Восходящее солнце - Майкл Крайтон

Сенатор Мортон неторопливо пошел в сторону камеры. «Наверное, как и я», сказал он, "вы встревожены эрозией нашей национальной позиции в последние годы. Америка остается величайшей военной державой, однако наша безопасность зависит не только от нашей способности оборонять себя военной силой, но и от силы экономической. Но именно экономически Америка отстает. Насколько отстает? Что ж, при последних двух администрациях Америка из величайшей мировой нации-кредитора превратилась в величайшую мировую нацию-должника.

Наши промышленность плетется в хвосте за остальным миром. Наши рабочие хуже образованы, чем рабочие других стран. Наши инвесторы гонятся за краткосрочной прибылью и калечат способность нашей промышленности планировать будущее. И как результат наши жизненные стандарты быстро понижаются. Перспективы наших детей становятся унылыми." Коннор пробормотал: «Кто-то это уже говорил…» «И в этот момент национального кризиса», продолжал Мортон, «у многих американцев есть и другая тревога. Пока наша экономическая мощь слабеет, мы становимся уязвимыми для нового вида вторжения противника. Многие американцы страшатся, что мы можем оказаться экономической колонией Японии или Европы. Особенно Японии. Многие американцы чувствуют, что японцы прибирают к рукам нашу промышленность, наши земли и даже наши города.» Он жестом показал на лужайку для гольфа с небоскребами на заднем плане. «И многие страшатся, что, поступая так, Япония уже теперь имеет силу оформлять и определять будущее Америки.»

Стоя под деревом, Мортон сделал паузу. Он делал вид, что размышляет. «Насколько обоснованы эти страхи за американское будущее? Насколько мы должны беспокоится? Есть некоторые, которые будут говорить вам, что иностранные инвестиции являются благословением, что они помогают нашей стране. У других противоположная точка зрения, они чувствуют, что мы продаем наши права первородства. Какой взгляд верен? Что должно быть … что есть… о, твою мать! Какая следующая строчка?»

«Стоп, стоп», воззвал Эдгар Линн. «Всем пять минут. Мне надо вычислить несколько вещей, а потом снимем по-настоящему. Очень хорошо, сенатор, мне понравилось.»

Сценарная девушка сказала: «Должны ли мы верить в будущее Америки, сенатор.»

Он повторил: «Должны ли мы верить в будущее…» Он покачал головой. «Не удивительно, что я не могу ее вспомнить. Давайте изменим эту строку, Марджи. Давайте изменим эту строку, пожалуйста. Не беспокойтесь, принесите мне сценарий. Я изменю ее сам.»

И толпа гримеров и гардеробщиков снова поспешила к нему, трогая его и сдувая с него пылинки.

Вудсон сказал: «Подождите здесь, я попробую получить его для вас на несколько минут.»

Мы стояли рядом с жужжащим трейлером с подходящими и уходящими силовыми кабелями. Как только Мортон подошел к нам, подбежали два помощника, размахивая толстыми книгами компьютерных распечаток. «Джон, взгляните-ка на это.»

«Джон, рассмотрите вот это.»

Мортон спросил: «Что это?»

«Джон, это последние Гэллап и Филдинг.»

«Джон, это перекрестный анализ избирателей по возрастам.»

«И?»

«Хуже всего, Джон, что президент прав.»

«Не надо говорить мне такое. На выборах я выступаю против президента.» «Но, Джон, он прав по поводу К-слова. Нельзя произносить К-слово в телевизионном клипе.»

«Я не могу произнести слово консерватизм?»

«Нет, Джон, его нельзя говорить.»

«Это смерть, Джон.»

«Цифры это подтверждают.»

«Хотите пробежаться по цифрам, Джон?»

«Нет», сказал Мортон. Он взглянул на Коннора и меня. «Сейчас я буду говорить с вами», сказал он с улыбкой.

«Все же взгляните сюда, Джон.»

«Все весьма ясно, Джон. Консерватизм символизирует ухудшение уровня жизни. А люди уже испытывают ухудшение уровня жизни и не хотят этого больше.»

«Но это же неверное понимание», сказал Мортон. «Все совершенно не так.»

«Джон, но избиратели думают именно так.»

«Но в этом они не правы.»

«Джон, вы хотите научить избирателей думать?» «Да, я хочу научить избирателей думать. Консерватизм – это не синоним ухудшения уровня жизни, это синоним большего богатства, большей мощи и свободы. Идея не в том, чтобы все сократить. Идея в том, чтобы все, что делается сейчас – отапливать дом, водить машину – делать, тратя меньше нефти и бензина. В наших домах надо поставить более эффективные нагреватели, на наших улицах должны ездить более эффективные машины. Сделаем воздух более чистым, более здоровым. Все это можно сделать. Это уже сделали другие страны. Это сделала Япония.»

«Джон, пожалуйста.»

«Только не Япония.»

«За последние двадцать лет», сказал Мортон, «Япония сократила стоимость энергии в конечных продуктах на шестьдесят процентов. Америка не сделала ничего. Япония теперь может делать товары дешевле наших, потому что Япония продолжает инвестировать в энергосберегающие технологии. Консерватизм – это конкуренция. А мы не становимся конкурентоспособнее…» «Прекрасно, Джон. Консерватизм и статистика. Настоящая скучища.»

«Всем же наплевать, Джон.»

«Американскому народу – нет», сказал Мортон.

«Джон, им наплевать абсолютно.»

«Они не хотят слушать, Джон. Смотрите, вот здесь возрастная регрессия. А вот отдельно у тех, кому за пятьдесят пять, то есть в наиболее солидном блоке избирателей, и по этому вопросу они прямо стоят на ушах. Они не хотят никаких сокращений. Никакого консерватизма. Старики Америки этого не хотят.» «Но у стариков есть дети и внуки. Они должны заботиться о будущем.» «Старикам на это начихать, Джон. Вот здесь все черным по белому. Они считают, что дети должны позаботиться о них, и они правы. Поэтому они не заботятся о своих детях. Все очень просто.»

«Но, все-таки, дети…»

«Дети не голосуют, Джон.»

«Пожалуйста, Джон, прислушайся к нам.»

«Не надо консерватизма, Джон. Конкуренция – да. Взгляд в будущее – да. Смотреть в лицо нашим проблемам – да. Новый дух – да. Но только не консерватизм. Просто посмотрите на цифры и не делайте этого.» «Пожалуйста.»

Мортон сказал: «Ребята, я над этим подумаю.»

Оба помощника, похоже, поняли, что большего они не добьются, и с треском захлопнули свои распечатки.

«Хочешь, мы пришлем Марджи, чтобы переписала?»

«Нет, я сам подумаю.»

«Может, Марджи просто начерно напишет несколько строк?»

«Нет.»

«Окей, Джон, окей.»

«Знаете», сказал Мортон, глядя им в спину, «в один прекрасный день американский политик захочет сделать то, что считает правильным он, а не то, что говорят ему опросы, и это покажется революцией.» Оба помощника разом обернулись. «Джон, не заводись, ты просто устал.»

«Очень долгий перелет, мы понимаем.»

«Джон, верь нам, у нас все цифры в руках. С девяносто пяти процентным доверительным интервалом мы предсказываем, что именно это чувствуют люди.» «Я сам чертовски хорошо знаю, что они чувствуют – они чувствуют полное расстройство. И я знаю почему. Потому что пятнадцать лет подряд у них не было никакого лидерства.»