Шелковые нити - Мария К

запечатлел нежный поцелуй на ее мягком лбу, вызвав заразительное хихиканье и заставив глаза Дейзи сощуриться от восторга. — Ты так сильно выросла, — тихо восхитился Ричард, нежно взъерошивая пальцами ее волосы. — Я скучал по тебе.

Любопытство Хлои росло. У нее было так много вопросов. Почему Ричард никогда не упоминал о своей дочери? Какова была их история?

— Как насчет того, чтобы дать мне минутку поболтать с мамой, а потом я вернусь к тебе? — нежно чмокнул ее в нос Ричард. — Договорились?

Маленькая девочка в ответ очаровательно надула губки.

Не теряя ни секунды, Чарли приступил к действию, протянув руку, чтобы забрать Дейзи из рук Ричарда.

— Давай, зайка, пошли повеселимся, пока эти скучные взрослые разговаривают о своих скучных взрослых делах.

Дейзи залилась смехом, ее глаза озорно заблестели, когда она радостно подхватила: "Лисенок!" Она игриво захлопала в ладоши и прижалась к Чарли.

Моника выразила свое неудовольствие неодобрительным цоканьем:

— Отпусти ее. Она не пойдет с тобой.

В этот момент игривая атмосфера, казалось, сменилась чем-то более напряженным. Стало очевидно, что подшучивание между Чарли и Моникой было не просто шуткой; под поверхностью кипела неподдельная неприязнь. Чарли бросил враждебный взгляд на Монику, его глаза встретились с ее.

— О, правда? — с сарказмом спросил он. Его пристальный взгляд по-прежнему был прикован к Монике, словно призывая ее продолжать.

Хлое было странно видеть его таким. Он постоянно представал беззаботным, шутливым парнем, и видеть такую злобу в нем было пугающе. Она и представить не могла, на что он способен.

Когда напряжение нарастало, Ричард быстро вмешался, встав между ними, чтобы предотвратить дальнейшую конфронтацию.

— Иди, Чарли, — сказал он, в его голосе звучали властные нотки.

Хлоя наблюдала за словесным поединком, все еще чувствуя себя посторонней в этой запутанной семейной драме.

Слова Ричарда были произнесены бесстрастным тоном, лишенным какой-либо искренней озабоченности сложившейся ситуацией.

— Может, будешь избегать ссор при ребенке? — Небрежным взмахом руки он укрепил свой авторитет. — У тебя нет права решать. Это мой дом, и Дейзи в том числе мой ребенок.

Реакция Моники была отмечена нервным хихиканьем, отражавшим ее беспокойство и дискомфорт, который она испытывала. — Твой ребенок? — с сарказмом сказала она. — Серьёзно? В чем проявляется твое отцовство?

Ричарда, казалось, не смутил скептицизм Моники. Выражение его лица почти не изменилось, и он продолжал излучать спокойствие и некоторую отстраненность.

— Ты прекрасно знаешь, что, помимо обеспечения настоящего, я гарантирую, что у нее будет безопасное и успешное будущее.

— И ты доверяешь ее наркоману? — недовольно выпалила Моника. — Замечательно.

— Прекрати. — Терпение Ричарда было на исходе. — Я доверяю ему, как себе. Ты сводишь всю его личность к одному факту, хотя мы оба знаем, что причина не в том, что ты переживаешь из-за Чарли.

Раздражение Моники становилось все сильнее, и в ее словах слышалась нотка обиды:

— Прошло столько лет, а ты все еще прилип к нему, как пиявка. Зачем тебе тогда вообще нужны отношения? Семья? Любовь?

Тон Ричарда стал нечитаемым, его эмоции скрылись за маской безразличия:

— Не твое дело. Ты пришла, чтобы закатить истерику

— Ей нужен отец! — она раздраженно вскинула руками, подчеркивая свою точку зрения.

Ричард, однако, оставался решительным, его позиция непоколебима:

— Мы уже обсуждали это.

— Я не… — запротестовала Моника.

