Обезличенные (СИ) - Смитт Таня

«Милая, — наконец не выдержал я, — я очень занят сегодня, погуляем в другой раз.»

Эвелина внимательно выслушала мою реплику и, согласно кивнув, послушно развернулась, чтобы уйти. Гошка победно взвизгнул и предложил мне в качестве эксперимента снова прогуляться по следам его карты.

«Мы же все равно как бы гуляем», — с усмешкой добавил он, оборачиваясь вслед ранней гостье.

У меня не нашлось аргументов противиться предложению, и мы снова отправились к посадкам. Ну, мы так думали, что отправились. На самом деле, стоило нам сделать пару десятков шагов, как неотвязная Эвелина вновь заявила о себе.

«Послушай, милая! — все еще стараясь держаться в рамках приличия, рявкнул я, для убедительности повышая голос, — я занят, понятно? Отвяжись от меня, меня ждут дела! И жена красавица тоже ждет!»

На всякий случай добавил я, рассчитывая на вселенские обиды. Эвелине мои пассажи не зашли, она по-прежнему тянулась следом, не сводя с меня блеклых глазок. Гошка тоже внес немного информации, рассказав настырной дамочке о моих запущенных проблемах личного характера, из-за чего получил от меня в дыню.

Эвелина и в этом случае продолжала оставаться рядом.

«Да и черт с ней! — резюмировал Волков, махнув на Эвелину рукой, — пусть таскается за нами хоть до скончания мира, если ей делать нечего!»

Про свою попутчицу мы забыли очень скоро, привлеченные чудными картинами, разворачивающимися на улицах. То тут, то там бродили отряды обывателей, вооруженные обломками арматуры, палками и обрезками труб. Все это добро они без сожаления обрушивали на стоящие на дороге бесхозные машины, уцелевшие стекла в зданиях, иногда друг на друга. Больше на улицах не выстраивались очереди за провизией, никто не вылавливал нарушителей порядка, поскольку понятие порядка так такового больше не существовало. Пройдя расстояние в пару городских районов, мы наконец, притормозили неподалеку от того самого перелеска, в дневном свете оказавшегося обычным городским парком, только не в меру запущенным. Эвелина все это время шлепала позади, не издавая ни звука, однако стоило нам пересечь проезжую часть и вплотную приблизиться к насаждениям, барышня решила напомнить о своем присутствии.

Она завизжала, бросаясь мне на шею и неловко прижимая к себе мою внушительную фигуру.

Гошка только крякал, наблюдая за столь горячим проявлением чувств и делал попытки комментировать происходящее.

«Прекратите, Георгий, — сурово оборвал я не в меру разошедшегося приятеля, — Эвелина просто пошутила, правда?»

С этими словами я оттолкнул дамочку от себя и решительно шагнул под елки. Эвелина снова застыла, я бы сказал, в замешательстве, но на остатках ее лица не было написано ни единой эмоции, которая рассказала бы мне о душевной драме.

Волков метнулся следом, принуждая меня ускориться и слинять от неадекватной спутницы. Пока мы с ним плутали между елками, отрываясь от преследования, Гошка снова забормотал о своих картах.

«Я не мог ошибиться, Гурий, — переводя дыхание, вещал он, — я знаю в этом толк, у нас в интернате…»

На этом повествование было прервано сменой локации. Как выяснилось, посадки оказались неширокими и, пройдя их насквозь, мы вышли в чистое поле, огороженное со всех сторон мотками колючей проволоки. Так могло выглядеть учебное военное поле, или какая-нибудь засекреченная территория неясного назначения.

«Я снова оказался прав, — с нотами превосходства изрек мой самоуверенный друг, в совершенстве возвращая себе свой прежний быдловатый образ. — смотрите, Гурий Трофимович, вон и строение, отмеченное на карте особым знаком!»

Строение едва виднелось на другом краю пустыря и имело только невысокую покатую крышу, врытую в землю. Я бы сказал, что это был бункер, но его внешние очертания больше напоминали крестьянский погреб для хранения разносолов. Гоша, забывая про элементарную осторожность, смело двинулся навстречу приключениям, держа перед собой неизменную книжку с рисунками.

