Прусский террор - Александр Дюма

— О матушка!..

— Но тебе, Эрнст, я имею право сказать: я так хочу! Так вот, я хочу, дорогое мое дитя, чтобы ты взял это саше на крайний случай, например, чтобы подкупить стражника, если ты будешь взят в плен. Чтобы отблагодарить за преданность — кто знает? — личным нуждам короля или тебя самого. Повесь это саше себе на шею или положи в пояс, но, во всяком случае, носи всегда при себе. Я вышила его своими руками для тебя, на нем стоит твой вензель. Тихо, вот идет твой отец!

И в самом деле, вошел король.

— Не следует задерживаться, надо отправляться, — сказал он, — уже десять минут назад пруссаки вошли на территорию Ганновера.

Король обнял королеву и дочерей, принц Эрнст — свою мать и сестер. Затем, поддерживая друг друга, король, королева, принц и принцессы спустились к крыльцу, где в ожидании их стояли лошади.

Там и прошло последнее прощание; слезы проступили на глазах как самых храбрых, так и самых смиренных из них.

Король, первым сев на коня, подал пример мужества.

Принц Эрнст и Бенедикт сели на двух совершенно похожих друг на яруга коней прекрасной ганноверской породы, скрещенной с английскими лошадьми. Английский карабин, посылающий на тысячу четыреста метров свою остроконечную пулю, висел на ленчике седла, а пара двуствольных пистолетов, но с накладными стволами — точно такими же, как пистолеты в тире, — лежала в седельных кобурах.

Всадники, уже сидевшие верхом, и королева с принцессами, стоявшие на крыльце, обменялись последними словами и знаками прощания. Затем кортеж, предшествуемый двумя скороходами с факелами в руках, двинулся крупной рысью.

Через четверть часа они были в городе.

Бенедикт поспешил в гостиницу «Королевская», чтобы расплатиться с метром Стефаном. Все там были на ногах, ибо слух о вторжении пруссаков в королевство и об отъезде короля уже разошелся по городу.

Что касается Ленгарта, то ему было предложено присоединиться вместе со своим кабриолетом к главным силам армии.

Известно было, что местом встречи войск назначили Гёттинген.

Так как Ленгарт завязал нежную дружбу с Резвуном, Бенедикт, не задумываясь ни на минуту, оставил на него свою собаку.

Депутация знатных жителей города Ганновера, возглавляемая бургомистром, ожидала короля, желая попрощаться с ним.

Голосом, в котором слышались слезы, король препоручил им свою супругу и дочерей. Собравшиеся, чтобы подбодрить его, ответили ему дружным криком.

Весь город, несмотря на ночной час, был на ногах и сопровождал своего короля с криками:

— Да здравствует король! Да здравствует Георг Пятый! Пусть возвращается победителем!

Король еще раз препоручил королеву и принцесс, но теперь уже не только депутации, а всему населению.

Он вошел в королевский вагон под звуки рыданий и всхлипываний: словно каждая присутствовавшая девушка теряла отца, каждая мать — сына, каждая сестра — брата.

Женщины устремились на подножки вагона, желая поцеловать королю руки. Понадобилось пять-шесть гудков паровоза, пять-шесть сигналов, чтобы оторвать, наконец, толпу от дверей, куда она так стремилась вскарабкаться. И поезд вынужден был тронуться почти незаметно, чтобы стряхнуть, так сказать, гроздья мужчин и женщин, висевших на нем.

Двумя часами позже поезд прибыл в Гёттинген.

XXIII. БИТВА ПРИ ЛАНГЕНЗАЛЬЦЕ

Через два дня армия, спешно собравшаяся со всего королевства Ганновер, сплотилась вокруг своего короля.

Среди прочих войск был и гусарский полк королевы, которым командовал полковник Халлельт; тридцать шесть часов оставаясь верхом, он был на марше в течение всех этих тридцати шести часов.

Король поселился в гостинице «Корона»; она находилась как раз на пути прохождения войск, и о каждом прибывавшем полке, будь то кавалерия или пехота, король узнавал по сопровождавшей их музыке, после чего выходил на балкон центрального окна и производил смотр строя.

Полки проходили один за другим с праздничным видом и с букетами цветов на касках, воодушевленно крича. Гёттинген, город студентов, каждую минуту вздрагивал, просыпаясь от воинственных криков «ура».

Все старые отставные солдаты, которых не успели призвать, сами поспешно прибыли под знамена своих полков. Каждый отправлялся на войну с радостью, набирая в своей деревне и по пути как можно больше новобранцев. Прибегали пятнадцатилетние дети и, выдавая себя за шестнадцатилетних, просились в войска.

На третий день все двинулись в путь.

В это же время маневрировали и пруссаки.

Генерал Мантёйфель, прибывший из Гамбурга, генерал Рабенгорст, прибывший из Миндена, и генерал Байер, прибывший из Вецлара, подошли к Гёттингену, заключая ганноверскую армию в треугольник.

Самые простые стратегические правила предписывали объединить ганноверскую армию, состоявшую из шестнадцати тысяч человек, с баварской армией, насчитывавшей восемьдесят тысяч человек. В соответствии с этим король отправил курьеров к принцу Карлу Баварскому, брату старого короля Людвига (принц должен был находиться в долине Верры), чтобы предупредить его о том, что он направляется к Эйзенаху через Мюльхаузен, то есть через прусскую территорию.

Король добавлял, что за ним следуют три-четыре прусских корпуса, которые, соединившись, могут составить двадцать-двадцать пять тысяч человек.

Войска через Веркирхен подошли к Эйзенаху.

Эйзенах, который защищали только два прусских батальона, вот-вот должны были взять приступом, когда прибыл курьер от герцога Готского, на землях которою находился этот город, с депешей от герцога.

В депеше объявлялось о заключении перемирия. Герцог соответственно настаивал на том, чтобы ганноверцы отошли назад. К несчастью, поскольку депеша пришла от имени государя, ни у кого не возникло никакого подозрения по поводу ее достоверности.

Авангард остановился, расположившись там, где он находился.

На следующий день Эйзенах был занят прусским корпусом.

Попытка взять Эйзенах стоила бы потери большого времени и значительного количества людей, поэтому ее посчитали бесполезным маневром и решили, оставив Эйзенах справа, двигаться к Готе.

Для того чтобы осуществить это намерение, армия сосредоточилась в Лангензальце.

Утром король выехал в сопровождении майора Швеппе — тот находился по левую руку от короля и придерживал его лошадь за незаметный трензель. Принц Эрнст держался справа от короля; вместе с ним были граф Платен, его премьер-министр, и, в различных мундирах, соответствующих родам их войск или их должностям, граф фон Ведель, майор фон Кольрауш, г-н фон Кленк, гвардейский кирасир капитан фон Эйнем и г-н Мединг.