Адмирал Нимиц - Элмер Поттер

Гранд-Флитом. Адмирал Битти ответил: «С сегодняшнего дня начинается новая эпоха в истории Англии и Америки!» Родман, который был одним из худших гардемаринов Военно-морской академии выпуска 1880 года, тогда несколько подпортил торжественность случая, заметив: «Знаете, адмирал, я не очень верю в документы. Всякий раз, когда Вы хотите что-то довести до моего сведения, зайдите ко мне».

Хотя Робисон и Нимиц имели неофициальные встречи с Родманом, Битти и другими офицерами Гранд-Флита, их главным делом здесь, как и во всех других местах, были субмарины и подводники. Они проводили многочисленные беседы с командирами подводных лодок, делали записи об особенностях их тактики, методов атак и уклонения от ударов с поверхности. Они осмотрели британские субмарины всех типов, включая тяжелые лодки типа «К» с паротурбинными установками, предназначенные для действий в составе Гранд-Флита. Самая крупная из них называлась М-1. Это был настоящий монстр с 12-дюймовым орудием. Командир М-1, в чине коммандера, рассказал об ужасной проблеме. Она состояла в том, что что при такой конструкции было очень сложно закрыть все герметичные люки перед погружением. Он не имел ни малейшего понятия, почему такая лодка вообще была построена, но слышал, что была идея использовать ее для обстрела бельгийского побережья.

Робисон и Нимиц собрали огромное количество информации и идей, которые могли быть использованы на американских подлодках, но прежде, чем американские субмарины могли внести какой-либо существенный вклад в победу, война уже закончилась, и альянс Робисон — Нимиц распался. Расставаясь со своим начальником штаба, адмирал проследил, чтобы Нимиц получил благодарственное письмо от морского министра за «примерную службу».

В течение осени и зимы 1918–1919 года лейтенант-коммандер Нимиц служил в аппарате руководителя военно-морских операций в специальной должности председателя совета по проектированию подводных лодок.

Это назначение сопровождалось годовой службой в должности старшего помощника на линейном корабле «Саут Кэролайн», на котором он совершил два похода в Европу, доставляя обратно американских солдат. Для молодого перспективного офицера это был превосходный вариант — шесть месяцев в Вашингтоне, где его способности могли быть замечены верховным командованием, а затем — год службы на море, необходимый для его карьеры.

Странствующее семейство Честера присоединилось к нему в Вашингтоне и провело с ним День благодарения и Рождество 1918 года. Ему было очень тяжело без них весь последующий год, особенно когда Кэтрин 13 сентября 1919 года подарила ему еще одну дочь. Они назвали ее Анной в честь бабушки, но очень скоро выяснилось, что маленькая Анна, активная, любознательная и напористая, ничем не была похожа на нежную застенчивую женщину, в честь которой ее назвали. Поэтому в семье ее прозвали Нэнси, и под этим именем ее все и знали с тех пор.

Честер получил от матери носки, которые она специально связала для него. Они были ему не совсем по размеру, но все равно ничто не было столь же приятно для него. 18 ноября 1919 года, находясь на борту «Саут Кэролайн» на норфолкской военно-морской верфи, он написал ей:

«Сегодня я получил твое письмо и три пары замечательных носков. Я немедленно сел, снял ботинки и надел черные носки. Они самые удобные и замечательно мне подходят. Спасибо тебе огромное, мама; поверь мне, они — самый подходящий подарок из всего, что ты могла прислать мне. Я очень люблю черные носки и могу носить их и летом, и зимой. Если ты еще будешь вязать их для меня, то, наверное, стоит делать их чуть побольше, так как они могут сесть при стирке.

Я удивлен, что распоряжения Отто не появились в газетах. Я уверен, что он на пути домой, и мне кажется, что он может все же успеть ко Дню благодарения, а на Рождество — уже наверняка. Я бы хотел, чтобы на праздниках собралась вся семья, но боюсь, что в это Рождество ничего не выйдет. Но я знаю, что мы как-нибудь очень скоро все равно соберемся на Рождество.

Из школы пришлось забрать не Честера младшего, а маленькую Кэтрин — из-за ее глаз. С Честером все в порядке, вот только простужается легко. Что до Кэтрин, то я уверен, что ее глаза будут здоровы самое большее через год. Мой бронхит наконец прекратился, и я чувствую себя замечательно. Единственное, что теперь меня расстраивает, — то, что поблизости абсолютно невозможно снять даже две комнаты с ванной, куда бы могла приезжать Кэтрин с детьми, чтобы повидаться со мной. Как жалко, что я никуда не могу деться с этой войны и она не может меня навестить. Даже если бы я постоянно уходил в море, это было бы легче — тогда, по крайней мере, разлуки не были бы такими неожиданными.

Адмирал Робисон, у которого я служил начальником штаба в отделе обслуживания подлодок, теперь — начальник бостонской военно-морской судоверфи, и он предложил мне стать его помощником по производственным вопросам, что бы это ни означало. Я сказал ему, что я с радостью приеду, если он сможет заставить Бюро навигации командировать меня туда. Я не получал от него никаких вестей с моего вступления в должность. Если я буду там работать, то я получу маленький домик на верфи и могу по крайней мере встречаться с женой и детьми рядом с работой. Если я действительно буду там работать, я могу сделать так, чтобы ко мне в гости приехал дедушка — это бы меня очень порадовало. А вам с папой разве не хотелось бы поехать по Мэлори-Лайн? Мы от всей души надеемся, что адмиралу Робисону удастся переправить мои документы на бостонскую верфь. Передай Доре, что она может приехать в любой момент, когда у нее будет время. Я ужасно рад, что школа ей нравится.

Льда у нас здесь пока нет, но уже была пара очень холодных и неприятных дней. Сейчас здесь тепло и приятно. Народу по-прежнему не хватает — где нужна тысяча людей, у нас только двести. Вместо одного дела каждый делает все пять.

Я знаю, что если бы Кэтрин и дети были здесь, присоединились бы ко мне и пожелали бы всего самого лучшего. Я, скорее всего, увижу их на День благодарения. Надеюсь, что у вас всех все хорошо и что Отто скоро приедет.

С самой нежной любовью, Честер».

В Бостон Нимица не перевели. Вместо этого Военно-морской департамент дал ему одно из самых важных заданий в его карьере. В июне 1920 года ему было приказано построить базу подводных лодок в Перл-Харборе, используя материалы, предназначавшиеся для Первой Мировой войны. Для 35-летнего лейтенант-коммандера это было настоящим событием.

Вначале у Нимица только и было, что карта района и четверо главных старшин, готовых выполнять его приказания. Старшины, как и все, кто когда-либо служил под началом у Нимица, очень скоро стали искренне преданны ему, благодаря чему их усилия удвоились.