Секретная зона: Исповедь генерального конструктора - Василий Кисунько

«НАЧАЛЬНИКУ КБ-1 тов. А. С. ЕЛЯНУ. По поставленным Вами вопросам разработки антенн А-11 и А-12 докладываем…»

В конце записки - подписи Кисунько и Заксона.

- А какая у вас вторая просьба? - спросил у меня Елян.

- Сейчас дела по моей высокочастотной части подтянулись, и я бы мог побывать в отпуске. Пять лет не отдыхал. Но дело даже не в этом. Письмо с завода, шифровка Калмыкова и Расплетина, - все это как-то висит надо мной. Сын врага народа, да еще вредитель… Со мной может случиться такое, что надо перед этим набраться сил, отдохнуть.

- Все это вы преувеличиваете, но отдохнуть вам действительно надо. У вас расшатались нервы от разыгравшегося воображения. Куда думаете поехать? Может быть, помочь достать путевку?

- Спасибо, но я хочу всей семьей. Поеду «дикарем». В свои тридцать пять я еще не видел Кавказ. Поеду в Сочи. Говорят, там хорошо. Может быть, для меня это последний шанс.

- Не вешай нос, доктор. Все будет в порядке. А заявление на отпуск давай, пока я не передумал. Но имей в виду: Сочи - это еще не Кавказ. Когда-нибудь я тебе покажу настоящий Кавказ. Может быть, слыхал про Нагорный Карабах?

Перейдя на «ты», Амо Сергеевич озорно подмигнул, улыбнулся. Уходящего доктора проводил взглядом до двери, погасив улыбку и нервно теребя кончики усов. Когда же дверь закрылась, достал из ящика стола таблетку, недовольно, почти враждебно, осмотрел ее, перевернул на ладони, потом отправил в рот, запил глотком боржоми из стакана с пузырящейся водой, в которой плавала долька лимона. Сам Тевосян как-то сказал ему, что лимон в боржоми «очень помогает от давления».

Прилетев в Сочи с семьей, я не переставал восторгаться могучей красотой Кавказа, не подавляющей своим могуществом и величием, а окрыляющей, наводящей на мысли о первозданной чистоте природы и словно бы истребляющей в них все ненужное, недостойное быть рядом с этой чистотой. И очень удивлялся тому, что вообще существует, оказывается, этот другой мир, где люди беспечно купаются, загорают или просто так гуляют у моря, любуясь брызгами прибоя, разбивающегося о гранит набережной. И нет им дела до того, что где-то на объектах «Беркута» выдают повышенные шумы лампы бегущей волны, «говорят» приемники, «дохнут» магнетроны, а антенны не укладываются в какие-то допуски. Но, пожалуй, еще больше удивился тому, что в первый же день, рыская в поисках жилья, встретил сотрудника своего отдела, собравшегося с женой к отъезду в Москву после хорошо проведенного здесь отпуска. Мы сняли комнату, освобождавшуюся после них. Как же такое могло случиться, что я не заметил месячного отсутствия этого сотрудника в КБ? А что было бы, если бы хоть на один день из той же лаборатории исчезли Берендс, Чурсин, Власова, Черная? До меня только сейчас дошло, что в лабораториях есть люди, без которых ничего не случится и отсутствие которых не заметят, если они уйдут в двойной, тройной отпуск и даже вообще уйдут из КБ. Хотя уходить им, конечно же, ни к чему.

В Сочи жизнь моей семьи замкнулась по привычному для «дикарей» кругу. Утреннюю побудку всегда делало радио. Вот и сегодня в шесть часов утра загремели радиоиерихоны, развешанные на уличных столбах. После первых слов сообщения, последовавшего за обычным объявлением последних известий, я мигом вскочил с кровати и подошел к окну, чтобы лучше слышать, хотя репродукторы гремели так, что было слышно во всех дворах и закоулках. Когда закончилась передача последних известий, мне показалось, что ее не было, что все услышанное мне приснилось. Постоял у окна, потом вышел, как был, в одних трусах, на веранду. Там уже был мужчина, тоже отдыхающий, снимавший комнату на другой половине домика, в котором поселился я. Этот человек, якобы из Воркуты, назойливо набивался на более близкое знакомство со мной, но я избегал общества мнимого воркутянина, подозревая в нем приставленного ко мне «наблюдателя». Сейчас этот сопостоялец казался если не испуганным, то, по крайней мере, растерянным.

- Вы слушали последние известия? - спросил он у меня.

- Да так… не пойму: слушал или спросонку померещилось.

- И все же что именно вам… померещилось?

- Пожалуй, без всякого «померещилось». Вашего шефа арестовали. ЛП - кажется, так его у вас называют?

- И у вас тоже… И что же вы думаете теперь делать?

