Шелковые нити - Мария К

тихий, ласковый смешок. Ричард наклонился, чтобы нежно поцеловать Хлою в лоб, прежде чем подняться.

— Хорошо. Я буду уважать твое личное пространство и выйду на балкон, — заверил он ее.

Теплая улыбка озарила лицо Хлои. Его внимание к этим мелким деталям были свидетельством его заботы о ней. Это заставляло ее чувствовать себя желанной и вызывало ощущение второго дыхания, нового начала их истории.

Когда он направился к балкону, Хлоя поняла, что путь, по которому они пошли вместе, был далеко не простым. Их отношения были гобеленом, сотканным из запутанных нитей любви, гнева и множества эмоций.

Хлоя взяла шелковистое кимоно, ткань которого была прохладной и роскошной на ощупь, и грациозно обернула его вокруг себя. С каждым шагом она чувствовала, как чувственный материал ласкает ее кожу, когда она отважилась выйти на балкон. Там она столкнулась взглядом с Ричардом, его полуобнаженная фигура в сочетании с сигаретой между пальцами создавали образ утонченности и очарования. Хлоя не могла не оценить открывшийся вид, поскольку ее дыхание создавало мягкое облачко в холодном воздухе.

— Здесь довольно холодно, не так ли? — заметила она, нарушив молчание. Ее голос звучал мелодично на фоне городского гула.

Ее слова привлекли его внимание, и он ответил легкой ухмылкой, еще раз затянувшись сигаретой. Вокруг него клубился дым, придавая его присутствию почти таинственную ауру.

— Ну, — ответил он, — раньше ты, кажется, не возражала. Кроме того, здесь не так уж холодно. Просто ты привыкла к теплу.

Хлоя в ответ игриво пожала плечами.

— Извини, что взяла твою одежду.

Ухмылка Ричарда стала еще шире, и он еще раз затянулся сигаретой, прежде чем выпустить небольшое облачко дыма в прохладный ночной воздух. Его пристальный взгляд, все еще прикованный к Хлое, излучал оценивающую пристальность.

— На самом деле ты выглядишь довольно обольстительно, — заявил он, не стесняясь выражать свое восхищение.

Хлоя рассмеялась, ее рука застенчиво потянулась, чтобы взъерошить волосы.

— Что ж, приятно, что ты так думаешь. Я потная и растрепанная.

Ричард подошел на шаг ближе, и с тихим звоном положил сигарету в пепельницу, и его голос звучал тепло, когда он заговорил.

— Я тоже. И, честно говоря, мне нравится видеть тебя такой. Потной и растрепанной. Это отражает, насколько страстными мы были раньше.

Хлоя вдохнула свежий воздух, наслаждаясь ощущением того, что находится вдали от городской суеты.

— На самом деле, приятно находиться подальше от города, — заметила она, и в ее голосе послышались нотки удовлетворения.

Ричард, небрежно облокотившийся на перила балкона, наблюдал за ней с мягкой улыбкой.

— Всегда приятно время от времени отстраняться от всего этого. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

— Правда? — усмехнулась она, чувствуя себя польщенной. — Что ж, спасибо.

— Конечно. Мне нравится твоя компания.

Внезапно Хлоя задумчиво посмотрела на небольшой пролетающий лист и приподняла бровь.

— Один вопрос внезапно возник у меня в голове.

— Вперед. Задавай, — Ричард ухмыльнулся, скрестив руки на груди.

— Ты грешил? — Она посмотрела на него пронзительным взглядом.

Вопрос Хлои повис в воздухе, и на мгновение показалось, что Ричард погрузился в свои собственные мысли. Отдаленный гул и тихий шелест листьев на ветру были единственными звуками, сопровождавшими их беседу.

Пока он обдумывал ее вопрос, взгляд Ричарда был устремлен куда-то за пределы городских огней, возможно, в поисках более глубокого понимания внутри себя. Выражение его лица оставалось невозмутимым, тусклый свет с балкона отбрасывал тени на его лицо.

Наконец, с напускным безразличием, он ответил.

— Что ты определяешь как грех? Библейские грехи? Моральные? В любом случае, у меня и те, и другие. Наркотики, драки, ложь, взятки. Я не святой, и мы оба это знаем.

Его голос был спокойным, почти отстраненным, как будто он рассказывал о чем-то обыденном. Он не уклонялся от реальности своих действий и не пытался их оправдать. Вместо этого он признал свои прегрешения без тени жалости к себе.

Хлоя внимательно слушала, не сводя глаз с его лица. Она уважала его готовность противостоять темным аспектам своего нутра и ценила его неприкрашенную честность.

— Да, — кивнула она, — но что меня интересует, так это грешил ли ты в соответствии с твоим определением греха.

— Моим определением? — он посмотрел наверх, задумавшись. — Ну, я никогда не утверждал, что я хороший человек. Я совершал ошибки, совершал преступления. Поступки, о которых жалею. Но у меня нет конкретного списка вещей, которые я считаю грехами.

— Значит, у тебя нет своего определения, — пробормотала Хлоя, устремив взгляд в небо.

— Жизнь слишком сложна для простых ярлыков, тебе не кажется? — он ответил. — Мои моральные ориентиры — не то, чем я горжусь. Они искорежены и извращены за годы жизни на грани. Но они мои, и они ведут меня через эту хаотичную жизнь.

Хлоя восхищалась его искренностью, ее мысли блуждали по сложностям его характера.

— Хм, — задумчиво произнесла она, — интересная точка зрения.

Затем она переключила свое внимание на усыпанный звездами балдахин над головой — полотно, ставшее свидетелем бесчисленных человеческих созерцаний. В ее вопросе чувствовалось благоговение: "Ты веришь во что-то большее, чем мы?"

— Ты имеешь в виду судьбу? — он издал тихий смешок. — Нет, не верю. Мои убеждения более прагматичны. Я верю в выживание, контроль и силу. Но разве не удивительно, что людям нужно во что-то верить? Будь то высшая сила или просто надежда.

— Даже если это что-то мистическое.

— Абсолютно, — продолжил он. — До тех пор, пока это дает им ощущение цели и утешения. А ты?

Она слегка покачала головой, выражение ее лица стало задумчивым.

— Я не верю. Мне не нравится концепция того, что меня судят по чьей-то парадигме, если это можно так назвать.

— Понимаю. Суждения могут быть довольно субъективными, и не у всех убеждения совпадают. Но интригует то, как некоторые люди находят утешение в вере, несмотря на ее потенциальные недостатки.

— Да… — выдохнула Хлоя, после чего на какое-то время замолчала. — Могу я спросить тебя кое о чем личном?

Ричард приподнял бровь, его губы изогнулись в слабой улыбке.

— О боже. Не нужно сообщать мне, что тебя что-то интересует, солнце. Спрашивай, — ответил он беззаботным тоном.

— Ты сказал мне, что люди использовали тебя ради денег, притворяясь, что любят тебя? — спросила она, осторожно подбирая слова.

— Мхм, — небрежно кивнул он.

— И это никогда не причиняло тебе боли? Я не знаю… это звучит… грустно? — спросила Хлоя с неподдельным любопытством.

Он пожал плечами, его поведение оставалось невозмутимым. Слова Ричарда были сдержанными и деловитыми, создавая атмосферу загадочности вокруг его прошлого и его способности ориентироваться в нем, не оставляя глубоких шрамов.

— Ну, я думаю, это зависит от того, что ты понимаешь под