— Может, отойдем? — оборвал ее Ричард.

Моника взглянула на Хлою, ее выражение лица на мгновение дрогнуло, а затем она плотно сжала губы. Без дальнейших слов она повернулась и вышла из комнаты, Ричард последовал за ней. Он бросил на Хлою непроницаемый взгляд, оставив ее в состоянии эмоционального смятения.

Хлоя осталась одна, ее мысли кружились вихрем. Жена. Ребенок. Это откровение ошеломило ее, Ричард никогда даже не намекал на эту часть своей жизни.

Движимая ненасытным любопытством, она не могла устоять перед желанием узнать больше, понять скрытые стороны жизни Ричарда. Ее ноги двигались почти сами по себе, когда она медленно приближалась к двери, за которой скрывался разговор, который ей не полагалось слышать.

Наклонившись поближе к двери, она напряглась, пытаясь уловить какие-нибудь обрывки разговора. Приглушенные голоса Ричарда и Моники доносились сквозь барьер, их слова были дразняще близки, но удручающе неразборчивы. Хлоя чувствовала себя посторонней в своей собственной истории, изо всех сил пытаясь собрать воедино головоломку жизни Ричарда.

Смех Ричарда нарушил тишину, его тон был полон недоверия:

— На что ты надеялась? Что заставишь меня передумать?

— Я надеялась поговорить с тобой, — голос Моники звучал серьезно.

— О чем? — ответил Ричард с видом незаинтересованности, вероятно, закатив глаза.

— О Дейзи.

— О, правда? — В тоне Ричарда прозвучала насмешка. — И чего же ты хочешь? Чудесного воссоединения? — Он усмехнулся, на мгновение прервав разговор. Затем, после короткой паузы, его голос вернулся к своему обычному, отстраненному состоянию. — Я не люблю тебя, Моника.

Хлоя напрягалась, чтобы уловить каждое слово. Известие о существовании Моники и их ребенка вызвало в ней бурю чувств. Ее сердце бешено колотилось, когда она пыталась постичь сложную паутину отношений, разворачивающуюся за дверью. Ей не терпелось узнать больше об истории, которую он скрывал, и расшифровать связи между вовлеченными в это людьми.

Обида и гнев тоже начали закипать. Хлоя не могла не почувствовать укол горечи из-за скрытности Ричарда. Сложившаяся ситуация оставила у нее чувство дезориентации и неуверенности в том, как действовать дальше.

Слова Ричарда, казалось, глубоко задели Монику. После паузы Моника, наконец, нарушила молчание, ее голос дрожал, когда она заявила:

— Я пришла ради Дейзи.

Однако Ричард ответил приглушенным, почти пренебрежительным смехом, его цинизм и скептицизм были ощутимы.

— Мы оба знаем, что это не совсем так.

Молчание Моники в ответ на смех Ричарда продемонстрировало ее уязвимость и неспособность в полной мере выразить свои чувства в тот момент. В комнате повис груз их невысказанного прошлого.

— Мы заключили сделку, не так ли? — снова заговорил Ричард.

— Но ты должен появляться в ее жизни! — Моника повысила голос. — Хотя бы иногда! Она должна, по крайней мере, знать своего отца!

— И что это ей даст? — тон Ричарда оставался отстраненным и прагматичным. — Мое отсутствующее присутствие? Это только причинит ей еще большую боль.

Разговор в конечном счете закончился неловким молчанием.

— Это твое окончательное решение? — голос Моники дрогнул.

На мгновение воцарилась тишина, которую Моника нарушила тяжелым вздохом, звук ее обиды и печали заполнил пространство.

В конце концов, после очередного периода молчания, Ричард заговорил, и в его голосе прозвучала отрешенность.

— Похороны состоялись 5 дней назад.

— Замечательно, — ответ Моники был полон уязвленной горечи.

Слушая их разговор, Хлоя размышляла о сложности их отношений и о том, что Ричард чувствовал к Монике. Их история оставалась для нее загадкой.