Метель или Барыня-попаданка. Мир (СИ) - Добровольская Наталья

– Откуда Вы? Кто Вы? Чего Вы хотите? Почему охрана пропустила Вас?

Я поспешила ее успокоить:

– Я простая дворянка, мое имя Вам ничего не скажет, но я не желаю никому зла. Я прослышала о болезни Великой княжны. И самое главное – я могу ей помочь. Я должна сделать это, а потом Вы можете звать свою охрану и арестовывать меня!

Женщина чуть отступила в сторону и с робкой надеждой спросила:

– Вы действительно можете помочь великой княжне?

– Клянусь Божьей Матерью, что я сделаю все, что в моих силах! – и я достала нательный крестик и поцеловала его, перекрестившись.

Мои слова ее немного успокоили, ведь такими клятвами в те времена так просто не разбрасывались, и мы зашли во внутрь.

В комнате было достаточно темно, только скудный свет нескольких свечей освещал усталую женщину в скромном темно-синем одеянии и чепце, сидевшую на стуле около кроватки с ребенком. Я подошла поближе – в ней лежала прелестная девочка где-то полутора лет, тихо плачущая от боли. Голова ее горела, волосы были спутаны, на лбу выступил пот.

Женщина поднялась и загородила своим телом кроватку.

– Кто Вы? Почему Вы здесь?

– Эта женщина обещала вылечить Великую княжну, – оправдываясь, сказала пожилая женщина, встретившая меня в дверях.

– Это правда? Придворные лекари не смогли вылечить, а Вы беретесь?

– Да, Ваше Императорское величество, это правда! – как можно увереннее сказала я.

Императрица испытующе посмотрела на меня, лучик надежды зажегся в ее глазах, ей так хотелось поверить мне и в то же время было боязно отдавать лечение ребенка в незнакомые руки. Я решила – пан или пропал и бросилась перед ней на колени:

– Клянусь пресвятой Богородицей и всеми святыми, что я не сделаю Великой княжне ничего плохого, а, наоборот, постараюсь вылечить ее! – и я вновь перекрестилась и поцеловала крестик.

Императрица посмотрела на меня испытующе, но вот в ее лице что-то дрогнуло и она сказала:

– Хорошо, я доверю лечение своей дочери Вам, но помните о последствиях, если оно не удастся, Вы будете наказаны.

– Вы можете сделать со мной все, что захотите, я полностью вверяю свою жизнь в Ваши руки, но и Вы доверьтесь мне!

– Хорошо, действуйте, но Вы будете объяснять все, что Вы делаете. У Лизоньки последние зубки трудно режутся, даже горячка началась, ничего не ест и не спит уже третий день!

– Покажите только, где можно руки помыть!

Пожилая дама, стоявшая около двери и зашедшая вместе со мной, принесла тазик и кувшин с водой и помогла мне помыть руки, несколько удивленно на меня поглядывая – лекари того времени так не делали.

Я обтерла лоб девочки полотенцем и попробовала открыть ее рот, слегка надавив на подбородок. Десны все были воспалены, обложены белым налетом – стоматит шел очень сильный. Я открыла свой заветный мешочек и нашла в нем современный гель для десен, обернула пальцы марлечкой, смоченной в лекарстве, и легко помассировала десны девочки, убирая весь налет. Она даже прикусила слегка мне пальцы – видимо, ей сначала было больно. Все свои действия я объясняла равномерным голосом и моя уверенность несколько успокоила мать. Потом я попросила принести небольшой кусочек льда и теплого кипяченного молока. Льдом я еще раз охладила десны, а потом растворила в молоке небольшую таблетку легкого снотворного средства и антибиотика и напоила всем этим девочку.

Пожилую женщину я отправила отдыхать, сказав, что сама послежу за ребенком, тем более девочка уже примолкла – видимо, лекарства начали действовать. Я еще несколько раз смазывала ротик ребенка гелем, качала ее в кроватке, напевая колыбельную, знакомую всем детям Советского Союза:

Спят усталые игрушки, книжки спят. Одеяла и подушки ждут ребят. Даже сказка спать ложится, Чтобы ночью нам присниться. Ты ей пожелай: Баю-бай. Баю-бай, должны все люди ночью спать. Баю-баю, завтра будет день опять. За день мы устали очень, Скажем всем: "Спокойной ночи!" Глазки закрывай, Баю-бай.

