Три красавицы на одну ночь - Дарья Калинина

— Ну что? Убедилась? — поинтересовалась Хаям. — Я — живая?

— Да! — ошеломленно потрясала головой Женя. — Но как же так? Я своими глазами видела тебя в ванной. В крови!

— И на груди у меня была огнестрельная рана! — с каким-то мрачным удовлетворением закончила за нее Хаям. — Глубокая!

Женя кивнула, не в силах выговорить ни слова.

— Муляж, — равнодушно отозвалась Хаям. — Куплен в магазине приколов. А кровь купила на рынке. Договорилась с торговкой, она мне целую бутылочку, когда теленка резали, нацедила.

— Но кровь была и на ручке двери, и на ступенях лестницы! Ее взяли на анализ! Менты должны были понять, что кровь телячья.

— Там была моя настоящая кровь, — сказала Хаям, продемонстрировав небольшую и уже затянувшуюся царапину повыше локтя. — Немножко покапала для пущей правдоподобности.

— Но тебя же опера осматривали! — воскликнула Женя, выдвигая последний аргумент. — Как они могли не понять, что ты живая?

— Боже мой! — разозлилась Хаям. — Ты этих оперов сама, что ли, не видела? Мальчишки сопливые! Что они понимают в трупах! Видят, девка лежит, одежда в крови, на груди рана. Они даже пульс не пощупали. Впрочем, если бы и пощупали, невелика беда. Там в этом же магазине специальные накладки продаются. Телесного цвета. Налепишь на руки и шею, и порядок. Если сердце не прослушивать, то ничего не обнаружишь. — И, махнув рукой, Хаям закончила: — Так что обмануть тех оперов был сущий пустяк. А прибытия врача я дожидаться не собиралась. Села в свою машину и уехала.

— А телефон? Зачем ты выбросила свою сотовую трубку?

— Ах это! — усмехнулась Хаям. — Мне ее отец купил. В ней было специальное устройство вделано, чтобы в любой момент определить, где находится данная трубка и ее обладатель. Разумеется, я должна была от нее избавиться в первую очередь.

— Но зачем? — продолжала недоумевать Женя. — Зачем тебе понадобилось инсценировать свою смерть? Только для того, чтобы оказаться в этом месте?

И она выразительно обвела вокруг себя рукой. Лицо Хаям при этом исказилось от ярости.

— Саид! Собака! — выругалась она. — Это его проделки. А Азиз просто дурак! Да и я хороша! Зачем только я пошла на поводу у своего кретинского братца? Знала же, что он полный придурок.

— Это ты про Азиза? — уточнила Женя, у которой от обилия в этой семье строящих друг другу козней родственников уже пошла голова кругом.

— Про него самого! — злобно подтвердила Хаям. — Его и отец потому признавать не хотел. Мать у него дебилка. Вы ее видели?

Леся машинально кивнула.

— И сынок от нее недалеко ушел, — произнесла Хаям. — Только что на рожу смазлив, вот и все его достоинства.

И, стиснув кулаки, Хаям буквально простонала:

— И надо же, я, такая умная, и почему-то повелась на его идиотский план!

— Расскажи, — тихо, но твердо потребовала у нее Женя. — Расскажи мне все, как было! Может быть, я сумею тебе помочь.

Хаям кинула на нее взгляд раненной насмерть тигрицы. Но похоже, она в самом деле находилась в крайней степени отчаяния. Потому что возражать не стала. Вместо этого послушно присела на кровать и потянула следом за собой гостью. Больше в комнате присесть было некуда, несмотря на близкое родство с членами преступной группировки, Хаям в этом доме жила, похоже, не в лучших условиях, чем Женя. И, сидя на своем порядком продавленном матрасе, Хаям поведала Жене о том, как она очутилась в этом месте.

Леся с Кирой рыскали по дому уже второй час подряд. За это время они перезнакомились со многими его обитательницами, по словам которых оказалось, что в доме проживает от пяти до десяти девушек. Состав их постоянно менялся. Одних привозили, других увозили. Девушки были милы, общительны, но на редкость простодушны и потому бесполезны. Свое время они проводили, совершенствуя, по требованию Саида, свою красоту и знание языка той страны, куда им предстояло ехать.

И, осмотрев дом, подруги так и не сумели найти ничего подходящего, где можно было бы спрятать на время штурма всю эту орду доверчивых красоток. Во время обсуждения плана Герман и его коллеги так и не удосужились ни нарисовать подругам план дома, ни даже примерно объяснить, где там можно спрятаться достаточно надежно, чтобы бандиты не вломились и не похватали девушек как заложниц. В этом случае штурм мог закончиться большими жертвами как раз со стороны тех, кого собирались спасать.

— Тут должен быть подвал! — возмущалась Кира. — Или, на худой конец, погреб какой-то! Просто обязан быть!

