Вентус - Карл Шрёдер

Джордан с надеждой взглянул на фургон. Он очень устал. Если он проедет несколько дней в повозке в обмен на осторожный рассказ, это никому не повредит. Не исключено, что иначе ему в Япсию не попасть.

- Хорошо. Я в вашем распоряжении.

Тамсин съежилась в задней части фургона. Дядя, должно быть, спятил! Надо же додуматься - подобрать на дороге незнакомца! Этот сумасшедший, завернутый под камзолом в золотистую ткань и говоривший сам с собой, определенно ограбит их и изнасилует ее.

Она почувствовала, как фургон просел, когда незнакомец взобрался на сиденье. А потом повозка покатила дальше. Тамсин села на тюк с бельем, бездумно крутя в руках вышивку. В конце концов она швырнула пяльцы на пол.

Порой все было нормально. И сегодня все началось хорошо. Порой она просыпалась по утрам, и облака были просто облаками, а вода - просто водой. Она ощущала запах еды, когда готовила завтрак, и чувствовала себя голодной. Иногда она выслушивала планы дядюшки, и в ней даже загоралась искра воодушевления. Она представляла себя молодой дамой в Рине или в каком-нибудь другом большом городе Япсии. В такие дни Тамсин училась делать реверансы, вышивала и читала наизусть эпические поэмы, которым учил ее дядя.

Но иногда случались дни… Тамсин трясущимися руками начала массировать больную ногу. Она не помнила, почему побежала. Помнила лишь, что все кругом было унылым и мрачным. Голые деревья, желтая трава, холодный воздух. Тамсин ничего не чувствовала и ничего не соображала. Она знала лишь одно: в то утро она бежала куда глаза глядят, не разбирая дороги. Неудивительно, что она растянула лодыжку.

Порой даже самая незначительная мелочь вызывала в ней такие вспышки ярости, что дядюшка смотрел на нее в полном недоумении. Однажды она вышла из себя только потому, что спустила петлю на вышивке. Дядя не пытался успокоить ее. Он дал ей излить всю накопившуюся злость. После таких вспышек Тамсин всегда чувствовала себя пристыженной и усталой.

«Я не взорвусь! - сказала она себе. - Пусть даже нас убьют из-за дядюшкиной беспечности».

Там, впереди, разговаривали - болтали, словно старые друзья. Дядюшка любил потрепаться с незнакомцами. Когда они останавливались на придорожных рынках или в близлежащих городках, это было естественно. Дядя обожал сплетни и в последние два дня всех расспрашивал об ужасном несчастье в поместье Боро. Однако подбирать людей на дороге… на него не похоже.

Тамсин скрипнула зубами и бросила свирепый взгляд на занавеску фургона. Конечно, помощник им сейчас не помешает. Умом Тамсин это понимала, однако в душе у нее все продолжало кипеть.

Девушка посидела немного в полутьме, скрестив руки и пытаясь не думать. Думать - это плохо. Мысли могли вызвать вещи похуже ярости.

«Скоро это кончится, - сказала она себе. - Когда мы приедем в Рин, все будет иначе. А пока нужно привести себя в порядок и испытать собственную выдержку».

Поэтому, чуть погодя, Тамсин причесалась, изобразила на лице улыбку и отодвинула занавеску в передней части фургона.

- Здравствуйте! - приветливо сказала она юноше, сидевшему на ее месте. - Меня зовут Тамсин. А вас как?

Каландрия Мэй перекинула через плечо мешок с картошкой и пошла с рынка прочь, пробираясь через толпу.

Местечко все еще гудело слухами о несчастье в имении Боро. Общее мнение было такое, что Ветры наконец наказали семейство за какие-то прошлые грехи. Люди в Гелдоне - так назывался городок - валом повалили в пустовавшую ранее церковь.

Разговоры об убийстве Юрия тоже не смолкали. Вину за него возлагали на Брендана Шейю, а двух шпионов из Равенона считали его сообщниками. Поэтому Каландрия замаскировалась под мальчика: постригла волосы и изменила голос и манеры. Сейчас она несла картошку, пытаясь придать своей походке размашистость и скрыть привычную осанку.

Люди говорили также о Джордане Масоне. Никто не знал его имени, однако некоторые видели стычку между Туркаретом и молодым человеком. Ревизор обвинял юношу в том, что тот навлек на поместье гнев Небесных Крюков.

Каландрия чувствовала зуд в спине - знакомое ощущение, подсказывавшее, что за ней следят. Она не боялась, что горожане разгадают ее маскарад. Это был более застарелый и глубокий страх.

Закрыв глаза, Каландрия могла включить встроенные органы чувств: инфракрасное видение и гальванический радар, сообщавший о присутствии механ или Ветров. Не в силах справиться с собой, она останавливалась каждые пять минут, закрывала глаза и оглядывалась, используя эти способности.

После той ночи, когда спустились Небесные Крюки, Каландрия не обольщалась видимой естественностью Вентуса. Она попала в лапы гигантского, распространившегося на всю планету механизма - нанотехнологической терраформирущей системы, которая с трудом выносила присутствие людей. Каландрия шагала по вроде бы обыкновенной грязи, но на самом деле грязь была искусственной; такая почва могла появиться на Вентусе естественным путем не раньше, чем через тысячу лет. Воздух казался свежим и чистым, однако тоже был произведением невидимых сил.

Эти невидимые силы таили в себе угрозу. Они могли даже убить ее. Поэтому Каландрия была настороже.

Она свернула в узкий переулок и открыла свежевыструган-ную дверь. Наверх по лестнице, еще одна дверь - и она дома.

Здесь они намеревались спрятать Августа Конюха. Комната четыре на шесть метров, окно на улицу, откуда несло помойкой… Стены были из гипса и дранки, и Каландрия слышала храп хозяйки в соседней комнате. Но по крайней мере - крыша над головой и тепло, а это самое главное.

Все имущество Каландрии было сейчас на ней и в этой комнате. Лошади, которых она купила, погибли под обломками конюшен Боро, а рюкзак с вещами так и не нашелся.

Аксель Чан что-то проворчал во сне и перевернулся. Лицо Акселя по-прежнему горело от лихорадки, скрутившей его после нападения Туркарета. Диагностические нано должны были справиться с инфекцией, но, похоже, они бездействовали. Без оборудования Каландрия не могла понять почему; она подозревала, что местные механы подавляют работоспособность чужеродной технологии. А вдруг эти же механы свяжутся с Ветрами и предупредят их о присутствии чужаков? Каждый вечер, ложась спать, Каландрия невольно представляла себе, как стальные клешни Небесных Крюков разносят маленькую комнатку в клочья.

Она положила картошку на стол. Аксель закашлялся и сел.

- Как ты себя чувствуешь?

Каландрия разогрела суп и поставила чашку рядом с Акселем. Он жадно выпил.

- Как говорят добрые жители Мемнона, я чувствую себя будто жаба в ночном горшке. Неужели ты не могла приготовить что-нибудь получше этих помоев?