И успокоившийся ребенок тихо заснул, наконец-то избавившись от мучавшей ее боли. Я тихо встала и объяснила Императрице, что еще несколько дней надо смазывать рот ребенка лекарством, полоскать раствором теплой воды с содой, давать ей сосать небольшие кусочки льда, чтобы снять раздражение. А после разрешать ей грызть небольшие сухарики, сушки, кусочки яблок, чтобы облегчить прорезывание зубов. Я уверила маму, что дня через два воспаление должно уменьшится и боль пройдет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Императрица сначала хотела броситься мне на грудь, но остановилась и только пожала мне руки.

– Чем я могу отблагодарить Вас? Скажите, сколько я Вам должна заплатить за спасение дочери? И как Вас зовут?

– Меня зовут Натальей Алексеевной. Денег мне не надо, а вот мне может понадобиться Ваша помощь, но не для себя, а для других людей. Простите, но большего я пока и сама не знаю. Но я Вам напишу, но это будет чуть позже.

– Хорошо, возьмите тогда вот этот платочек на память, чтобы я знала, что это именно Вы ко мне обращаетесь, – и она протянула мне тонкий батистовый платок с вышитым вензелем "ЕА" и короной над буквами.

Пока она отвернулась, чтобы удостовериться, что девочка спокойно спит, я тихо выскользнула из комнаты. Лишь только та же пожилая дама вышла вместе со мной. Она проговорила, вытирая слезы:

– Вы даже не понимаете, какое чудо Вы сотворили для Императрицы и Великой княжны! Но почему Вы мыли руки? И что за чудесная песенка, которую Вы пели? Я такой и не знаю! Спойте еще раз, если можно!

Я легко приобняла пожилую даму, которая схлынувшее волнение выплеснула в многочисленных вопросах и стала спокойно отвечать:

– Руки я мыла, потому что они грязные и эта грязь могла попасть в рот ребенка. Пусть и горничная так делает каждый раз, когда будет смазывать десны ребенка. И тряпочка должна быть чистой. А песенка очень простая, – и я еще раз запела ее, успокаивая верную подругу или служанку, или то и другое вместе. Она вытерла слезы и улыбнулась:

– Я запомнила, чудесная песенка, буду ее петь для Лизоньки.

– Но я должна идти! Возвращайтесь к Императрице, Вам всем надо отдохнуть!

Я почти затолкала удивленную женщину в комнату, потому что чувствовала, что метель вновь подхватывает меня и переносит в нашу комнату в Васино, где меня ждал удивленный Миша.

Я вновь вызвала крестьянку и отдала ей лекарство, показав, как им пользоваться для лечения ребенка, и пошла в кабинет, куда зазвала и Мишу.

Я рассказала ему всю эту историю и он показал мне портрет Императрицы и газету, которую как раз недавно привез из Дорогобужа. В ней говорилось, что в ноябре 1812 года отмечали 6-ой день рождения дочери императрицы и императора, хотя я помнила по истории, что маленькая Лизонька скончалась в возрасте полутора лет из-за горячки, вызванной зубами. Да и он помнил, что заметки такой раньше не было и быть не могло, т. к. я изменила прошлое сейчас, а газету привезли некоторое время назад.

Так я получила подтверждение, что действительно была во дворце, причем в прошлом своего прошлого. Но раз история этого мира не изменилась, влияние этого случая оказалось минимальным – только внутри своей семьи.

Да, вот и еще одно доказательство того, что мой перенос из одного времени в другое – не просто так, это Судьба! Именно она предоставила мне эту возможность для спасения людей, именно Она решила еще раз мне помочь и поэтому произошёл этот скачок во времени! Как, каким образом – это не важно, главное, что теперь с помощью Императрицы я могу сделать намного больше, спасти не только свою усадьбу и крестьян, но и солдат и офицеров, раненых в боях. Такой влиятельный покровитель, как Императрица, откроет для меня те двери, которые никогда не откроются перед простой уездной мелкопоместной дворянкой. Но надо подумать, чем мне заинтересовать Елизавету Алексеевну. Просто написать письмо и напомнить о себе – это мало, должно быть какое-то дело или лекарство, которое я могла бы сделать быстро и просто.