Осколки прошлого - Карин Слотер

что он один из этих. — Он посмотрел на Золотые Ворота и спросил: — Ваш отец что, занимался сводничеством?

Не отвечай на вопрос, если не понимаешь его.

Данберри пояснил:

— Вы уехали в Германию на три месяца. Ваш парень остался здесь и ошивался вокруг вашего брата. — Он глянул на нее, потом снова отвернулся к мосту. — Элис-Энн Макмиллан сказала, что ее разрыв с Эндрю был весьма неожиданным. Хотя это всегда так.

Если им удалось тебя удивить, не показывай этого.

— Так что, старик отправил мистера Харпа в Норвегию, чтобы вы, голубки, снова встретились? — спросил Данберри.

Просто давай им факты. Не надо лишних пояснений.

— Мы с Ником никогда не расставались, — ответила она Данберри. — Я была в Берлине по работе. Ему нужно было остаться здесь по долгу службы. — Джейн понимала, что пора замолчать, но не могла. — Папа дал ему работу в семейной фирме. Скорее всего он хотел, чтобы Ник был в Осло при нем. Дискуссия с Мэйплкрофт была очень важна. Ник совершенно очарователен, с ним приятно находиться рядом. Людям он всегда нравится. Их к нему тянет. Отец не исключение. Он хотел помочь Нику подняться по карьерной лестнице.

— Такие парни всегда падают, оказавшись слишком высоко.

Джейн прикусила язык. Ей пришлось отвести взгляд, чтобы Данберри не заметил в нем гнева. Ей всегда было сложно сдерживаться, когда кто-то критиковал Ника. Он так много страдал в детстве. Люди вроде Данберри просто не были способны это понять.

— У него есть харизма, верно? — Данберри затушил сигарету о подошву своего ботинка и выкинул бычок в пепельницу. — Симпатичная мордашка. Острый ум. Шикарная одежда. Но здесь есть что-то большее, верно? В нем есть что-то, чем обладают лишь немногие. Он пробуждает желание прислушиваться к нему. Следовать за ним.

Поднялся ветер, страницы Кроникл зашелестели. Джейн закрыла и сложила газету. Взгляд привлек кричащий заголовок: «ВЫКУП 1 000 000$ ИЛИ ПРОФЕССОР УМРЕТ!»

Смехотворный заголовок для смехотворного манифеста. Из-за Ника они все выглядели как кучка невменяемых.

Данберри произнес:

— «Смерть фашистскому насекомому, высасывающему из людей жизнь».

Джейн не узнала эту строчку из сообщения от похитителей. Она сделала вид, что ищет его в газете.

Данберри сказал:

— Этого там нет. Я имел в виду похищение Патти Херст. Так подписывала свою писанину Симбионистская армия освобождения. — «Смерть фашистскому насекомому, высасывающему из людей жизнь». — Он заглянул ей в лицо. — У вашей семьи ведь был дом рядом с Херстами, верно? В Хиллсборо?

— Я была ребенком, когда это случилось.

Он рассмеялся — он явно все еще считал ее ребенком.

— Картеру не удалось освободить заложников, но он выпустил Патти Херст из-за решетки.

— Я уже сказала вам, что не особо интересуюсь политикой.

— Даже в колледже не интересовались? — спросил Данберри. — Мой старик говорит, что все социалисты, пока не начинают платить налоги.

Она снова отзеркалила его улыбку.

— Вы знаете, откуда взялось слово «симбионистский»?

Джейн не ответила.

— Это все лидер С.А.О., Дональд Дефриз — этот дурачок не знал слово «симбиотический», так что просто выдумал слово «симбионистский». — Данберри откинулся на стуле и положил ногу на ногу. — Газеты называли их террористами, и они действительно совершали террористические акты, но любая такая ячейка по сути секта, а в центре любой секты всегда стоит какой-то один парень, который дергает за ниточки. Тот же Мэнсон, или Джим Джонс, или преподобный Мун.

Они кажутся легкомысленно-небрежными, когда подбираются к самой сути.

— Дефриз был черным парнем, беглым заключенным, отбывавшим свой срок от пяти до пожизненного за то, что выкинул из машины проститутку, и, как у многих сидельцев, у него была харизма. А ребятки, которые последовали за ним — все белые, из среднего класса, большинство учились в колледже, — не были глупыми, нет, они были хуже. Они были пламенными революционерами. Они жалели его, потому что он был простым черным парнем из тюрьмы, а они — избалованными белыми детишками, у которых было все, и они искренне верили тому дерьму, которое лилось у него изо рта про фашистских насекомых и про то, что всем надо обняться и петь песни. Как я и сказал, в нем что-то было. Харизма.

Обращай внимание на слова, которые они повторяют, потому что в них и заключен главный смысл.

Данберри продолжил:

— Он убедил всех вокруг, что он умнее, чем на самом деле. Знает больше, чем на самом деле. Факт в том, что он был просто очередным самозванцем, который организовал очередную секту, чтобы спать с девочками и играть в Бога с мальчиками. Он чувствовал, когда люди начинали от него отдаляться. И знал, как привлечь их обратно на свою сторону. — Данберри посмотрел на мост. Его плечи были опущены и полностью расслаблены. — Они были, как йо-йо: он возвращал их назад одним движением запястья.

Поддерживай зрительный контакт. Не показывай, что ты нервничаешь.

— Ну, неважно, — Данберри хлопнул в ладоши, сцепил их вместе и положил на живот. — В итоге большинство его юных последователей либо получили пулю в голову, либо сгорели заживо. И я должен вам сказать: так часто получается. Эти анархистские группировки считают, что делают правое дело, пока не оказываются в тюрьме или в морге.

Джейн вытерла глаза. Она понимала, что он делает, но никак не могла это остановить.

Как бы поступил Ник? Как бы он отфутболил эту провокацию обратно в лицо Данберри?

— Мисс Квеллер… — подытоживая, заговорил Данберри. — Горе, — он придвинулся ближе, так что его колени чуть не коснулись ее.

Они будут сокращать физическое расстояние, чтобы ты почувствовала, как вы сблизились.

— Послушайте, я на вашей стороне. Но ваш молодой человек…

— Вы когда-либо видели, как кому-то простреливают голову? — По его пораженному лицу Джейн поняла, что попала в нужный нерв. Она, как и Ник, стала черпать силы из проявленной им слабости. — У вас был такой бесстрастный тон, когда вы рассказывали о тех ребятках, которые получили пулю в лоб. Просто интересно, знаете ли вы, как это выглядит вживую.

— Я не… — он выпрямился на стуле. — Я к тому, что…

— Вот тут появляется такая черная дырочка, не больше пятака, — она показала место на собственном виске, куда застрелили Мартина Квеллера, — а с другой стороны, где пуля выходит, ты видишь кровавое месиво, и ты понимаешь, что все, составляющее суть человека и делающее его таким уникальным, разбрызгано по полу. И это все сотрет с пола, а потом выльет в раковину обычный уборщик. В пустоту. Навсегда.

— Я… — Его рот открылся и снова закрылся. — Я прошу прощения, мисс Квеллер. Я не…

Джейн встала. Она зашла обратно в