Времена не выбирают - Владимир Владиславович Малыгин

после этого собрали и сразу же запустили в работу кузницу. Начали с железных лопат и кирок. Земляных работ предстоит не просто много, а очень много. Наметили границы стен, башен и внутренних строений. Размахиваться широко не стали, если что, потом можно будет и расшириться. Пока бы намеченное объять!

Организовали охотничий отряд, появилось парное мясо. Раненым свежий бульон впору пришёлся. Кое-кто из них уже и вставать начал. А вот те, кто вожжи в руки на перегонах взял и возницами на перегоне поработал, те, наоборот, слегли. Перетрудили раны. Ну да ничего, отлежатся в тепле и сытости.

Несколько раз дозорные на Россони видели долблёнки. Проскальзывали, словно водомерки, по зеркальной глади речушки и сразу же скрывались в тени заросших берегов. Наверняка местные начинают к нам присматриваться. Будут решать, можно укусить и поживиться или лучше миром с новыми соседями жить?

Рыбы в реке навалом, бредень битком набивается. Уха каждый день свежая.

Лес пока не трогали, деревья не рубили. Посмотрим, что обоз доставит, что привезёт. Жду камень, его первым делом должны были загружать. Здесь его мало, а тот, что выше по течению, точно на фундамент не подходит. Хрупкий сланец, крошится под пальцами.

На третий день дозорные подняли тревогу — заметили подходящий к устью реки караван из нескольких кораблей.

Это хорошо, что не оплошали дозорные, дали нам возможность приготовиться к встрече дорогих гостей.

Ростиха с частью стрелков ближе к устью отправил, а сам с другой половиной стрелков чуть ниже по течению реки засел, шагах в ста. Заняли позиции на невысоком берегу в самом узком месте реки, чтобы с запасом можно было всю реку поперёк простреливать. И дальше уже с интересом наблюдали, как корабельщики пытаются между многочисленными отмелями протиснуться. А ведь там очень мелко. Лично глубину не мерял, но донный песок под солнечными лучами хорошо просматривается. Опять же рябь на мелководье близкое дно показывает.

— Кто-нибудь знает, что за флаги у них на мачтах?

— Точно не наши, не псковские, — прошептал сбоку Серьга.

— А ты наших всех знаешь?

— Всех не всех, но эти точно не наши! — убеждённо ответил десятник. — Да ты прислушайся, они же не по нашему говорят!

Ничего у него слух острый! Я пока вообще ничего разобрать не могу. Всё сливается в неразборчивое бормотание.

О, застопорились! Кто-то из команды на первом кораблике в воду спрыгнул. Как я точно на глазок глубину в том месте определил, как раз спрыгнувшему вода по грудь и оказалась. Побрёл мореход вперёд, по воде аки посуху, руками себе идти помогает, подгребает ладонями. То влево свернёт, то вправо, фарватер для прохода корабликов ищет. А водичка-то холодная, не июль-месяц!

Нашёл что-то, руками замахал. А ведь недалеко отошёл от места приводнения, всего-то шагов двадцать! Замёрз, наверное, потому и сигнал подал на борт. Сдвинулись кораблики, вёслами замахали, словно птицы крыльями, медленно пошли вперёд. Смельчака на ходу за руки подхватили, на борт затянули. Отлично видно, как ковш поднесли для сугреву. И снова прав я оказался в своих предположениях!

Только недалеко прошли, снова остановились. И как раз напротив нас застопорились, словно по заказу. Даже мне слышно было, как форштевень в песок ткнулся и прошуршал.

Очередной смельчак в воду полез, вперёд пошагал, грудью преодолевая сопротивление течения. Кричит что-то, а ему с борта со смехом отвечают. Подбадривают, похоже. Или издеваются над бедолагой. А кто, как не бедолага? По собственной воле вряд ли в такую холодную воду полезешь. Наверняка купец или кормчий приказал.

И прав Серьга, не по нашему они между собой переговариваются!

Подождал, пока ихтиандр отойдёт от корабля на десяток шагов и встал в полный рост.

— Эй, на корабле! — привлёк криком к себе внимание.

На борту услышали, головами закрутили. Неужели на голос направление не уловить? О, увидели всё-таки, засуетились, ихтиандр сначала замер, потом к кораблю кинулся со всей прыти.

Оглянулся, а это у меня за спиной весь мой отряд поднялся на ноги. И у каждого арбалет к стрельбе изотовлен! Понятно, почему засуетились. Испугались.

Или не испугались. Потому что очень быстро щиты вверх вздели, от нас ими плотно прикрылись. А ведь я до этого момента щитов на корабле не заметил. Где они их держали, интересно? Под бортом, наверняка!

И луки откуда-то у них в руках появились, потому что из-за щитов тут же в нашу сторону первые стрелы полетели. Но и мы не лыком шиты, варежку не разеваем и на месте не стоим, успели за деревьями укрыться.

Уже с двух кораблей нас обстреливают! Второй ближе в первому подошёл, почти бортами притёрся. И третий торопится, вот-вот носом в корму ткнётся.

И чего так раздухарились? Всего-то и сделал, что окликнул, ничего дурного не замышлял! А теперь отвечать придётся. Нельзя обиду спускать, ни свои, ни чужие не поймут. Да и пришли мы сюда с той целью, чтобы реку контролировать. Ну и не только реку, само собой…

Глава 18

Оглянулся, мои все целы, никого не зацепило стрелами. Уже хорошо!

Улыбнулся Серьге, подмигнул весело. Тот в ответ разлыбился, арбалет приподнял, мотнул головой в сторону гостей и тут же брови домиком в немом вопросе изогнул — когда, мол, отвечать будем?

Ну и я в ответ тоже головой покачал, только в отрицательном смысле. Не будем мы стрелять. Да и корабельщики опомнились и прекратили стрелы попусту на ветер бросать.

Погодим. И не потому, что чего-то там опасаюсь, а потому, что тогда можно ставить большой и жирный крест на всём моём начинании! А за эту дурь в виде выпущенных по нам стрел виру с них серебром возьму, а не кровью!

Ведь слухи о том, что в устье Наровы-реки торговый караван с купчишками побили, быстро разойдутся. И не от нас, от других. Любопытствующих глаз в округе хватает.

Это в первый день река и прибрежная зона пустынными казались, потому что попрятались от нас все местные, испугались прихода вооружённого отряда. А позже присмотрелись и осмелели. Поняли, что не по их души мы.

Так что кипит здесь своя жизнь, ох, как кипит!

По Россони то и дело быстрые челны проносятся. Близко к Нарове не подходят, нас опасаются, держатся пока вдалеке. Прижимаются для маскировки к сухой камышовой бровке, сливаются с ней серыми бортами, выскакивают на открытую воду и тут же ныряют в какую-нибудь из многочисленных заводей.

И бутовый камень с нашего берега регулярно вывозят! Вывозили, то есть, до нашего сюда прихода.

Обнаружили разведчики чуть