Миры И.А. Ильфа и Е.П. Петрова. Очерки вербализованной повседневности - Михаил Павлович Одесский

исчезновение или перемещение эпиграфа ошибкой работников типографии. Уместнее предположить, что похождения эпиграфа — результат вмешательства цензоров и редакторов. Чем-то им не нравилось «правило уличного движения», предваряющее роман в целом. Что же касается авторов, то они — по мере возможностей — пытались настоять на своем.

Отметим, что сама по себе тема уличного движения запретной не была. Кампания «реконструкции Москвы» активизировалась на рубеже 1920-1930-х годов, и в московской периодике она тогда постоянно обсуждалась. Участвовали в этом также Ильф и Петров. Начало их очерка «Меблировка города», опубликованного (под псевдонимом Ф. Толстоевский) еженедельником «Огонек» в двадцать первом (июльском) номере 1930 года, почти совпадает с началом первой главы «Золотого теленка»: «Пешехода надо любить. Его надо лелеять и по возможности даже холить».

Описаны в этом очерке и очередные административные «перегибы» — городская администрация заботилась в первую очередь об автомобилистах, уделяя внимание преимущественно расширению и ремонту проезжей части улиц, до расширения же тротуаров дело обычно не доходило. «По справедливости площадь московских улиц следовало бы переделить заново, — утверждали Ильф и Петров. — Двум миллионам пешеходов предоставлены только узкие полоски, асфальтовые тесемки тротуаров, а пяти тысячам авто отданы довольно широкие мостовые. Между тем, при существующих пропорциях следовало бы поступить наоборот — отдать мостовые пешеходам, а машинам предоставить тротуары. Это, конечно, крайняя точка зрения, приближающаяся к шутке. Но в ней есть сладчайшая капля истины, заключающаяся в том, что пешеходов надо уважать, ибо они составляют далеко не худшую часть человечества».

Не забыли авторы очерка и о своего рода муниципальном рэкете — штрафах, неправомерно взимаемых с пешеходов. «Обычно пешеходов изображают каким-то диким стадом, отдельные представители которого только и думают, как бы поскорее попасть под колеса автомобиля. — В соответствии с этим ложным представлением многие муниципальные перегибщики и головокруженцы не так давно охотились на пешеходов, как на бекасов. То один, то другой пешеход, сошедший с тротуара на мостовую, падал жертвой милиции движения. Он уплачивал четвертак (двадцать пять копеек. — М. О.,Д. Ф.) штрафа и, жалко улыбаясь, спрашивал: “Где же мне прикажете ходить?” Милиционер принимался объяснять, что ходить следует по тротуару, но, взглянув на тротуар, по которому лавой текли граждане, безнадежно взмахивал рукой. Однако четвертака не отдавал».

Ильф и Петров сочли нужным несколько смягчить насмешку, указав, что сотрудники городской администрации, перестав быть «перегибщиками и головокруженцами» — перестроившись в соответствии со статьей Сталина «Головокружение от успехов», т. е. вспомнив о человеке, — занялись наконец и проблемами пешеходов. Но сути оговорка не меняла, потому что муниципальная администрация вспомнила о пешеходах только летом 1930 года, тогда как штрафы по-прежнему взимались, а надлежащих условий все еще не было. О чем и напоминали авторы «Золотого теленка» во вступлении к роману, говоря о «нарушении правил уличного катехизиса». Подчеркнем, кстати, что публикация «Золотого теленка» началась через четыре месяца после выхода номера «Огонька» с очерком «Меблировка города».

Итак, очерк Ильфа и Петрова напечатан в центральной периодике, фрагменты его вошли в роман, а вот «правило уличного движения», вынесенное в эпиграф к роману, снято цензурой при первой журнальной публикации. Может быть, дело в самом правиле?

