Вторая мировая война. Хроника тайной войны и дипломатии - Павел Анатольевич Судоплатов

вспоминаю Е. Мицкевича, П. Журавлева, З. Рыбкину-Воскресенскую, В. Дроздова, Г. Мордвинова, П. Гудимовича, его жену Е. Морджинскую, А. Камаеву, В. Ильина, Я. Яковлева, М. Маклярского, Л. Сташко, Н. Киселева, С. Окуня, А. Крупенникова и некоторых других.

Были разработаны пять основных вариантов внедрения в органы оккупационной администрации, в профашистские «добровольческие» формирования и в немецкие спецслужбы.

Первая легенда. К противнику попадает офицер Красной армии, захваченный в ходе боевых столкновений.

Вторая. Немцы подбирают раненого советского солдата или офицера, которым не была оказана медицинская помощь.

Третья. Офицер или военнослужащий Красной армии – дезертир – сдается немцам на передовой линии фронта.

Четвертая. Парашютист Красной армии, сброшенный в тыл противника, добровольно сдается немецкому военному командованию.

Пятая. Беженец немецкого происхождения, «фольксдойче», перешедший на оккупированную территорию через линию фронта, предлагает немцам свои услуги.

Следует отметить, что легендирование агентуры, которое успешно применялось для борьбы с реальными и потенциальными врагами советской власти, не годилось для борьбы с гитлеровцами. Стало совершенно очевидно, что использовать легенды о каких-либо отщепенцах из внутрипартийной оппозиции нельзя. К тем, кто имел отношение к прошлому руководству, даже из репрессированных, немцы относились с недоверием. Об этом мы узнали из информации, поступившей от нашей опергруппы в сентябре из Киева. Оккупанты, устанавливая новый порядок, ни в одном случае не привлекали в свой актив кого-либо из категории репрессированных, проходивших по политическим делам в качестве троцкистов, левых уклонистов.

Таким образом, можно было широко использовать для борьбы с противником белогвардейское прошлое наших агентов и участие в мнимых националистических организациях. Поэтому из большого числа оперативных дел были выделены те, которые проходили по националистическому подполью. Именно с этой легендой засылались наши люди в Туркестанский легион. Успех имели и разработки, связанные с «казачьим подпольем». Благодаря этому нам удалось реализовать ряд крупных операций в 1942–1943 годах, в том числе такие как «Басмачи», «Школа», «Монастырь», «Курьеры».

Мы знали, что немцы ищут людей, пострадавших от советской власти, и будут стремиться, опираясь на них, создавать свою агентурную сеть и администрацию. Поэтому мы оставляли на оккупированной территории проверенных людей из этой категории. Они становились приманкой для противника и внедрялись таким образом в спецслужбы и администрацию.

И еще один, пусть небольшой, канал к немецким спецслужбам – это использование не высланной в Сибирь части немецкого населения, так называемых фольксдойче, получивших привилегированное положение на временно оккупированной территории.

Сразу же после создания Особой группы было организовано несколько школ подготовки кадров. Одна школа индивидуальной подготовки разместилась на базе нашего дома отдыха в Кратово, другая – в разведывательной школе – ШОН в Балашихе.

Для нас также немаловажно было использовать политэмигрантов по линии Коминтерна. В связи с этим я неоднократно ездил к Димитрову, Долорес Ибаррури. Подготовкой этих кадров руководил товарищ «Фердинанд», бывший начальник контрразведки республиканской Испании из Барселоны. Он отбирал людей, которые проходили специальную тренировку в районе «Озеры» на Калужском шоссе, бывшей даче Ягоды, ставшей впоследствии Домом отдыха ЦК КПСС.

Несколько слов о структуре Особой группы, преобразованной 3 октября 1941 года во 2-й самостоятельный отдел НКВД СССР, который стал оперативным подразделением, координирующим деятельность всех остальных служб органов госбезопасности. Подчинялась Особая группа непосредственно наркому внутренних дел Берии.

26 августа 1941 года оперативные группы местных органов госбезопасности, занимавшиеся организацией борьбы с противником в прифронтовой полосе, были преобразованы в 4-е отделы НКВД-УНКВД республик, прифронтовых краев и областей и перешли в подчинение Особой группы. В их обязанность входили:

♦ повседневный контроль за формированием истребительных батальонов, партизанских отрядов и диверсионных групп, руководство по согласованию с Центром их боевой деятельностью;

♦ налаживание связей с истребительными батальонами, перешедшими на положение партизанских отрядов, а также с существующими партизанскими отрядами и диверсионными группами, находящимися в тылу противника;

♦ организация агентурной и войсковой разведки в районах действий партизанских отрядов и диверсионных групп;

♦ разведка тыла противника и мест возможной переправы партизанских отрядов;

♦ обеспечение партизанских формирований оружием и боеприпасами для ведения боевых действий, а также продовольствием, одеждой и другим снаряжением.

Директивой НКВД на 4-е отделы также возлагалась обязанность допроса пленных, перебежчиков, парашютистов и диверсантов, захваченных органами госбезопасности и войсками Красной армии.

В связи с расширением объема работы после реорганизации Особая группа состояла из секретариата и 16 отделений и вошедших в его оперативное подчинение отделов территориальных НКВД-УНКВД. 14 отделений центрального аппарата являлись оперативными региональными подразделениями. Они занимались организацией разведывательно-диверсионной работы на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, а также за рубежом и в районах возможного нападения противника – в Японии, Турции, Скандинавии, Иране. Для активного противодействия подрывной деятельности спецслужб фашистской Германии во 2-м отделе было создано специальное отделение для работы в прифронтовой зоне. И, что особенно важно, оно координировало свою деятельность с аппаратом военной контрразведки – особыми отделами Красной армии. Положение о нашей деятельности было утверждено руководством НКВД. Вот задачи, которые ставились перед нами:

♦ формирование в крупных населенных пунктах, захваченных противником, нелегальных резидентур и обеспечение надежной связи с ними;

♦ восстановление контактов с ценной проверенной агентурой органов госбезопасности, оставшейся на временно оккупированной советской территории;

♦ внедрение проверенных агентов в создаваемые противником на захваченной территории антисоветские организации, разведывательные, контрразведывательные и административные органы;

♦ подбор и переброска квалифицированных агентов на оккупированную территорию в целях их дальнейшего проникновения в Германию и другие европейские страны;

♦ направление в оккупированные районы маршрутной агентуры с разведывательными и специальными заданиями;

♦ подготовка и переброска в тыл врага специальных разведывательно-диверсионных групп, подчиненных Центру, для выполнения заданий особой важности, обеспечение надежной связи с ними;

♦ минирование по приказу Ставки и ГКО промышленных предприятий и стратегических объектов с целью вывода их из строя в районах, находящихся под угрозой вторжения противника;

♦ организация в этих районах резидентур из числа преданных и проверенных на оперативной работе сотрудников;

♦ обеспечение разведывательно-диверсионных групп, одиночных агентов, специальных курьеров вооружением, боеприпасами, продовольствием, средствами техники и связи и соответствующими документами прикрытия.

В этой связи надо отметить, что войска Особой группы НКВД, получившие в октябре 1941 года название Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН), входили в октябре – декабре 1941 года в состав действующей Красной армии, то есть были не только в подчинении Особой группы, руководства НКВД, но и находились как спецназ особого назначения в ведении Генштаба Красной армии и, следовательно, Верховного командования.

26 августа 1941 года, то есть спустя полтора месяца после создания Особой группы, приказом по наркомату был определен порядок взаимодействия с ней оперативных, технических и войсковых подразделений и соединений органов госбезопасности и внутренних дел. К