Пока что подруги нашли только кухню, где в данный момент никого не было. Приготовление пищи на сегодняшний день было закончено. В холодильнике находился стратегический запас низкокалорийных продуктов на случай ночных набегов девушек. Тут были фрукты, чищеная морковка, обезжиренные молоко и йогурты. И какие-то галеты, при одном взгляде на которые становилось ясно: от них в весе не прибавишь.

— Что-то уж больно у них тут вольготно, — прошипела Леся, захватив из холодильника пакетик сока и с удовольствием к нему присосавшись.

— Так куда бежать-то? — пожала плечами Кира. — На заборе ток. На воротах охранник. И наверняка всюду камеры слежения натыканы. К тому же девушки выглядят так, словно смирились со своей участью. И бежать явно не настроены. Ты же с ними разговаривала! Стадо овец на заклание!

Леся пожала плечами и опасливо огляделась по сторонам в поисках тех самых камер слежения, о которых говорила подруга. Вроде бы ничего такого не видно. Но кто их знает?

— А наши поиски не привлекут к себе внимания? — опасливо поинтересовалась она шепотом.

— А что мы такого делаем? — возмутилась Кира причем очень громко и явно работая на невидимого зрителя. — Что такого в том, что мы дом осматриваем? Любопытно нам! Заняться нечем! Телевизора в комнате нет! Душ один на целый этаж. Как хоть тут в библиотеку пройти?

Учитывая, что часы показывали к этому моменту уже третий час ночи, вопрос прозвучал откровенно издевательски.

— Битый час ее ищем, а найти не можем! — продолжала надрываться Кира.

Но эффект от ее воплей был несколько иной, чем она рассчитывала и чем опасалась Леся. Дверь в кухню неожиданно открылась, и в ней показалась знакомая голова.

— Кира? — вопросительно-удивленным голосом произнесла голова. — Ты ли это?

— Ой, Женька! — обрадовалась Кира, со всех ног бросаясь к ней. — Нашлась!

Леся тоже поспешила обнять подругу.

— Девчонки! Надо же! Но как вы-то тут очутились? — отбиваясь от крепких объятий подруг, допытывалась Женя.

Вопрос неожиданно задел Киру до глубины души. Она отстранила от себя Женю и пристально посмотрела той в глаза.

— Как надо тебя понимать? — поинтересовалась она сварливым тоном. — Что же, по-твоему, мы с Лесей так плохи, что нас уже и в сексуальное рабство куда-нибудь на Ближний Восток продать не могут? Одна ты такая у нас распрекрасная?

Женя смутилась.

— Я вовсе не то хотела сказать, — промямлила она. — Так вас что, тоже похитили? Вы тут пленницы?

— Дошло наконец! — фыркнула Кира.

— И кто вас сюда привез? — спросила у нее Женя.

— Мне кажется, я знаю, — раздался в это время спокойный голос.

Кира с Лесей посмотрели в ту сторону, и от удивления у них отвисли нижние челюсти. А затем Леся дико взвизгнула и шарахнулась в угол кухни.

— Призрак! — вопила она. — Спасите! Помогите! Караул!

На своем пути она сшибла столик с вымытой и тщательно уложенной кухонной утварью. Все сотейники, сковородки, миски, половники и ложки-поварешки, звеня и сверкая надраенными блестящими боками, раскатились по полу. А среди них носилась потерявшая от страха голову Леся, пытаясь найти укромный уголок, чтобы спрятаться от призрака — Хаям.

При этом она умудрилась вступить обеими ногами в две сверкающие кастрюли и теперь цокала по кафельному полу как цирковая лошадка. Сходство довершало то, что пол был скользкий и ноги Леси разъезжались в разные стороны. Но она не сдавалась. И, стараясь удержать равновесие и размахивая руками и мотая головой, гарцевала, убегая от страшного привидения.

Кира тоже струхнула. Но в отличие от подруги ноги у нее двигаться отказались напрочь. И она лишь могла с завистью следить за маневрами проворной Леси.

— Ва-ва-ва! — выбивали зубы Киры безумную чечетку.

Отвести глаза от Хаям она не могла. А та смотрела на нее и победно ухмылялась. При этом обнаружилось, что под глазом у нее имеется здоровенный бланш, щека расцарапана, а в прежде сияющей безупречной белизной улыбке у Хаям теперь не хватает одного зуба. Причем переднего. Как ни странно, зрелище ухмыляющегося щербатой улыбкой призрака привело Киру в чувство. Она точно помнила: когда Хаям застрелили, зубы у нее никто не выбивал. И по мордасам ей не ездили. Что же, это ей на том свете так физию начистили? За какие такие грехи? И не стыдно им отпускать на землю привидение в побитом виде?