О правилах уличного движения тогда тоже немало писали как в массовой периодике, так и в специализированных изданиях, анализировали иностранный и отечественный опыт. К примеру, М.Г. Диканский, автор монографии «Проблемы современных городов», опубликованной московским издательством «Вопросы труда» в 1926 году, приводил выдержку из приказа «префекта Парижа» — о «поведении пешеходов». Парижанам префект рекомендовал «не читать газет и писем, переходя улицу, и не вести разговоров», улицу же пересекать «не по диагонали, а под прямым углом, перпендикулярно к тротуару», дабы «сократить до минимума пребывание на мостовой». При этом пешеход должен был «раньше, нежели стать на мостовую, оглянуться налево», а затем, «дойдя до середины улицы, оглянуться в противоположную сторону».

Весьма важно, что аналогичный пункт отечественных «Правил уличного движения», действовавших в период работы над романом (да и нынешних тоже), формулируется примерно так же: пешеходу надлежит «прежде, чем переходить проезжую часть улицы, убедиться в полной безопасности (сначала посмотреть влево, а дойдя до середины улицы, посмотреть вправо)». Аналогично формулировались правила во всех странах с левосторонним уличным движением. Призыва просто оглянуться «по сторонам», вынесенного в эпиграф к «Золотому теленку», подобного рода документы не содержали. Последовательность действий всегда описывалась конкретно: сначала оглянуться налево, откуда движутся ближайшие к той стороне улицы, где находится пешеход, автомобили (повозки, экипажи), после чего — направо, на встречный поток, движущийся по другой стороне проезжей части.

Таким образом, эпиграфом к роману Ильф и Петров поставили не цитату, а обиходный вариант «правила», упрощенную формулировку.

Вряд ли этим обусловлены похождения эпиграфа. Формулировку «правила» можно было б и уточнить, если здесь так важна точность. Гораздо более вероятно иное: в тогдашнем политическом контексте вызывающей показалась формулировка, предложенная авторами романа.

Само упоминание «правила уличного движение» — аллюзия на обстоятельства, сопутствовавшие выпуску дилогии о похождениях Остапа Бендера.

И «Двенадцать стульев», и «Золотого теленка» Ильф и Петров писали, постоянно следя за перипетиями партийных склок. Особенно трудной была работа над «Золотым теленком». Сталин то обрушивался на «левых перегибщиков», троцкистов, то преследовал «правых уклонистов», сторонников разгромленного Бухарина. И — в зависимости от ситуации — соавторы переносили срок издания нового романа. 29 июня 1930 года «Правда» опубликовала Политический отчет ЦК ВКП(б) XVI съезду ВКП(б). Последовательно дискредитировавший свое недавнее окружение Сталин объяснил делегатам съезда (и партии в целом), что «левые» давно выражают точку зрения «правых уклонистов», а те — «левых», и даже привел пословицу, якобы придуманную рабочими: «Пойдешь “налево”, — придешь направо»[304]. А к осени, когда готовился к журнальной публикации «Золотой теленок», понятия «левый» и «правый» утратили прежний политический смысл. В общем, почти три года — с осени 1927 года по осень 1930 года — Ильфу и Петрову постоянно приходилось оглядываться то «налево», то «направо», то вновь «налево» и т. д., о чем и напоминал эпиграф.

Пошутить, вероятно, можно было и потому, что Сталин в «Заключительном слове по Политическому отчету» дал понять, что «правые» и «левые» больше не опасны. Но, похоже, журнальные редакторы и цензоры сочли политическую аллюзию рискованной, да и два года спустя, когда роман готовился к публикации в издательстве «Федерация», положение не изменилось. И лишь в третьей публикации авторы добились, чтобы эпиграф находился там, где они считали нужным. Снимать эпиграф вновь при подготовке четвертой публикации вряд ли было целесообразно. Читатели его уже видели, отсутствие эпиграфа в новом издании могло бы привлечь внимание к нежелательной аллюзии. Вероятно, поэтому выбран был компромисс: «правило уличного движения» теперь предваряло первую часть «Золотого теленка». И для большинства читателей соотносилось