- А что мне думать? Я в отпуске. Мне еще и здесь надо позагорать, потом на теплоходе в Новороссийск. Оттуда - тоже морем - до Мариуполя. Давно не видел родственников. Еще с довоенных времен.

- Зря… Лучше вам прервать отпуск. Сейчас начнутся серьезные реорганизации. Можно упустить заманчивые служебные перспективы.

- Для меня самая заманчивая перспектива сейчас - догулять отпуск.

- А я уезжаю. До свиданья. Хорошего вам отдыха…

Когда я вернулся из отпуска, уже не было ни Третьего, ни Первого (атомного) управлений при Совмине СССР, ранее подчинявшихся Берия. Из них было образовано Министерство среднего машиностроения, в котором бывшее ТГУ получило новое название - Главспецмаш, однако никаких кадровых изменений в этом главке не произошло.

Зато существенные кадровые катаклизмы произошли в подчиненном Главспецмашу КБ-1. Прежде всего были упразднены две должности главных конструкторов КБ-1, которые занимали основатели этой организации - Павел Николаевич Куксенко и Сергей Лаврентьевич Берия. Серго после непродолжительного содержания под арестом был отправлен на жительство и на работу в Свердловск под новой фамилией и даже с измененным отчеством. Мне довелось читать циркулярное письмо ВАКа об отмене присуждения Сергею Лаврентьевичу ученой степени доктора физико-математических наук.

Павла Николаевича Куксенко - одного из старейшин отечественной радиотехники, ранее бывшего узника НКВД, теперь объявили «ставленником» Берия, но не арестовали, а только допросили в Прокуратуре СССР. В расстройстве чувств он забыл, что приехал в прокуратуру на служебном ЗИМе, и отправился домой пешком. А водитель ждал его до поздней ночи, подумал, что шефа посадили, и решил сообщить об этом его жене и был обрадован, когда по телефону ответил сам Павел Николаевич. Для «трудоустройства» Куксенко в КБ-1 ввели штатную единицу председателя ученого совета по присуждению ученых степеней и званий. Эта работа обычно входит в круг обязанностей директора НИИ (начальника КБ) или главного инженера, и новое назначение Куксенко можно было понимать как намек, что его штатная единица в любой момент может быть упразднена, если он не проявит должной старательности в остепенении подсказываемых начальством кандидатур. Особенно без защиты диссертаций - для тех выдающихся личностей, которым некогда заниматься диссертационной писаниной в силу их занятости государственно важными делами.

Вакуум, образовавшийся в КБ-1 после устранения двух главных конструкторов, был заполнен назначением на должность главного инженера КБ-1 С. М. Владимирского - бывшего помощника Берия, - и назначением главных конструкторов по всем разработкам КБ-1. При этом система «Беркут» была переименована в С-25, так как в ее наименовании заподозрили намек на фамилии двух главных конструкторов: БЕРия + КУксенко. Главным конструктором С-25 был назначен Расплетин. «Беркуту», как Сергею, поменяли не только фамилию, но и отчество, да еще и назначили отчима.

Из КБ-1 исчезли оба спецконтингента: немцев и русских зэков. На базе отдела № 32 и его экспериментального цеха было создано ОКБ-2 по зенитным ракетам, его начальником и главным конструктором был назначен бывший главный инженер ОКБ Лавочкина - П. Д. Грушин, первым замом начальника ОКБ-2 - Г. Я. Кутепов. Тот самый Кутепов, который был первым замом начальника КБ-1 и возглавлял в КБ-1 всю команду офицеров госбезопасности, вкрапленных в научные отделы. А еще раньше - возглавлял специальное конструкторское бюро, в котором работали заключенные авиаконструкторы, в том числе Туполев, Мясишев, Томашевич - нынешний технический руководитель отдела № 32 - и другие.

В число «ставленников Берия» попал и начальник КБ-1 Елян - бывший директор прославленного артиллерийского завода, давшего фронту больше пушек, чем вся промышленность фашистской Германии, завода, ставшего одним из ведущих по созданию атомной промышленности, а затем и по созданию системы «Беркут».

Пока я догуливал свой отпуск, в КБ-1 состоялось бурное партсобрание, на котором, как мне рассказывали, клеймили не столько врага народа Берия, сколько его ставленников, каковыми называли Г. Я. Кутепова, П. Н. Куксенко, А. С. Еляна. Куксенко, как беспартийный, на собрании не был. Кутепов, быстро сориентировавшись, начал каяться, что вовремя не раскусил Берия, но это вызвало смех в зале: получалось, будто именно Кутепов виноват в том, что Берия не разоблачили раньше. А он, ободренный смехом аудитории, продолжал:

- Но, товарищи, никаких вражеских заданий от Берия я не получал.

- А заключенные специалисты? - кто-то выкрикнул из зала.