Непорочная грешница - Рексанна Бекнел

Дай-то бог, чтобы у нее, Линни, родились одни только дочери. Их не надо посылать на войну, и у нее будет только одна забота — выдать их получше замуж.

— Я жив и здоров, мать, и на мне нет ни единой царапины или даже синяка, за исключением тех, конечно, что наставил мне Экстон. — Питер крутанулся на месте и освободился наконец из объятий матери. Хотя его смущало, что с ним обращаются как с маленьким, он, несомненно, испытывал огромную радость от того, что мать наконец с и рядом.

Правда, стоило только ему оглянуться и увидетьЛинни как радостная улыбка, светившаяся у него на лице, несколько поблекла.

? Поскольку Экстона в настоящий момент с нами нет, я, мама, обязан представить тебе… хм… леди Беатрис Мейденстон.

Поскольку леди Милдред сперва с удивлением воззрилась на Линни, а потом снова взглянула на Питера, тот счел нужным добавить:

— Это жена Экстона.

Так как глаза леди Милдред сделались большими и округлились от удивления, Линни с ужасом осознала что знатная дама не имеет представления о том, что ее сын женился.

— Это жена Экстона? — повторила его мать, правда с вопросительной интонацией. В эту минуту она показалась Линни еще более утомленной и осунувшейся, чем прежде. — Его жена? И наверняка из рода де Валькуров! ? Милдред не сводила изумленных глаз с лица столь неожиданно обретенной невестки.

— Теперь она зовется Беатрис де ла Мансе. И Экстон очень доволен, — вступил в разговор Питер.

?Почему ты стоишь у порога, мама? Пойдем же. Беатрис приготовила я тебя удобные покои.

Питер уперся в Линни взглядом и тем самым заставил ее очнуться от столбняка, в котором она пребывала. Когда Питер, подхватив мать под локоть, чинно проследовал мимо, она изобразила на лице улыбку и несмело произнесла: — Добро пожаловать в замок Мейденстон, дорогая леди Милдред.

— Благодарю, — пробормотала мать Экстона, скользнув глазами по ее лицу, после чего снова обратилась к Питеру — Я устала и с удовольствием бы ненадолго прилегла.

Линни позволила матери и сыну пройти вперед и последовала за ними. Они прошли через зал и поднялись по лестнице на третий этаж. Леди Милдред, казалось, еще больше сникла в тот момент, когда они миновали господские покои на втором этаже. Линни понимала, что боль воспоминаний о годах, проведенных в этих покоях с мужем, могла казаться для леди Милдред непереносимой, и именно по этой причине решила разместить мать Экстона на самом верху. Теперь, правда, ей стало казаться, что пожилой даме будет не под силу одолеть крутой пролет лестницы. Когда они наконец добрались до коридора, ведущего к покоям третьего этажа, снизу неожиданно послышалось громкое восклицание:

?Мать! Ты приехала!

Выбивая дробь на каменных ступенях подошвами тяжелых сапог, к ним по лестнице взбежал Экстон, и Линни снова стала свидетельницей трогательной встречи материи и сына. На Экстоне был костюм и сапоги для верховой езды, сверху донизу покрытые пылью и грязью, на лбу у него блестел пот. Но это отнюдь не портило его, а напротив, придавало ему, как показалось Линни, еще более мужественный и решительный вид. Мать Экстона, судя по всему, думала также, и возможность созерцать сына явно вызвала у нее прилив сил.

— Я молила бога, чтобы он дал мне возможность… — продолжения не последовало, поскольку леди Милдред оказалась в надежных объятиях своего старшего сына.

? Твои молитвы были услышаны. Ты вернулась в родной дом.

Леди Милдред чуточку отстранилась от сына, чтобы еще раз впитать в себя взглядом его облик воина.

— Не об этом я молила создателя, но о том, чтобы вы с Питером остались живы и пребывали в добром здравии. Потом ее глаза остановились на Линни, и все разом замолчали.

Линни тоже во все глаза смотрела на женщину, которую сама мысль, что ее любимый сын женился на дочери презренных де Валькуров, должна была казаться непереносимо горькой. «Какую же горечь она испытает, узнав, что все это время я бессовестно надувала Экстона», — подумала Линни.

— Насколько я понимаю, мама, ты уже познакомилась с леди Беатрис, — нарушил наконец молчание Экстон.

Леди Милдред утвердительно кивнула. Она молча смотрела на сына, но Линни, казалось, слышала все невысказанные вопросы, которые она ему в этот момент задавала. Впрочем, Экстон, судя по всему, тоже их услышал, поскольку сделал знак Линни, чтобы она подошла поближе.

— Я знаю, мать, что моя поспешная женитьба вызвала тебя удивление. Но после нее никаких вопросов, связанных с нашей вновь обретенной собственностью, никогда не должно но больше возникнуть. Ни у кого. Замок Мейденстон — наше владение, независимо от того, к какому соглашению придут Генрих и Стефан. Моя женитьба на Беатрис окончательно закрепила наше право. ?Он взял Линни за руку и подтянул ее еще ближе. — Как жена она меня вполне устраивает. Когда вы с ней познакомитесь поближе, уверен, что она и тебе тоже понравится.

Леди Милдред, надо сказать, с честью выдержала испытание и даже попыталась одарить Линни улыбкой. Но не сделала ни малейшей попытки, чтобы обнять ее или поцеловать. «Как интересно, — подумала в этот момент Линни, — свои голубые глаза леди Милдред передала Питеру. А вот Экстона наградила прямым ровным носом». Мать Питера и Экстона нельзя было назвать в прямом смысле настоящей красавицей, но было ясно, что в молодости она была прехорошенькой. Теперь, правда, лицо леди Милдред покрыто морщинами и выглядело усталым, а сама она склонилась под бременем пронесшихся над ней бурных восемнадцати лет, в течение которых ее не было в Мейденстоне. Линни тоже попыталась ей в ответ улыбнуться.

— Могу ли я чем-нибудь помочь вам, леди Милдред?

— Такой необходимости нет. — Мать Экстона весьма решительно отвергла предложения Линни — и настоящие, и будущие. — Эти покои вполне меня устраивают, — пожилая дама вздохнула и осмотрелась. — А вот и мой сундук принесли. Горничная у меня своя, так что обузой я вашим слугам не буду. Ну а теперь мне бы хотелось несколько часов отдохнуть.

Линни приняла намек к сведению, поклонилась и пошла вниз по лестнице. Хотя Экстон и Питер через некоторое время последовали за ней, Линни поняла, что от участия в важном разговоре, касавшемся исключительно членов семейства де ла Мансе, ее отстранили. Без сомнения, Экстону было о чем потолковать с матерью. Прежде всего, она явно не одобрила выбора сына. Это весьма сильно задело Линни, хотя с какой стати отношение свекрови должно было ее волновать? Не должно было, но волновало.

Надо сказать, все в ее жизни происходило не так, как должно. А попытка внести хоть какую-то ясность в царившую вокруг нее сумятицу, виновницей которой она сама же и была, приводила к еще худшим результатам. К примеру, ей отчего-то потребовалось заслужить одобрение своих врагов, а вот к замыслам и поступкам членов собственного семейства она стала испытывать подозрительное равнодушие… если бы только дело не касалось любимой сестры Беатрис…