Мост птиц - Барри Хьюарт

— А в чем такой большой секрет? — поинтересовался он. — Любое существо с сердцем можно убить. Хотя я слышал сотни крестьянских историй о бессердечных людях, но всегда считал их аллегорическими сказками. Иногда очень сложными сказками, но говорящими скорее о характере, чем о конкретном строении тела.

— Не одна из сотен историй не говорит правды, но, когда ты услышишь ту самую, единственную легенду, будь уверен, тут не обошлось без самого мудрого человека на свете, ибо только я нашел разгадку этой тайны, — сказал Горный Старец. — Ты сомневаешься в этом, мой друг с небольшим изъяном? Подивись же человеку, равному богам!

Когда он откинул в сторону ткань, прикрывающую грудь, я чуть не упал в обморок, так как у старика была дыра там, где находилось сердце. Взгляд скользил прямо сквозь неё и упирался в каменный обелиск за спиной мудреца, светящийся на солнце, в гонг и молоток, уходя дальше, в зияющую пасть пещеры.

— Потрясающе! — восхитился мастер Ли. — Ты действительно самый мудрый человек на свете, а такой дурак, как я, должен склониться перед гением. Горный Старец самодовольно заулыбался и отдал флягу. Ли Као поклонился и жадно отпил.

— Но мне кажется, что твое сердце должно биться где-то еще, — задумчиво сказал мастер Ли. — Может, было бы безопаснее превратить его в камень или снежинку? Нет, сердце, превращенное в нечто иное, больше не сердце. Простой вывод, но, возможно, интуитивно правильный.

— Совершенно верно, — одобрительно отозвался Горный Старец. — Сердце нельзя превратить в снежинку, не убив его, если, конечно, и сам человек не превратится в нее. Но его можно спрятать. Естественно, здесь все зависит от того, насколько хорошо оно скрыто от посторонних глаз. Вы даже не поверите тупости некоторых моих учеников. Представляете, один из этих олухов оказался настолько безмозглым, что запрятал свое сердце в тело ящерицы, ящерицу запер в клетку, которую поместил на голову змея, сидящего на вершине дерева, охраняемого львами, тиграми и скорпионами! Еще один кретин, и пусть Будда поразит меня на месте, если я лгу, спрятал сердце в яйцо, яйцо в утку, утку в корзину, корзину в сундук, а сундук на острове, затерянном посреди не попавшего на карты океана. Нет лишней необходимости говорить, что эти тупицы погибли от рук первого же скудоумного героя, решившего с ними разобраться.

Он снова приложился к фляжке, сделал глубокий глоток и передал её обратно.

— Но вы же не будете такими глупыми, — сказал он. — Постарайтесь найти сокровище, такое же холодное, как и то, что вы мне привезли. Люди без сердца любят холодные вещи, а холоднее золота ничего на свете нет. Когда же вы вернетесь, я вырежу ваши сердца, а вы спрячете их получше. Пока они бьются, вас нельзя убить, а нет ничего хуже смерти.

Неожиданно я понял, что Ли Као сдерживается, лишь прикладывая огромные усилия. Он сжимал и разжимал кулаки, но все-таки отвращение прокралось в его голос.

— Есть вещи похуже смерти, — процедил мастер Ли. Горный Старец замер. Я отпрянул назад в страхе, заметив, как его глаза зажглись холодным огнем.

— Мои секреты дешево не продаются, — вкрадчиво сказал он.

Мудрец топнул ногой, и в земле появилась огромная трещина. Наши бедные мулы в ужасе замычали, провалившись в черноту со всем грузом. Он махнул рукой, трещина закрылась, как будто её никогда и не было.

— Впустую тратить мое время опасно для жизни, — прошептал он.

Самый мудрый человек на свете поднял вверх палец и дунул. Свет померк, когда солнце скрылось за густой тучей, завыл ветер, нас подхватила какая-то сила и забросила в воздух, прямо в нутро черной воронки, переполненной грязью, сломанными ветками и маленькими животными. Смерч, завертевшись, слетел вниз со скалы.

Я старался защитить хрупкое тело Ли Као своим собственным, приняв на себя удар стихии. Пронзительный ветер оглушал. Мы летели все ниже и ниже, беспрестанно кружась, пока земля неожиданно не подпрыгнула нам навстречу, и мы не приземлились с таким грохотом, что я лишился чувств.

Когда сознание вернулось, я увидел, что смерч забросил меня и старца в кустарник на вершине утеса, и пролети мы еще чжан дальше, нас бы ждала неминуемая смерть. Далеко внизу в закатных лучах солнца переливалась река, на берегу неподвижно стоял мальчик, а в тени деревьев пряталась деревня. В потоках холодного ветра, тянущегося с заснеженных вершин, сновали вверх-вниз птицы, а где-то неподалеку лесоруб пел грустную протяжную песню.

Ли Као перебинтовал шишку на моей голове. Он сидел, скрестив ноги, на краю утеса, баюкая на коленях флягу с вином. Когда я посмотрел вверх, на отдаленные горные вершины, то, казалось, услышал слабый смех, словно камешки простучали по железной сковороде.

— Мастер Ли, простите мне мою дерзость, но если поиск мудрости приводит к общению с Горным Старцем, то пусть люди лучше остаются глупыми, — сказал я.

— Ну, существуют разные виды мудрости, — ответил Ли Као. — Есть мудрость, которую берут, есть та, которую отдают, а есть еще Небесная мудрость, непостижимая для человека. — Он поднес фляжку к губам. — Впрочем, в нашем случае Небеса вполне постижимы, — сказал мудрец, рывком встав на ноги.

К моему изумлению, мастер Ли был счастлив, как маленький мальчик, которому подарили щенка.

— Подкаблучник Хо дал нам часть разгадки этой престраннейшей головоломки, а Горный Старец сделал её понятной уже на две трети, — удовлетворенно сказал он, указав пальцем на берег реки, где к мальчику присоединились его друзья. — Чем занимаются эти дети?

Я посмотрел на них и пожал плечами.

— Играют.

— Детские игры! — В голосе мастера Ли сквозило торжество. — Ритуалы, загадки, бессмысленные стишки! — Потом, к моему удивлению, он вскочил на ноги и, потрясая флягой в сторону Неба, заголосил. — Нефритовый Государь, да у тебя самообладание первостатейного вора!

Я неуютно поежился, ожидая разряда молнии, но таковой не последовало.

— Пошли, Бык, нам надо быстренько возвратиться в твою деревню и собрать третью часть головоломки, — сказал мастер Ли и рысью, без моей помощи, помчался вниз по склону горы.

Горный Старец зашвырнул нас на самый край цивилизации, мы оказались в очень странной местности. Плоская растрескавшаяся земля тянулась от далеких гор, похожих на раздутые грибы, а холодный ветер вздыхал над сотнями ли пустой степи. Равнина переходила в холмы, населенные лишь сусликами. На вершине каждого пригорка стоял на задних лапах их дозорный и провожал нас взглядом своих ярких любопытных глаз. Однажды наш путь пересекла, как мне поначалу показалось, огромная армия крыс. Когда же они пробежали мимо, я увидел, что это вообще не животные, а корни, знаменитые «перекати поле», которые ветер гнал к непредставимой судьбе за пределами мира.