Голос пугающей пустоты - Андрей Дичковский

на Унгрена, Теолрин поторопился встать, чтобы максимально уменьшить шанс того, что кто-то обратит внимание на последствия доставания осколка из щели. В спешке Теолрин сжал стекло слишком сильно, и то вдавилось концами в обе ладони. Только-только забытая, жгучая боль вновь напомнила о себе, заставив Теолрина поморщиться и повернуть руки так, чтобы Унгрену была видна лишь тыльная часть ладони, не запачканная кровью.

Ну, почти.

— Может, это... — Теолрин покосился на Унгрена. — Ослабите веревки на ногах? А то я ж навернусь там, на лестнице.

По большому счету, Теолрин даже не преувеличивал. С путами на ногах он, конечно, мог перемещаться, но лишь вприпрыжку или маленькими шажками. Теолрин даже приспособился к такому способу передвижения за последние пару дней... вот только прежде ему не приходилось прыгать ночью по лестницам, одной стороной уходящими круто вниз. Конечно, он подрезал веревки на ногах так, что, по идее, мог избавиться от них при должном рывке ногами... вот только до определенного времени ему придется передвигаться, не вызывая подозрений. А значит — сохраняя риск свалиться с... на каком там они этаже?

Унгрен переглянулся с Мощным и осклабился.

— А ты не наворачивайся, и все будет в порядке. — Негромко рассмеявшись, он хлопнул свободной рукой Теолрина по плечу, от чего тот едва не завалился в горизонтальное положение.

Мысленно и физически сделав глубокий вздох, Теолрин наказал себе подождать. Спокойно. Не сейчас.

Подталкиваемый в спину, он направился, вприпрыжку, к зияющему проему, напоследок бросив мимолетный взгляд на Джейл. Ему показалось, или она переместилась чуть ближе к стене? И если да, то зачем? Черт, неужели она не поняла, что он решил действовать?.. Впрочем, у Теолрина не было времени размышлять над тем, что Джейл поняла, а чего нет. Нужно сосредоточиться на том, чтобы выбрать подходящий момент.

Они миновали участок, где заканчивалось прикрытие верхнего этажа, и мелкий дождь принялся нещадно колотить по лицу и туловищу Теолрина. Такой холодный, такой мерзкий... Этому дождю почти удалось сбить его спесь и желание бороться.

Когда они вышли к лестнице, Унгрен встал справа от него, ближе к краю, что обрывался, уходя во тьму. Это обнадежило Теолрина: по крайней мере, теперь значительно уменьшался шанс подскользнуться на мокром камне и, грохнувшись вниз, войти в историю как самый неудачный мятежник тысячелетия. А затем Унгрен с лязгом вытащил меч — и вот это действие совсем не обрадовало Теолрина.

— Давай, шевели копытами, — проскрежетал Унгрен, пока Теолрин собирался с силами, прежде чем спрыгнуть с очередной ступеньки. — Я не собираюсь тут мокнуть всю ночь.

Теолрин соскочил на ступеньку ниже, затем, прерывисто дыша, прижался левым боком к стене. Сколько там их еще до ближайшего этажа? Кажется, не меньше пятнадцати. Ничего, он справится. Главное — добраться до следующего этажа, а уж там, вне досягаемости остальной шайки Кройха, можно...

Вспышка молнии на горизонте, далекая, но яркая, сбила его с мысли. В ладонях кольнуло, когда он инстинктивно чуть сжал их.

— Что у тебя с руками? — раздался рядом с его ухом настороженный голос Унгрена. — Почему они в крови?!

Сразу же после вопроса где-то на юго-востоке зарокотал гром. Теолрин медленно повернул голову вправо, чтобы встретиться взглядом с Унгреном. Меч в руке мужчины начал подниматься.

Это никак не входило в планы Теолрина. Он рассчитывал на то, что разберется с Унгреном на этаже ниже, но никак не на лестнице... Чертова молния! Теолрин понимал, что лишен привилегии медлить и раздумывать. Поэтому он решил действовать.

Он сомкнул правую ладонь вокруг осколка, затем напряг запястья и дернул ими в разные стороны что было сил. Надрезанные, веревки почти сразу же порвались с характерным звуком, и впервые за несколько дней руки Теолрина вырвались на свободу. Глаза Унгрена, освещенные светом фонаря, который тот держал в левой руке, начали расширяться от непонимания... возможно, даже от ужаса. Это придало Теолрину уверенности.

Было весьма непривычно двигать руками — казалось, что он полностью забыл, как вообще это делать — и все же Теолрин сумел отвести правый локоть в сторону, одновременно поднимая руку.

— Ты... — Унгрен принялся поднимать меч, но его движение слишком запаздывало.

К тому же, у Теолрина уже накопился какой-никакой опыт использования осколков в качестве оружия.

С перекошенным от злости лицом Теолрин вонзил осколок в правый глаз Унгрена.

Удар вышел кривым и слабым — то ли из-за того, что Теолрин несколько дней не двигал нормально руками, то ли из-за того, что его ноги оставались связанными и он не мог как следует на них опереться. И все же этого оказалось достаточно. Кровь брызнула из глаза, и Унгрен отшатнулся. Затем неловко взмахнул руками, словно птица, пытающаяся взлететь. Он издал не то крик, не то скулеж, и дернулся руками к лицу, на котором кровь смешалась с дождем. Теолрин не стал ждать и, выбросив левую руку вперед, толкнул Унгрена в грудь. Не сильно, почти легонько. Тот сделал еще один шаг назад; один из его ботинков наступил на пустоту, и Унгрен начал запрокидываться назад. Его руки разжались, выпустив меч и фонарь, и глаза расширились, превратившись в две гигантские стекломонеты.

А затем Унгрен упал во тьму.

Теолрин позволил себе короткую улыбку облегчения. Да, все пошло немного не по плану... Но какая, собственно, разница, если он справился? Осталось лишь осторожно подняться наверх и...

Фонарь, выпущенный Унгреном перед падением, упал на лестницу и разбился, оглушительно зазвенев напоследок.

Одновременно с фонарем в камень ступенек врезался стеклянный меч Унгрена. Теолрин слишком поздно понял, что не успевает ничего предпринять. Возможно, будь его ноги свободны от пут, он бы успел поймать и фонарь, и меч в воздухе... Возможно.

Отскочив с пронзительным лязгом от ступеньки, меч перекрутился и упал на две ступеньки ниже, так, что большая часть его лезвия стала нависать над пропастью. Ветер, все еще сильный и порывистый, сразу же начал покачивать его, словно неуклюжего канатоходца.

«Нет».

Присев, Теолрин одним точным движением окончательно перерезал веревки на ногах. Тут же припал на колени сбоку от разбитого фонаря и выбросил вперед левую руку, чтобы ухватиться за рукоять меча. Он дотянулся до нее, но мокрые и липкие от крови пальцы соскользнули с отделанной металлом рукояти и покачнули меч. Тот крутанулся, словно флюгер, и, повторяя судьбу своего хозяина, ринулся во тьму. Не успел Теолрин мысленно отругать себя за то, что не сумел спасти оружие, как его ушей достиг оглушительный звон: похоже, меч врезался во что-то