Святой и грешница - Ульрике Швайкерт

Несколько парней, вооружившись копьями, ринулись к площади перед ратушей.

— Возьмем, наконец, дело в свои руки, пока мы еще хозяева нашего города! — крикнули они, размахивая оружием.

— Мы вычислили предателей среди священнослужителей и старосту, но как быть с родственником епископа и его командой в Нойенбурге? Вам не кажется, что они откроют ворота осаждающим?

Толпа заревела от ярости и страха.

— Наконец они проснулись, — торжествовала Грет. — Вот увидишь, сегодня произойдет нечто грандиозное!

— Не знаю, хорошо ли это закончится, — сомневалась Элизабет.

— Только не для защитников Ноейнбурга! — уверенно сказала Грет.

— Жители Вюрцбурга, берите оружие и следуйте за нами! — призвали молодые люди, и толпа послушалась.

Мужчины, вооружившись копьями и вилами, цепями и тяжелыми дубинками, присоединились к ним. Некоторые даже размахивали мечами или несли на плечах арбалет. Люди объединялись в бушующее течение, которое продвигалось по улицам к воротам Нойенбурга, снося все на своем пути. Стражники замка были давно уже предупреждены об этом и забаррикадировали ворота, прежде чем разъяренная толпа появилась в предместье Занд. Им даже удалось отправить гонца в Мариенберг, которого горожане напрасно пытались догнать.

Вооруженные горожане сначала довольствовались тем, что оскорбляли Рабана Гофварта и его команду и угрожали им, но он не давал приказа стрелять по жителям Вюрцбурга.

Грет, разгоряченная и с красными щеками, появилась рядом с Элизабет. Она где-то раздобыла копье и размахивала им, призывая к возмездию. В этот момент раздался звон колоколов. Народ насторожился.

— Давайте послушаем, что решили собор и капитул, — предложил глава предместья Занд. Часть вооруженных горожан осталась нести вахту у Нойенбурга, остальные поспешили к соборной площади, чтобы услышать решение.

— Думаешь, он в этот раз выполнит условия договора? — спросила Мара.

Осада Нойенбурга закончилась на следующий день без кровопролития, горожане разошлись по домам. Епископ фон Брунн направил в город Конрада фон Вайнсберга и двух рыцарей, чтобы уверить, что вести о приближающемся войске неправдивы и епископ с удовольствием заключит с городом и капитулом еще одно соглашение.

Городской совет и каноники придерживались единого мнения: уступать только тогда, когда их требования будут заверены печатью. Для совета было важно получить обратно ключи от всех башен и ворот и вернуть себе Нойенбург. Старосту нужно отстранить от должности и выслать вместе с семьей из города. Нового старосту назначит совет, и в будущем он не сможет присутствовать на его заседаниях. За это совет готов освободить пленников в обмен на отказ от кровной мести под присягой. Грет сомневалась в том, что можно полагаться на слово епископа. Элизабет, напротив, надеялась, что все наконец уладится.

— Посмотрим, что произойдет, когда пленников выпустят сегодня вечером!

Отступления команды, осаждающей Нойенбург, и приезда гонца с ключами от города с нетерпением ждали не только шлюхи, но ничего не происходило. Вместо этого город получил письмо от епископа с уверениями в своей правоте и напоминанием об обязанностях горожан и данной ими клятве верности. Было абсолютно ясно, что теперь — когда три пленника свободны и находятся в безопасности — он не собирается выполнять договор. Горожане закипали от ярости, и как это часто бывало, виноградари первыми взялись за оружие. Сыновья ремесленников и подмастерья последовали за ними. Вскоре к ним присоединились торговцы, трактирщики и владельцы мастерских, даже служанки вооружились тем, что можно было бы использовать как оружие. В этот раз советники и главы предместий не пытались вразумить толпу. Если они хотели завладеть замком, то им нужно было действовать! Никто больше не верил в то, что епископ выполнит условия договора и без борьбы передаст Нойенбург народу.

Грет с боевым задором держала длинное копье в одной руке и нож в другой.

— Вы со мной или нет? — спросила она.

Девушки в ужасе переглянулись.

— Я тоже хочу сражаться, — сказала Анна, и Грет ей улыбнулась.

— Хорошо, я знаю, где взять для тебя оружие. А вы? Разве вы не понимаете, насколько это важно? У них пока всего лишь две легкие пушки, и работы по восстановлению замка еще не закончены. В стене есть «тонкие» места, где можно пробить брешь. Если мы позволим им закончить строительство, то уже ничего не сможем сделать нашими копьями и топорами. Прежде всего, пока командир Нойенбурга хранит ключи от других городских башен, на которых расположены наши пушки!

«Она хорошо в этом разбирается, и у нее ясный ум, — подумала Элизабет. — И она умеет убедить людей и воодушевить их. Вот уже Жанель и Мара на ее стороне».

— Мы победим или умрем с честью на поле боя! — кричала Жанель, потрясая кулаком.

Какие героические слова! Их часто произносили перед сражением, но в смерти множества людей не было ничего почетного! Лишь горе и отчаяние, кровь и смрад. И эти крики, навсегда оставшиеся в памяти. Видела ли хотя бы одна из девушек настоящее сражение? Представляют ли они, о чем говорят?

Элизабет встретилась взглядом с Грет.

— Ты не хочешь к нам присоединиться? — спросила Грет.

— Что на это скажет мадам? — ответила Элизабет вопросом. Она не могла и не хотела приводить другие возражения.

— Что это хорошая идея, Грет, — раздался от двери голос Эльзы. К удивлению Элизабет, мадам надела кольчугу поверх камзола на подкладке и принесла сразу три копья и одну пику.

— Есть времена, когда нужно сохранять спокойствие и мир. Но есть времена, когда нужно решать, что важнее — настолько важнее, что люди готовы рисковать собственной жизнью! — Она протянула Жанель, Маре и Анне по копью.

— Не могу в это поверить, — ругалась Марта. — Все спятили? Уступите право воевать мужчинам, которые этому учились. Что вы можете сделать? Гневно кричать перед стенами, размахивая копьями? Вы действительно хотите пойти туда, чтобы стать легкой мишенью для арбалетных стрел и пушечных ядер? Потому что именно мишенью вы и будете. Вы никак не повлияете на результат, на то, победят горожане или люди епископа. Вы только увеличите число жертв, если дело дойдет до кровопролития!

Элизабет изумленно посмотрела на Марту. Нечасто случалось, что они с ней придерживались одного мнения, но эти слова очень удивили ее. Неужели только Элизабет знала, что такое сражение?

Мадам подошла к Марте, крепко сжимая пику.

— Ты права лишь отчасти. Мы, женщины, самостоятельно ничего не можем сделать. Но если все будут так думать, значит, мы уже проиграли. Если мы считаем себя частью этого города — пусть маленькой и незначительной — и если мы с другими частями этого города отправимся к Нойенбургу, то несколько десятков защитников замка столкнутся с такой силой, которая, возможно, охладит их пыл и ослабит боевой дух. И тогда наступит черед наших мужчин, имеющих военный опыт, прорвать оборону. — Она резко развернулась и пошла к двери. — Пойдемте, девочки, у нас сегодня еще есть дела в предместье Занд.