Маленькая леди в большом городе - Эстер Браун

У меня закрутило в желудке, когда призрак безупречной Синди ступил в лодку между мной и Джонатаном. Ее волосы в отличие от моих на жаре не кудрявились. А одежда не липла к телу от пота. Нет, сдаваться я не желала! Хотела доказать Джонатану, что не боюсь разговоров о Синди. Хоть на самом деле боялась…

– Чем конкретно она занимается?

– О! Ее стихия – рекламный бизнес, – сказал Джонатан, делая акцент на последних словах, будто тысячу раз доказывал, что имеет право произносить их, и больше не желал, чтобы к нему придирались. – Она в ответе за продажи, не за творческие вопросы, но подходит к делу как Ван Гог и вместе с тем как Дональд Трамп. Проводит международные маркетинговые кампании, распоряжается немыслимо крупными суммами. И прекрасно справляется, хоть приятного в этом бизнесе мало. Если не являешься в офис к семи, завтра на твоем месте может оказаться другой, представляешь? От них требуют полной самоотдачи, особенно от женщин.

Кошмар. Безупречно выглядеть, в семь уже быть на рабочем месте и пахать день напролет? В котором же часу надо вставать? А мне казалось, носить на работу чулки – уже подвиг…

– Ничего, что я тебе об этом рассказываю? – спросил вдруг Джонатан. – Может, ты не хочешь знать?..

– Нет-нет! – поспешила воскликнуть я. – Хочу.

– Я так и думал.

Джонатан сделал жест рукой – возвел воображаемую преграду.

Я качнула головой. Как по привычке твердила мама, лучше знать все, чем половину додумывать.

– Нет, серьезно. Пожалуйста, продолжай.

– Хорошо. – Джонатан смущенно кашлянул, будто задумался, какие подобрать слова. – В общем, поначалу все шло вполне неплохо. Мы оба усердно работали, чтобы обеспечивать себя и двигаться к намеченным целям. У нас, если ты заметила, и друзья такие, словом, все мы одного поля ягода. Но прошло несколько лет, и жизнь превратилась в соревнование: кто меньше времени проведет дома. Синди с утра до ночи пропадала на работе, а я… – Он в нерешительности помолчал. – Я стал задерживаться специально – Синди возвращалась в таком настроении, что лучше было заниматься чем угодно, лишь бы не есть с ней на пару купленный в ресторане ужин. Еда у нас была только ресторанная – Синди не готовит.

– О! – произнесла я. В словах Джонатана не сквозило ни капли злобы, лишь печаль. Неудивительно, что бедняга так обрадовался, когда я как-то раз предложила поджарить курицу. – Если человек вымотан на нет, может невольно обидеть ближнего. Вот почему непременно надо отдыхать.

– Да, да. Сначала я тоже списывал скандалы на усталость, но ссоры не прекращались и во время отпуска. Если у нас вообще были отпуска. Нет, –поправился он. – Это я зря. Синди всегда была не прочь съездить на отдых. Но и отдых был у нас своего рода соревнованием – сафари, катание на лыжах и бог знает что еще. Меня тянуло к родителям в Бостон, понимаешь? Хотелось по-настоящему расслабиться, посидеть за кружкой пивка… – Он закатил глаза. – Но Синди не желала расслабляться. Для нее расслабление – новая система занятий в тренажерном зале. Мама по сей день сердится, что мы ни разу не пожаловали на Рождество. Я вздрогнула.

– Но, наверное, довольна, что, лишившись невестки, тотчас обрела ее – ту же женщину.

Джонатан криво улыбнулся.

– Угу. Если бы не ту же, я долго бы смеялся. Мы с Бренданом поменялись ролями: Синди и теперь отказывается уезжать из Нью-Йорка; в следующий День благодарения маминой индейкой вместо Брендана полакомлюсь я.

– Джонатан, – пробормотала я. Мы взялись за руки.

Я делала вид, что хочу оправдать Синди, а на сердце скребли кошки. Грудь щемило и было очень-очень жаль Джонатана. На ум вдруг пришла мысль: а в моих ли силах помочь ему? Он вел себя не как оскорбленный бывший муж, лишь глубоко страдал, будто утратил нечто дорогое. Я задумалась, почему он только теперь рассказывает мне об этом. Может, ему было легче молчать.

Лодку медленно несло дальше. Я помнила, что мы в сердце огромного города, но чувство было такое, что на свете есть лишь я и Джонатан, а вокруг только деревья и блестящая вода озера. Я попыталась придумать, что сказать ему в утешение, но ничего не пришло в голову, и я лишь крепче сжала его руку.

Наконец он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.

– Як тому, что оба мы трудоголики, но Синди такой родилась, а я стал. В общем, есть ничтожно малый шанс, что ты исцелишь меня.

– Но теперь, когда у нее Паркер, она наверняка снизила темпы? О том, должно быть, позаботилась сама природа.

– Мелисса, Синди вернулась в офис через пять дней после родов.

– А Брендан чем занят?

Джонатан кивнул.

– Нянчится с Паркером. Брендан сценарист, «свободный художник». Понимаю, нет смысла изводить себя пустыми вопросами, и все же порой я снова и снова задумываюсь, почему она твер– дила, что по горло занята, и не нашла времени на рождение ребенка, когда была замужем за мной?..

Он замолчал и устремил взгляд на проплывавшую мимо утку с тремя утятами.

Если бы сейчас его увидела Габи, подумала я, захлестнутая волной чувств, то в жизни больше не назвала бы Доктором Ноу. Он, хоть и был в сшитой на заказ рубашке, нимало не походил на жесткого управленца. Я видела перед собой ранимого бедолагу и оттого страдала вместе с ним.

– Перестань! – вырвалось у меня. – О чем бы ты ни думал – отбрось мысли. Готова поспорить, в том, как все сложилось, твоей вины нет!

Я чуть не добавила: по моему мнению, Синди последняя мерзавка, раз полагала, будто, продолжая жить с одним и встречаясь с другим, не совершает особого греха. Если больше заботилась о рабочих планах, нежели о чувствах близких. А ее беременность скорее не проявление любви к Брендану, а всего лишь ошибка в расчетах. Оплошность-то и повлекла за собой неотвратимые последствия.

Хорошо хоть, подумала я, задыхаясь от гнева, ей не пришло в голову заявить, будто Паркер ребенок Джонатана. Из благородства ли она сказала правду или потому, что хотела плевать на все, я не могла судить.

Либо, пришла на ум не вполне приятная мысль, дело было лишь в нерегулярности их с Джонатаном половой жизни. Таких подробностей я не желала знать.

Или желала. Если начистоту.

– А Синди… Замечательно, что ее дела идут как прежде, – твердо произнесла я. – По-видимому, она не вполне понимала, что теряет.

Джонатан не ответил, и я пристально на него взглянула. Он не мигая смотрел на Храбреца.

Мое сердце взволнованно стучало. Если честно, я предпочла бы обойтись на романтической прогулке по озеру без Синди. Но больше не хотела пребывать в неведении.

– Джонатан?

Он вздохнул.

– Да, правильно. Ее дела идут как прежде. Только она… Когда я был в Лондоне, не особенно беспокоился – там Синди меня не дергала, могла лишь позвонить. А на звонки в отдельных случаях простительно и не отвечать. Теперь же… – Он поджал губы. – Я рассказываю тебе об этом, чтобы ты не подумала, будто я что-то утаиваю. Молчал раньше, потому что помню, как ты изменилась в лице, когда я привел тебя в нашу старую квартиру. Я думал, сумею поставить Синди на место. Дурак Она напористая, каких поискать.