Счастливая звезда (Альтаир) - Владимир Немцов

Бабкин протиснулся к Борису Захаровичу.

- Подождите здесь. Я мигом найду.

- Ничего ему не говори, - сурово предупредил Дерябин и, после того как техник скрылся за поворотом, сказал, как бы извиняясь перед гостем: - Бедный Поярков стал уже прятаться от нашего брата. Сами понимаете, всем хочется примостить сюда лишний приборчик.

Вячеслав Акимович рассмеялся, догадываясь о причине беспокойства старого инженера. Если бы техник сказал Пояркову о надвигающейся опасности, то вряд ли он стал бы ее дожидаться. Не легко найти человека в таком лабиринте, пусть, мол, попробуют...

Скоро Бабкин вернулся. Указал направление и пропустил начальника с гостем вперед, что было вежливо и к тому же предусмотрительно. Хороший человек Поярков, но при данной ситуации встречаться с ним не хотелось.

Гудение прекратилось как-то сразу. В наступившей тишине загремел голос рассерженного конструктора:

- Ни одного грамма! Только через мой труп! Когда на ишака кладут один мешок, он везет. Когда два - тоже везет. Положили третий - ишак оборачивается и посылает хозяина к черту.

Кто-то пытался убедить Пояркова:

- Но в процентном отношении...

- Никаких процентов! Мы уже сняли аппаратуру чичагинского института. Да вы знаете Чичагина? Этот директор, от своего не отступится. Душу вынет. Но все же согласился с решением техсовета.

Вячеслав Акимович вздохнул. Обстановка, мягко выражаясь, неподходящая. К этому мнению должен был присоединиться и Дерябин. Что же касается техника Бабкина, то он держался иного мнения. Все равно, когда говорить с конструктором. Ни сегодня, ни завтра Поярков не согласится на установку каких бы то ни было аппаратов, коли утром выбросил из кабины аккумуляторную батарею, тайно подключенную Бабкиным на всякий случай и для абсолютной надежности.

В металлической трубе раскатисто громыхал голос Пояркова:

- Да что вы меня мытарите? Назначайте любую комиссию! А я умываю руки! Нельзя работать, когда каждый за, горло берет...

Бабкин чувствовал себя как внутри рупора огромного громкоговорителя. Звуки теснились, ударялись о гладкую стену и ощутимым, словно ветер, потоком мчались по трубе.

- Ни грамма! Ни грамма! - Голос оглушительно звенел, как металл, даже стены трубы боязливо вздрагивали.

Борис Захарович обернулся и, заметив, что настроение гостя явно понизилось, беспечно усмехнулся.

- Эх, если бы этот страх да к ночи... Ничего, он парень отходчивый.

Наконец возле одного из двигателей Пичуев увидел Пояркова. Из-за спины Дерябина, шедшего впереди, трудно было рассмотреть лицо конструктора, которого так жаждал встретить еще один представитель еще одного исследовательского института. Пичуев понимал, что эта встреча пока не обещает ничего хорошего, а потому замедлил шаги и стал наблюдать издали. Дерябин должен был подготовить почву.

Поярков, по-бычьи наклонив голову, решительно двинулся к нему и начал без обиняков:

- Не ожидал от вас, Борис Захарович, не ожидал! Зачем понадобилась еще одна аккумуляторная батарея?

Дерябин хотел было объяснить, но Тимофей его предупредил.

- Моя вина, - признался он, выступая вперед. - Насчет батареи я ничего не говорил Борису Захаровичу.

- Помолчи, Тимофей, - оборвал его Дерябин. - Тебя не спрашивают. Адвокат какой нашелся! Простите, товарищ Поярков, - он низко склонился. - Мы разве не уложились в предоставленные нам килограммы? Разве у метеоинститута исчерпаны все возможности поставить лишнюю батарею?

- В том-то и дело, что лишнюю! - рассердился конструктор.

- Кто это определил? Вы?

Борис Захарович заранее предугадал ответ. Его задела самонадеянность молодого конструктора. Всякое можно простить, но нельзя же так бесцеремонно вмешиваться в чужие дела! Откуда Пояркову знать, какая лишняя батарея, а какая необходимая?

Бабкин переминался с ноги на ногу, уверенный, что его непосредственный начальник Борис Захарович не прав. Конечно, он в обиде на Пояркова, но, говоря по совести, батарея была

действительно лишней.

- Бесполезный спор! - устало поморщился Поярков. - Даже техник ваш знал, что без нее можно обойтись.

- Если вы ссылаетесь на такое авторитетное мнение, то... - Борис Захарович дрожащей рукой поправил очки, - то... прошу вас, товарищ Бабкин, поясните.

Тимофей молчал. Ему не хотелось огорчать старика, к тому же противное чувство самосохранения подсказывало, что не стоит ссориться с начальством. Бабкин был доволен его отношением к себе и не желал другого. Кроме того, хоть и небольшой у Бабкина жизненный опыт, но и он предупреждал, что часто из-за пустяковой неосторожности, необдуманного слова человек может серьезно пострадать.

- Я плохо разбираюсь... - старался увильнуть Тимофей от прямого ответа.

Дерябин возмутился:

- А ты, друг, не юли! В чем это ты не разбираешься? Кому-кому, а Бабкину должно быть известно, необходима батарея или нет! Доложи своими словами, ежели потребовалась твоя консультация.

Отступать было невозможно, Тимофей краем глаза взглянул на начальника. На губах совершенно непонятная улыбка, а брови сердито сдвинуты. Кто его знает, что у него на уме, какие планы?.. Почему он так настаивает?

- Батарея все-таки нужна, - вымолвил техник, стыдливо потупившись.

Поярков недоуменно пожал плечами.

- Обойтись нельзя?

- Я так думаю. - Бабкин еще ниже опустил голову.

- Ты это всерьез? - спросил Дерябин и от неожиданности присел на корпус двигателя. - Как нельзя обойтись?

Ничего не понимал Тимофей. Чем же расстроен начальник? Разве не такого ответа он ждал? Бабкин расстегнул воротник. "Как жарко в этой проклятой трубе! От солнца, наверное, раскалились стенки. Нет, не обманывай себя, Тимофей, здесь прохладно, но ты как в огне... от стыда".

Борис Захарович во всем доверял новому технику. Приборы, которые он устанавливал в отсеках летающего диска, разрабатывались в девятой лабораторий. С ними Дерябину еще не удалось как следует ознакомиться - времени не хватало. За короткий срок Бабкин показал себя как нельзя лучше. У него были знания, практика, разумная инициатива, искренняя любовь к своему делу, примерная дисциплина. Короче говоря, начальник второй лаборатории Дерябин мог гордиться своим помощником. Этот парень не подведет.

Вот почему у Бориса Захаровича не было оснований сомневаться в правильности утверждения Бабкина. В девятой лаборатории он долго возился с новыми, мало знакомыми Дерябину аппаратами, сам придумал схему электронного прерывателя. А если так, то кто же должен знать лучше Бабкина, нужна ли при установке этой аппаратуры дополнительная батарея?

Старый специалист понимал, какие странные и неприятные явления - вой, свист, трески - могут возникнуть в приемниках и разных электронных схемах, когда они все связаны общим питанием. Видно, Бабкин этого и боялся. Недаром появилась отдельная батарея.