И замкнется круг - Наталья Косухина

Лбом прижавшись к моей спине, мужчина слегка прикусил кожу, тут же ласково лизнул ее языком. Это вызвало ошеломительную волну жара, вмиг прокатившуюся по венам.

Но в следующее мгновение Калеб собственническим жестом огладив мой живот и даже скользнув ладонью ниже — к средоточию моей страсти, внезапно отступил.

Стоило коже ощутить прохладу окружающего воздуха, с губ сорвался разочарованный и протестующий вздох. Больше не согревало обжигающим теплом разгоряченное тело любовника.

Мы не дошли до кровати.

Развернув меня к себе Родригес впился в губы жарким поцелуем, сминая и обжигая. Ноги задрожали от страсти и подкосились. И я оказалась на полу, присоединившись к уже опустившемуся на колени Калебу.

Калеб на мою страсть своей — его тело накрыло мое, а твердая мужская плоть соприкоснулась с моими бедрами. Стон мольбы вместо отчаянного призыва…

Его удовлетворенный резкий выдох как ответ…

И вот уже, стиснув мои бедра руками, мужчина устремился вперед, даря нашим измученным нетерпением душам и телам вожделенную близость.

Небольшой отель в прошлом стал на несколько часов нашим островком счастья.

Обратно в свое время мы вернулись довольными и счастливыми. Какие бы трудности нас ни ожидали, вместе мы со всем справимся, несомненно.

Оторвав взгляд от Калеба, я посмотрела на заходящее солнце.

Оно как раз опускалось за гору, на которой и находилось здание, выбранное как место встречи глав корпораций. Причал неподалеку окрасился в желтые и оранжевые тона и поражал сейчас своей красотой.

Большая встреча руководства, спровоцированная усиливающейся опасностью. Посмотрев на гору, расцвеченную лучами заходящего солнца, передёрнула плечами.

— Что такое? — тут же поинтересовался Калеб.

— Да вот, думаю об этом собрании руководства и одновременно боюсь того, что они там могли решить. Не будет ли это стоит нам новых жертв?

— В любом случае нужно бороться, ты ведь это понимаешь?

— Да. И почему мы не обычные люди?

— Все будет хорошо, — подмигнул Калеб.

И тут, словно отвечая на высказывание творца, прогремел оглушительный взрыв — хорошо уже ничего не будет.

В полном ужасе я упала на колени и закричала, глядя на то, как пылает здание на горе, здание, куда сегодня прибыли представители Лемнискату, чтобы обсудить победу в войне.

Столб ревущего пламени поднимался высоко вверх.

Кто-то кричал, кто-то куда-то бежал… Калеб схватил меня в охапку, желая спрятать, прижать к груди, а я не могла отвести взгляда от погребального костра, что фактически символизировал наш проигрыш.

— Вот про какое уничтожение основы говорили двое неизвестных. И им удалось убить тех, кого они и хотели.

Я же, прикрыв глаза, присматривалась к фигуре, которую заметила на горе. Странно, что человек не пострадал при взрыве. Вернее, было бы странно, если бы не золотистое сияние, окутывающее его жизненные нити.

Причина уничтожения верхушки корпорации, причина гибели людей — это третий творец Юга, о котором мы даже не подозревали.

Кажется, я знаю, что нам теперь делать дальше.

Не в состоянии пошевелиться, я смотрела на огонь, а слезы продолжали катиться по щекам.

Я сидела совершенно безучастная и смотрела в пространство. И не поверите где — на совещании!

Проводилось оно как обычно в конференц-зале корпорации, но сегодня все было иначе. Рядом сидел, держа меня за руку, Калеб, а дальше… Дальше сидели люди, которые по счастливой случайности не попали на ту проклятую встречу и остались в живых.

Некоторые из них присутствовали в виде голограммы, так как находились за много тысяч миль от нас, в Восточной корпорации. И участвовали в дурдоме, который сейчас творился, по одной простой причине — больше было некому.

От управляющего звена двух корпораций остались единицы и сейчас они уныло спорили, как быть дальше. Среди присутствующих не было Алонсо, не было обеих глав корпораций, не было нашего главы безопасности.

Зато по невероятному везению с нами были Ратский, Диего и еще несколько человек из числа аналитиков и служащих канцелярии.

Они были растерянны, напуганы и полностью деморализованы.

— Вера, я беспокоюсь за тебя.

— Что мы имеем? Когда перевес в войне оказался на нашей стороне, то Юг пошел на крайние меры. Мы защищали творцов, опасаясь, что они могут погибнуть, и оказались не защищены с другой стороны. И проблему нужно постараться решить, — Ратский очень волновался. — Дальше так жить невозможно. Мы просто уничтожим друг друга и все.

— Не стоит. Можно ли в данной ситуации вести себя по-другому? С одной стороны, я опустошена, с другой — рада, что бабушки, дедушки или Ратского не оказалось на злополучном совещании.

Но так же хорошо я знала, что хочу предпринять.

— Все мы понимаем, что легко найти выход из этой ситуации не получится. Вряд ли преемники, если такие найдутся, смогут быстро вникнуть в дела. Половина заместителей были на совещании в качестве помощников. А мы не можем себе позволить ошибки неопытных сотрудников, — дельно заметил Диего. — Сейчас бы просто выжить и не откатиться назад. Мир не должен узнать о нашей слабости.

— Чувствую, у тебя есть идея.

— Да.

— Два филиала нужно временно объединить.

Мой твердый уверенный голос прозвучал в комнате, словно гром среди ясного неба.

— В каждой корпорации остались люди, занимающие руководящие должности. Осталось перераспределить обязанности и сплотиться в это трудное время. Тогда закрыть бреши будет гораздо легче, да и ошибок допустим меньше.

И тишина…

— Время? — спросил Диего. — Для адаптации к новым условиям оно просто необходимо.

Видимо, идеи были не только у меня. Калеб улыбнулся и внес свою лепту:

— Надо создать трудности для Юга. У них сейчас только один творец первой степени и поддерживать контроль над всей своей территорией им очень непросто. Тем более что, судя по взрывам, организованным им, старания этого творца направлены совсем не на работу. И желательно, чтобы проблемы у них появились в настоящем, это компенсирует наши утраты и позволит восстановить силы перед решающим броском.

И снова молчание.

— Думаю, все понимают, что нам придется принять решение об уничтожении Южной корпорации. Сейчас уже вопрос стоит так — или мы их, или они нас, — подвел итог Ратский.

После этих слов поднялся невообразимый шум, а Родригес, улыбнувшись, притянул меня к себе и крепко поцеловал.