляпная коробка.

Во мраке трюма глаза у Мошки стали как две черные монетки.

— Загляни туда, что внутри?

Тар нагнулся и поднял коробку. Затем встряхнул ее несколько раз.

— Осторожней, парик испортишь. Да что с тобой?

— Там что-то живое, — неуверенно произнес Тар. — Соррел, честное слово. Сейчас разберемся. Дай-ка мне багор.

Наверху с коробки сняли крышку. Через миг Мошка услышала дружный хохот.

— А я-то думал, что за черт! А тут у нас такой красавчик. Кто-то оставил тебе подарок. Что ж, сегодня у нас будет суп из гуся.

— Подожди, — сказал Тар с сомнением в голосе. — Это ж гусь из «Серого мастифа». Точно тебе говорю.

Мошка ушам своим не верила — всё произошло как предсказывал Клент. Выставив Сарацина на бой, он фактически спас ему жизнь. Старьевщики узнали отважного победителя циветты, животного королевы Капиллярии. В их черствых душах что-то шевельнулось. Как будто луч солнца упал на них из-за туч, и они прониклись жалостью к несчастному созданию.

Щелкнул взведенный курок.

— Тар? Что ты делаешь? С ума сошел? Убери мушкет!

Мошка нахмурилась. Благодатная картина трещала по швам.

— Говорю тебе, это гусь из «Серого мастифа». Знаешь, на что эта тварь способна? Да она тебе ногу сломает, как ветку!

— Если ты выстрелишь, нас услышат на улице. Об этом подумай! Каждое подворье, каждый Речник отсюда до Радоволья. Убери, сказал.