Досужие размышления досужего человека - Джером Джером

А уж девушки пусть решают.

— Я действительно считаю, что Генри Уильям слишком мил, чтобы выразить это словами, — пробормочет себе под нос девушка будущего.

Нежно, робко она выяснит у него, каков его идеал женщины, а через шесть месяцев или через год перед ним появится безупречная Она: рост, размеры, вес — все, как он желал. Он заключит ее в свои объятия и воскликнет:

— Наконец-то я нашел ее, женщину своей мечты!

И если он не передумает, а средство в бутылочках не ослабит своего действия, они будут жить долго и счастливо.

А что, если наука шагнет еще дальше? Почему нужно ограничиваться исключительно красотой женщин? Разве не может наука, раз уж она этим занялась, сделать их еще и добродетельными? Я не извиняюсь за свое предложение, я-то привык считать всех женщин красивыми и добродетельными. Именно их собственные газеты разрушили все мои иллюзии. Раньше я смотрел на эту леди или на ту (робко, пока никто этого не замечал) и думал, какая она красивая, какая неприступная. Теперь я думаю только о том, кто ее аптекарь.

Когда я был маленьким мальчиком, мне рассказывали, что девочки сделаны из сахара и пряностей. Теперь-то я знаю. Читал рецепты в «ответах нашим корреспонденткам».

Когда я был совсем юным молодым человеком, то сидел в темных углах и с переполненным сердцем слушал, как люди за фортепьяно рассказывали мне, откуда у маленьких девочек такие дивные глаза, о том, как на небесах им дарят эти ямочки. Увы мне! Лучше бы я никогда не видел этих дамских газет. Теперь я знаю, от какого средства эти глаза становятся столь чарующими. Знаю лавки, где им делают эти ямочки, я проходил мимо и заглядывал в них. Я-то думал, они получаются от поцелуев ангелов, но, насколько я мог видеть, в тех лавках нет никаких ангелов. Так что, возможно, меня обманывали и насчет их добродетелей. Вот почему я предлагаю, чтобы наука шагнула еще дальше и сделала их характеры такими же прекрасными, как тела.

Неужели мы не доживем до того времени, когда сможем увидеть в разделе рекламы дамских газет портрет юной девушки, надувшейся в уголке: «До приема лосьона!» И эту же девушку, танцующую со своими младшими братьями и сестрами, излучающую солнечный свет на весь дом: «После первых трех бутылочек!» Неужели мы не получим пряную микстуру; одна столовая ложка перед сном гарантирует, что леди пробормочет: «Спокойной ночи, дорогой, сладких тебе снов», и тут же заснет, в улыбке приоткрыв губы… Может быть, какой-нибудь специалист в будущем станет рекламировать массаж сознания: «Гарантирую, что даже у самой неподдающейся особы не останется и следа ненависти, зависти и злобы».

А когда наука сделает все возможное для женщин, ей не помешает обратить свое внимание на мужчин. Пока она считает, что мы, мужчины, слишком прекрасны, как физически, так и нравственно, и не нуждаемся в улучшении. Но лично я не отказался бы проконсультироваться с наукой по одному-двум вопросам.

© Перевод И. Зыриной

Когда лучше всего веселиться?

Я столько всего мог бы улучшить в Европе и рядом с ней, если бы мне только дали свободу действий! И я не предлагаю никаких фундаментальных изменений. Эти несчастные люди привыкли жить по-своему, и было бы весьма неразумно менять сразу все. Есть столько всяких мелочей, которые я мог бы для них сделать, столько ошибок исправить! Они об этом просто не догадываются. Если бы они только знали, что среди них живет человек, готовый протянуть им руку помощи и все для них устроить, как бы они обрадовались! Но всегда получается одно и то же. Читаешь, к примеру, объявление в брачной колонке…

«Молодая леди, говорят, привлекательная, — сама она в этом не уверена; просто сообщает слухи из своего района; люди считают, что она красавица; может, они правы, может, ошибаются, решать не ей, — хорошо образованная, с любящим характером, состоятельная желает познакомиться с джентльменом с намерением вступить в брак».

И сразу же под ним читаешь про джентльмена двадцати восьми лет: «Высокий, красивый, говорят, покладистый». Право же, скромность брачных объявлений преподает нам, простым смертным, прекрасный урок. Я интуитивно знаю, что если кто-нибудь вдруг спросит меня: «Вы считаете себя покладистым человеком?» — я тут же отвечу: «Покладистым? Разумеется, я покладистый человек! Что за глупые вопросы вы задаете?»

А если он будет настаивать и скажет: «Но есть люди, которые не считают вас человеком покладистым», я на него ужасно разозлюсь.