Когда до крыши в земле оставались считанные шаги, до моего слуха донесся неясный гул, сравнимый с работой гигантского вентилятора. Возможно, Гоша был прав, и это строение действительно имело историческую ценность.

Дверь в погреб выглядела самой обычной колхозной дверью, сделанной из цельного массива и обитой каким-то рваньем. Возможно, совсем недавно тут было частная территория, ее снесли, а на этом месте готовились возводить что-то новое и современное. Но эти соображения я не успел донести до любопытного Гошки, поскольку почва под нашими ногами ощутимо просела и отчетливо покрылась глубокими трещинами. Любопытный Волков все еще не оставлял надежду узнать загадки таинственного строения, однако на исследования времени оставалось все меньше. Земля ходила ходуном, разламываясь и оседая вниз. Я ни разу не был свидетелем землетрясения, но готов был поспорить, что нечто похожее происходит при сейсмической активности.

«Уходим, Гоша, — проговорил я, не в силах отвести глаз от завораживающего зрелища, — нам тут не место.»

В тот момент, когда мы с Гошкой обрели наконец твердую основу под ногами, пронесясь пару сотен метров к посадкам, позади нас раздался оглушительный треск, и нас накрыло лавиной удушающего раскаленного пара.

«Вот они, врата преисподней,» — успел подумать я, прежде чем меня накрыло спасительной темнотой.

Глава 45.

Я открыл глаза и уставился в серое блеклое небо, нависающее над моей головой. Мое тело не желало транслировать мне возможные потери, оставаясь безмятежно спокойным и расслабленным. Я немного повалялся на траве, после чего медленно приподнялся, расслышав наконец за своей спиной весьма характерное потрескивание.

Там, на пустыре, догорало то, что скрывал за своими подземными стенами крестьянский погреб, унося с собой свою тайну.

«Волкову придется смириться с неизбежным,» — усмехнулся я, и вскочил на ноги, осененный новым пониманием. Моего Гошки нигде не было, и все мои попытки отыскать любознательного скаута-переростка результатов не приносили. Пустырь, некогда ровный и бескрайний, теперь представлял собой жалкое зрелище. В самом его центре красовалась огромная яма, со стороны похожая на неглубокий овраг, а по краям этого оврага топорщились обугленные детали того, что еще несколько минут назад весело догорало в гаснувшем пламени.

Возможно, Волков успел добраться до посадок и теперь скрывается там, появилась здравая мысль и направила меня в перелесок. Однако мое прочесывание местности только доказывало полное отсутствие моего приятеля.

В то, что Волков попросту смылся, почуяв опасность, я не верил ни минуты. Я хорошо изучил своего друга. При всей своей неотесанности, резкости суждений и рекордно малом багаже знаний, Георгий был весьма сострадательным человеком, он не оставил бы меня валяться без сознания в шаге от пожарища.

Потратив еще некоторое время на бесполезные поиски, я принял грустное, но неизбежное решение возвращаться в город без Гошки. Я еще раз поглядел на взорванный пустырь, не испытывая ни малейшего желания приближаться к разорванным катакомбам, и вдруг заметил неясное движение. Там, на развалинах маячила невысокая худая фигурка, с интересом рассматривая обугленные останки строения. Не веря глазам, я осторожно двинулся к внезапно созданному оврагу и, остановившись в сотне метров от фигурки, окликнул на пробу:

«Гоша?»

Фигурка замерла, прислушалась, присмотрелась и со всех ног рванула ко мне, перескакивая через рытвины.

«Гурий! — выдохнул Волков, заключая меня в сильные объятия, — до чего же я рад видеть тебя, дружище! Ты валялся на травке добрых три часа, я уж думал, тебе кранты. Ну я рад, очень рад, серьезно!»

И тут же, без перехода, принялся рассказывать мне о своих странных находках, обнаруженных на пепелище.

«Оно, когда рвануло, — делился он наболевшим, — я подумал, что небо на землю рухнуло. Но горело недолго, видать особо нечему было. Но, знаешь, что? Там, в этом погребе я увидел некое устройство, ну, оно раньше им было, сейчас это просто груда железа, так вот. Оно громадное, ну, так мне показалось во всяком случае.»