Среди паксов - Никита Юрьевич Садыков

тоном попыталась выгнать из бокса мойки Мурену, по которой уже стекала пена: нам только начали делать «комплекс».

Помыть и освятить в храме мадам намеревалась свой импозантный внедорожник. Таксисты, как это часто бывает, сильно мешали: и на дорогах, и на мойках.

– Я тоже спешу… – зачем-то начал оправдываться таксист, то есть я.

– Вы-то куда спешите?! Да отгоните машину, я же по-человечески прошу!

«По-человечески» прозвучало уже тем тоном, которым обычно мамаша с маленьким ребёнком, заказав такси без кресла, обещает непременно меня «уволить из Яндекса», ссылаясь на знакомство с каким-то «директором».

Мойщик Алишер, мой самаркандский земляк, рассудил, что в этом диалоге его всё равно не выбрали стороной, пусть даже его, человека с керхером в руках, переговорная позиция и самая сильная. Он дёрнул рубильник на стене, включил компрессор и принялся старательно смывать пену с кузова.

Я на всякий случай осенил БМВ крестным знамением, вспоминая сложение перстов, но дама уже шла обратно к машине, не увидев мой молитвенный жест.

* * *

– Простите, вам часто таксисты в любви признаются?

Я знаю, что это не по стандартам сервиса. Надо было поздороваться, а следом выяснить, моя ли это пассажирка, назвав адрес, но к тому моменту я уже принял решение, что именно эта девушка – моя пассажирка, никакой другой она и не могла бы оказаться, а времени на раскачку, в смысле, на приветствия, было мало: поездка совсем короткая длиной в семь минут.

Окажись на моём месте, за рулём очередной «Сонаты», вы поступили бы точно так же, уж поверьте.

Дело в том, что она вызвала машину к фитнес-центру в нашем немчиновском селе, но сразу после того, как я принял заказ, отправила мне сообщение: «буду ждать вас напротив, по ходу вашего движения». У входа в тот фитнес остановиться можно лишь у шлагбаума, перегородив въезд и выезд на парковку, а напротив через дорогу есть небольшая площадочка, где можно совершенно комфортно остановиться, не перекрывая движение.

Кроме того, та сторона – действительно по ходу движения. И моего, подающего машину, и нашего: нам ехать дальше в Ромашково, от Москвы, то есть экономятся два разворота.

Если бы вы оказались на моём месте, вы бы удивились происходящему. Эти самые маленькие шаги для человека, которые на самом деле гигантские скачки для человечества, пассажиры предпочитают не делать, стоя в дверях фитнес-центров и недовольно глядя на столпотворение машин, старающихся подъехать как можно ближе к крыльцу.

Короче, все четыре минуты подачи, разглядывая комментарий, я отчаянно фантазировал и, завидев девушку в чёрном спортивном костюме, стоящую напротив фитнес-центра, немедленно в неё влюбился той самой любовью московсеого таксиста, встретившего наконец ту самую, единственную пассажирку, которую видел только во снах.

Как и у любого другого нормального таксишного самца вслед за любовью попёрла ревность, и я спросил, часто ли ей признаются в любви коллеги?

Пассажирка улыбнулась и ответила:

– Нет, вы у меня первый… таксист. Погодите, вы ещё не признавались. Нет, получается, ни разу не признавались. А что я такого сделала?

Я объяснил. Девушка захохотала.

– А вам пассажирки часто в любви признаются? Вы мне за пару минут настроение и самооценку подняли, как этого ни разу не смог сделать муж за шесть лет! Спасибо вам, до свидания!

Барышня вышла из машины, покрасневшая, но сияющая и широко улыбающаяся. Я нажал на кнопку «завершить поездку» и вдруг понял, что тоже сижу пунцовый, сияющий и улыбающийся.

* * *

– Кондиционер выключите. Совсем. Ненавижу эти кондиционеры!

Загорелая пассажирка в каких-то предельно лёгких одеждах села в Мурену, в салоне которой автоматический климат-контроль деликатно поддерживал температуру в 23 градуса по Цельсию. Между прочим, я до сих пор не решил, кто мне меньше нравится: антипрививочники или антикондиционерщики?..

Я замер на пару секунд, разглядывая в зеркало загар и определяя, настоящий ли он, или из солярия.

Кстати, пробовали ли вы когда-нибудь Тандури Чикен в ресторане Тарика, дивного пакистанца, в деревне Алсанджак на Северном Кипре? Подозреваю, что его курица из тандыра – самая вкусная из всех куриц из тандыра. А уж я их, поверьте, перепробовал множество…

Мы выезжали из тени деревьев посёлка Мичуринец на открытое солнце. Девица опустила стекло, и салон наполнился горячим ветром, пухом тополя и пылью. «Ну давай попробуем так, интересно, надолго ли тебя хватит», думал я про себя.

– Виктор Андреевич, я не в Москве! Я в Монтенегро, мы с молодым человеком на яхте!.. Что? Не слышу? Тут плохая связь. Что? Пока не знаю, когда вернусь. Нет, с Мосэнерго мы ничего не подписывали. Что? Мон-те-нег-ро! Страна такая! На яхте, да. Мы пока не брали обратные билеты!..

Я пилотировал Мурену, крепко держась за штурвал нашей яхты где-то недалеко от Монтенегро. Если бы можно было закрыть глаза, я бы представил себе, что еду в раскалённой на солнце машине из деревни Эсенкент в деревню Алсанджак. К Тарику в ресторан. Боже, какая у него курица из тандыра!.. Вы действительно не пробовали?

Столик надо занимать в самом углу, во дворе, у бассейна. Днём на жаре ресторан пуст, но от кипрского солнца спасает этот угол и тень от здания. Официантка Селин несёт мне меню.

Мы с ней оба прекрасно знаем, что меню мне не нужно: я его знаю наизусть. Но я всегда его раскрываю, чтобы дождаться снова Селин, которая снова подойдёт принять заказ, затем принесёт ледяной бокал и бутылку пива, ещё через десять минут – корзинку с лепёшкой Наан, с маслом и каплей чеснока, а уже потом рис и любимую Тандури Чикен. Или Виндалу. Или Джалфрези.

Селин – студентка местного университета, родом из Измира. Вы знали, что приблизительно 76,38 % девушек в Измире – потрясающей красоты? Так вот, знайте. Селин уверенно входила в эти 76,38 %, она была потрясающе красива, так что я старался не сокращать количество её подходов к моему столику и всегда делал вид, будто читаю меню и что-то в нём выбираю.

Кроме всего прочего, измирские девушки умеют чрезвычайно легко одеваться, получается у них это совершенно не вульгарно, а наоборот элегантно, но при этом волнующе. Я посмотрел в зеркало на мою пассажирку, на лбу которой уже были видны капельки пота: одета легко, излишне легко и совершенно безвкусно… А вот Селин, например…

Может быть, перебьёте вы меня на полуслове, ты и к Тарику в ресторан ездил исключительно из-за этой официантки?

Нет, конечно, мои дорогие. Если бы вы попробовали тот Джалфрези или Виндалу, уж не говоря о Тандури Чикен, вы бы не заподозрили меня в таком недостойном малодушном поведении.

Ближе к Кутузовскому Мурена накалилась как тот самый тандыр: распахнутые окна не помогали, у пассажирки потекла