Эльфы средней полосы - Юрий Львович Манов

В комнате ждали Антон Сергеевич и Инесса Сигизмундовна. Куратор был в зимней шапке и теплой офицерской куртке с майорскими погонами. В петлицах –змеи, обвивающие чашу. Медслужба? Инесса Сигизмундовна тоже тепло одета – в неновый пуховик и закутана в платок. На пальцах у училки Руслан заметил серебряные перстни, и кажется, именно его работы.

– Переодевайся, быстро, – сказал Антон Сергеевич, кивнув на лавку, где лежали какие-то вещи. Тут же посмотрел на часы. – Поторапливайся, сейчас начнется.

Махмудбеков скинул тюремную робу со светоотражающими полосами, потянулся к лавке.

– Полностью раздевайся, – чуть ли не прошипел куратор.

Руслан в нерешительности посмотрел на Инессу Сигизмундовну.

– О господи, а то она мужиков голых не видела?! – почти простонал Антон Сергеевич, все еще глядя на часы.

Махмудбеков послушно снял трусы и майку, бросил их на бетон, взял вещи с лавки. Холщовая груботканая рубаха до колен, два длинных вязанных чулка, что-то похожее на стеганый ночной чепец с разноцветными лентами сзади и пара опорок. Тех самых, что он когда-то сделал сам. И веревка, видно, вместо пояса. Оделся, подпоясался. Все очень неудобно, особо опорки. Левый жал. И чулки сразу стали сползать.

– Все, пора! –сказал куратор и взялся за колесо бронированной двери. За дверью темно и вьюжит. Ну да, Сибирь, и не май месяц. В одной рубахе на такой холод? Махмудбеков вопросительно посмотрел на Антона Сергеича. Тот только улыбнулся: «Ничего, там много теплее, увидишь». Сам ухватил с пола тяжелый мешок и не без труда забросил его на плечо. В мешке громко звякнуло.

***

Дуб светился. И дело было не в прожекторах на стенах внутреннего дворика, а их было не меньше десятка, светилось в почти лишенной листьев кроне дерева мягким голубоватым цветом. Перед дубом стоял трап, что-то вроде тех, что бывают в аэропортах. Ну да, вон и крылышки с надписью «Аэрофлот» на боку. Куратор подтолкнул Руслана в спину и решительно направился к трапу. Остановился прямо перед ним, звякнул мешком о бетон.

Инесса Сигизмундовна вдруг подхватила Махмудбекова под руку и таким вот образом тоже подвела к дубу. Теперь сквозь сияние Руслан разглядел наверху трапа две фигуры. Вот тут его дрожь и проняла. И очень, очень захотелось обратно, в теплую камеру, где не слышно свиста ветра, а утром после поверки, туалета и уборки дадут вкусную пшенную кашу, горячий чай и кусок батона с кружком масла.

Гости медленно спускались вниз. Одеты они были в плащи с накидками, так что лиц было не разобрать. Тот, что спустился первым, легко поклонился. Второй, выше первого на голову, лишь кивнул и что-то сказал.

– Говорит, у них мало времени, – быстро заговорила Инесса Сигизмундовна, видимо, ее взяли как переводчицу.

– Скажи, все здесь, – пнул мешок ногой Антон Сергеич. – Скажи, мы привели хорошего мастера. Он молод, но много умеет. Очень ценный мастер, ювелир.

Инесса Сигизмундовна кивнула и заговорила, указывая на Руслана. Совсем непонятно, как-то по птичьи, с переливами. Из всего сказанного Махмудбеков разобрал лишь эльфийское «достойный мастер».

Высокий буркнул в ответ.

– Говорит, что этот не очень похож на мастера, у него лицо мошенника, – перевела Инесса Сигизмундовна. – Подозревает нас во лжи.

И, не дожидаясь ответа куратора, снова зачирикала, стягивая перстни с пальцев и передавая тому, что ниже. Гость рассмотрел их и протянул главному. Тот сжал перстни в кулаке, потом надел на пальцы, после небольшой паузы сказал что-то кратко.

– Они согласны. Где второй? – с явным облегчением перевела училка.

Антон Сергеич обернулся, махнул рукой. Хлопнула дверь, два бойца в черном, в сферах с опущенными защитными стеклами тащили к трапу упирающегося человека с голым торсом, обильно поросшим густой растительностью. Человек громко кричал, выкрикивая русский мат вперемешку с арабскими проклятиями. Руки его были связаны толстой веревкой. Хоть было темно, но Махмудбеков узнал этого человека. Видел в пятницу в коридоре душевой. Горец, полевой командир, имя, кажется, Ислям, о его ликвидации объявили по телевизору полгода назад и несколько раз показывали портрет.

Впервые в голосе главного из гостей прозвучало что-то вроде одобрения. Он сделал шаг со ступеней трапа, вдруг резко протянул руку и схватил горца за лицо, приблизил к себе, развернул так и так. Под накидкой, скрывающей голову гостя, сверкнуло голубым. Горец немедленно обмяк, и, если бы не удерживавшие его бойцы, точно свалился бы на бетон.

Тут Махмудбеков обнаружил, что стоит, крепко вцепившись в руку Инессы Сигизмундовны, а она не против, даже гладит его по запястью, но не сводя глаз с гостей. А высокий поднял руку, белая его ладонь была сильно вытянута, на кончиках длинных пальцев полыхнуло голубым огнем.

– Все хорошо, они довольны, – скороговоркой выдала училка, вдруг сама сжала руку Махмудбекова, прижалась к нему и прошептала в самое ухо: «Не бойся, все будет хорошо. Я так тебе завидую».

Почему-то это успокоило, нервная дрожь сразу унялась. Махмудбеков смотрел, как тот, что пониже, подхватывает под мышку горца одной рукой, а второй прихватывает тяжелый мешок и вот с таким грузом чуть ли не бегом поднимается по трапу. Один из тапков, в кои был обут горец, слетел на бетон.

– Пора, – шепнула Инесса Сигизмундовна и легонько подтолкнула Руслана в спину.