— О, не считают, вот как? — спрошу я. — Ну так передайте им мои наилучшие пожелания и скажите, что они просто кучка жалких идиотов. Не покладистый! Да покажите мне человека, сказавшего это. Я ему быстро объясню, покладистый я или нет.

Молодые люди, которые ищут себе жену, молчат о своих собственных достоинствах. Пусть другие сами выясняют. Человек, дающий брачное объявление, ограничивается просто констатацией факта: он считается покладистым. Он склонен к семейной жизни и имеет хороший доход. Он желает встретить леди с серьезным характером и намерением вступить в брак. Если она обладает средствами — что ж, это пустячок, вряд ли подлежащий рассмотрению. Он на этом не настаивает. С другой стороны, он не отказывает дамам со средствами. Его основная цель — брак.

Печально размышлять о юной леди, по слухам, привлекательной (давайте просто скажем «привлекательная», и на этом все: вряд ли соседи встанут и хором заявят, что она привлекательная, если она не привлекательная, это всего лишь скромный способ сказать об этом). Итак, юная леди, привлекательная, хорошо образованная, с любящим характером — несомненно, печально думать, что такая особа вынуждена с матримониальными намерениями прибегать к колонке в брачном журнале. О чем думают молодые люди, проживающие по соседству? Чего им еще нужно? Ждут, когда снова оживет Венера с десятью тысячами годового дохода? Я ужасно сержусь на свой пол, когда читаю такие объявления. Вы только подумайте обо всех тех девушках, которые хотят замуж!

Но жизнь — загадка. И факт остается фактом: вот идеальная жена, тщетно подыскивающая себе мужа. А сразу следом — ну, не скажу, что идеальный муж, у него могут быть недостатки, никто из нас не совершенен, но решительно неплохое приобретение для домашнего очага, насколько мужчины вообще для этого годятся: покладистый джентльмен, любящий дом и семейную жизнь, не какой-нибудь вам бродяга, и он взывает на все четыре ветра в поисках жены — любой жены, лишь бы с серьезными намерениями! В своем отчаянии он сделался безразличным к любым другим соображениям. «Есть ли в этом мире, — спрашивает он себя, — хоть одна незамужняя женщина, желающая выйти за покладистого мужчину с хорошим доходом?» Вполне вероятно, что эти двое не раз проходили мимо друг друга по улице, сидели бок о бок в одном и том же трамвае и даже не догадывались, что второй и есть тот самый объект, который им требуется, чтобы жизнь стала прекрасной.

Домохозяйки в поисках служанки, не столько ради того, чтобы избавиться от работы, сколько с целью осчастливить ее, дают объявление на одной странице. На следующей странице — домашнее сокровище, последователи Карлейля со страстной любовью к работе ради работы ищут место не из корысти, а исключительно с целью найти вакансию, где они смогут наслаждаться роскошью ощущения, что ведут полезный образ жизни. Эти домохозяйки-филантропы, эти обожающие тяжелый труд служанки годами живут рядом в одном и том же городе, но не знают друг друга.

То же самое и с несчастными европейцами.

Они проходят мимо меня по улице и даже не догадываются, что я готов и желаю взять их под свое крыло, научить их здравому смыслу с долей смышлености — стать, если можно так выразиться, им отцом родным. Они смотрят на меня, но во мне нет ничего такого, что подскажет им — этот человек знает, что для них хорошо, гораздо лучше, чем они сами. В сказках мудрец носит коническую шляпу и длинную мантию с волнистыми штуковинами на подоле, и вы понимаете, что это умный человек. Тут не требуется дополнительных объяснений. К несчастью, эта мода прошла. Нам, мудрецам, приходится носить обычную одежду, и никто не догадывается, что мы мудрецы. Даже если мы им это скажем, они не поверят, и наша задача становится намного сложнее.

Первое, чем я займусь, если европейские дела передадут под мой контроль, — это переустройством карнавалов. Пока карнавалы во всей Европе проходят в феврале. В Ницце, в Испании или в Италии вас изредка может посетить желание сплясать на улице в феврале, вырядившись в тонкий костюм. Но в более северных странах я видел во время карнавала только одну разумную маску — человека, нарядившегося ныряльщиком. Это было в Антверпене. Дождь лил потоком. Оживленный, неистовый, типично английский восточный ветер завывал на улицах со скоростью пятнадцать миль в час. Пьеро с замерзшими руками высмаркивали посиневшие носы. Пожилой Купидон одолжил зонтик в ближайшем кафе и ждал с ним трамвая. Очень маленький дьяволенок плакал от холода и вытирал глаза кончиком собственного хвоста. Во всех дверных проемах толпились дрожащие маски, и только один ныряльщик шел, выпрямившись, по улице, и по нему струилась вода.